Сергей Сезин - Лес на краю света

Проснулся я весьма озадаченным этим последним сном и долго размышлял, что это все означает и для чего оно мне нужно. Но ни на следующий день, ни в последующие дни речного путешествия разгадка не пришла.

Путешествие продолжалось, я наслаждался отдыхом, видами с палубы, ветрами, приносящими Силу, вечерними концертами… Даже кухней, ибо два раза в день они кормили весьма пристойно — и лишь на третий раз была рыба.

Километры пути по Великой ложились под форштевень судна и исчезали под ним.

Дни сменялись днями, и вот однажды в десять утра перед моими глазами открылась Казань. Этот этап путешествия закончился. Что-то щелкнуло за спиной. Не реально, метафорически. Это ощущение сменилось догадкой, что все три вещих сна в первый день пути явились не просто так. Ибо все последующие дни сновидений не было. Ложился и просыпался. Выспавшимся, но без снов.

Возможно, в этих трех снах таится ключ, или даже несколько ключей, к последующим дверям, закрывающим мне путь. Посмотрим. Вот сейчас передо мною следующая дверь: казанская. Потом будет уржумская, потом дверь на этом самом озере с плавающими островами. Будут ли двери дальше — увидим. А пока — шагну к этой. Казанская дверь шумела на разные голоса. Нас встречала толпа народу. Опять все оттопчут… Хоть надевай кольчугу и сапоги. Ну, кольчуга пусть пока едет в багаже, а вот сапоги надену. Полуботинки плохо защищают от женских каблучков.

Нагрузился вещами, сделал самое злобное выражение лица, на которое способен, и пошел на прорыв. И протолкался к стоянке извозчиков и взял штурмом одного из них.

Вместе с ним дождался выгрузки вещей из трюма. Число мест груза не уменьшилось.

Теперь «Сары-Гюзель». Как рассказывают, сначала гостиница называлась просто «Гюзель», а желтый цвет стен впоследствии изменил название. И еще говорят, что, когда хозяин услышал новый вариант названия, он сначала злобствовал, потом смирился, потом название ему даже понравилось. Увы, это было 80 лет назад, так что некого спросить, действительно ли так было, как говорят, и что за причина заставила хозяина полюбить это новое название.

Потомки хозяина с тех пор традицию поддерживают и регулярно подновляют желтизну стен. Сколько раз я бывал в Казани — всегда здание ярко-желтое. Благо гостиницу с реки хорошо видно. Второй корпус тоже ярко-желтый, но старое здание его закрывает. Я заказывал номер именно во втором корпусе. Там на втором этаже находятся одноместные недорогие номера. На первом — двухместные или трехместные, а старый корпус переоборудован под номера для купцов, чтобы там и сам купец поместился, и его приказчики, и чтобы еще место осталось, дабы продолжить банкет в номере после ресторана. Есть и своя гостиничная кухня. Можно заказать еду в номер, можно поесть в специальном зале. А можно не заказывать, а есть по настроению. Так я и решил сделать и сообщил об этом портье. Впрочем, портье в Казани называются по-местному не так. К сожалению, этого слова я никак не могу запомнить. Услышу и вновь забуду.

Для переноски вещей в номер мне выделили аборигена, который был еще крупнее меня. Взял он мотор на одно плечо, большую лодку на другое и попер по лестнице. Я с тремя предметами — за ним. Правда, абориген был малость неуклюж и чуть не вынес стекло из двери мотором, не вписавшись в поворот. Но стекло подребезжало и не вывалилось. Вещи сложили к дверям номера и пошли за следующей партией.

А после я уже сам их заносил и раскладывал. Номер небольшой, длина метра четыре с половиной, а ширина чуть больше двух. Белые обои с зеленым рисунком, пол уже малость обшарпан. Зато мебель новая. Шкаф, неширокая кровать, письменный столик, столик прикроватный, два стула и кресло. А вот кресло — это хорошо. Обычно гостиницы в недорогих номерах его не имеют. Но электричества нет. В стену ввернут кронштейн, на котором керосиновая лампа закреплена, и на письменном столике — еще одна, поменьше. Видимо, изображает настольную. А в старом корпусе электричество было и есть. Э, я-то жил раньше в старом корпусе до переоборудования и думал, что и в новом его проведут. Не учел жадности владельцев. Придется вечером не засиживаться — не люблю я читать и писать при свете керосинки или свечи.

Свалил мотор, палатку и лодки в свободном углу, потом стал распихивать остальное. За час разложил все, переоделся в выходную одежду, поставил на шкаф и груду вещей охранные заклинания и покинул гостиницу. Время полуденное, схожу-ка я в университет в гости к декану магического факультета. Пообщаемся и заодно пообедаем.

Я опять прошел через ворота университета, еще раз подумал про цирк, недостойный почтенного заведения, который там творится, но вынужденно поддержал этот цирк.

Кирилла на месте не оказалось. Он в составе делегации руководителей сегодня отправился к городскому начальству что-то там решать. Э, это он к обеду точно не вернется. Попросил у секретаря его домашний телефон: попробую отловить после обеда и поужинать вместе.

Спросил, как пройти к здешним географам. Пообщаюсь с ними насчет географии нужных мне мест. Секретарь поймал в коридоре первокурсника (они по традиции носят желтые шейные платки весь первый год обучения, а когда перейдут на второй курс, торжественно их сжигают), и пойманный первокурсник отвел меня в нужное место.

Заведующий географическим отделением (тут оно входило в состав естественного факультета) Илья Николаевич принял меня радушно. Задействовал всех доступных людей, которые порылись в материалах и рассказали мне, что севернее Буя район исследован мало. Ниже плотины в Буй действительно впадает речка (назвать ее никто не озаботился), текущая с северо-запада. Речка узкая, не шире двадцати метров, и мелкая. Сильно захламлена упавшими деревьями. Течет по открытому месту, в долине есть небольшие рощицы. А вытекает она из густого леса. Истока ее никто не отслеживал, скорее всего, он в лесу.

Лес в основном сосновый и еловый, но кое-где редеет, и там встречаются лиственные деревья. Исследован он плохо. Немногие там бывавшие отмечали, что зверя в лесу немного, но есть и другое: ходя по лесу, они ощущали какую-то безотчетную тревогу, нараставшую по мере продвижения в глубину. Еще там достаточно много заболоченных участков земли. Опасных для человека болот вроде как нет, но искатели могли до них не дойти. Родников в округе много. Да и вода в Буе и этой речке вполне безопасная.

Более-менее заселена полоса земли вдоль Уржумки, где есть форт Уржум, с десяток деревень плюс отдельные хутора и выселки. Между Уржумкой и Буем есть лишь несколько жилищ охотников, которые там промышляют. Как правило, они добывают речного бобра, выхухоль, белку, лисицу, волка. Иногда встречается горностай. Медведи тоже есть, но тамошние охотники отчего-то не жаждут их добывать, хотя спрос на медвежьи шкуры по Великой имеется. Вроде есть какое-то суеверие по этому поводу, поэтому на медведей не охотятся, а только обороняются, если отчего-то медведь жаждет их крови. Но, даже пристрелив нападающего медведя, охотники ни мясом, ни шкурой не пользуются.