Елена Белова - Вампир... ботаник?!

— Хватит, — останавливает ведущий особенно заковыристую тираду. Он уже ухитрился избавиться от «окраски», и мрачно зыркает на соперников- Пошли. Ну их… давайте, парни, а то проиграем.

Я ловлю себя на том, что начинаю переживать. Не знаю, что это такое, как я тут оказалась и как вернуться назад, но все-таки — интересно же! Я будто смотрю увлекательный фильм, только выключить его не могу. И, конечно, болею за «наших».

А на поле — настоящий хаос. По цветным дорожкам носятся яркие пятна, иногда буквально «размазываясь» от скорости. Взлетает песок, свободные туники будто флаги, переливаются сполохи аур…

Слишком близко! Соперники вот они, рядом. Команды сшибаются на перекрестье дорожек, у очередного шара, и нужно успеть увернуться от летящей дубинки…

Долю секунды обшитая кожей палка движется, приближается… удар, точней толчок, нацелен в бедро, так, чтобы нарушить равновесие, дернуть к себе и бросить на чужую дорожку. Вывести из игры… Как медлительно и неповоротливо тело, уходящее с линии удара…

Мимо! Медленное движение дубинки переходит в стремительный полет, но уже мимо, мимо… и нестрашно. Соперник промахнулся. Зато он, который я, не промахивается — хватает пошатнувшегося чужака и, используя его инерцию, дергает на себя. Оба падают на белое. Есть!

— Молодец, южанин!

А рядом уже мерцает новый шар, и что-то подсказывает: этот — настоящий!

..Копии шара — совсем маленькие — победителям вручают прямо на поле. Взбудораженный победой, он касается этих сувениров, напитывает небольшими, но стойкими чарами. Неосторожно, но хотелось чем-то порадовать свою команду.

Откуда-то со стороны доносится:

— Это Ваш сын? Талантливый юноша!

Странно, но от этих слов почему-то становится тревожно…

..черная муть, слепая, жадная, все также обступает вязким холодом. Почему, почему он ничего не видит?! Он, различающий живое и неживое даже в глухое новолунье? Почему не может вырваться? Что, отец карбонадо, его держит? И кто они?

— Вы сильно рисковали, Арги.

— Возможно. Но наши надежды оправдались.

— Да, из него получится отличное подспорье. Силен.

— А осложнений с такой силой не будет?

— Вы так осторожны, Лумага!

— А вы чересчур опрометчивы, Арги!

— И благодаря моей опрометчивости у нас есть он!

— Но если…

— Наложим оболочку, подправим память…

Оболочку? Оболочку?! Это же запрещено на разумных! Кто это? Если бы только он мог видеть… если бы не один против троих! Если бы!..

Нет!

— Нет! я бешено рвусь, пытаясь сбросить с себя невидимые веревки, это нестерпимое, ледяное, эту тяжесть с груди… это!

— Миу! — возмущенно отзывается «это». И на всякий случай вцепляется когтями в мою рубашку…

— Твою швабру, больно же!

— Миу… — ехидно соглашается голос темного-колючего. Зеленые глаза загадочно мерцают у моего лица, будто это гипнотизер, который проверяет степень транса у жертвы, а не…

В этот момент мое непонятно чем пришибленное и неизвестно куда улетавшее сознание освоилось в черепушке окончательно, и я узнала своего мучителя.

— Левчик?!

— Мррр, — довольный прояснением мозгов у хозяйки, кис наконец расцепил когти и соскочил на мои колени, укрытые покрывалом и прошелся по кровати. Пушистый шоколадный хвост довольно покачивался, отмечая каждый шаг. Я невольно улыбнулась, хоть сердце еще бухало, как после схватки, а в горле пекло так, будто я только что взобралась на вершину пирамиды Тутанхамона. Да, это наш Левчик.

— Ох, Левушка, спасибо, что разбудил. Мне такое снилось…

— Мяу? — поддержал беседу котик.

Но я молчу. Снилось. А снилось ли? На фантазию я никогда не жаловалась: мамин «подарочный» бутерброд, который она сделала в виде головы с глазками, носиком и улыбкой, съесть рука так и не поднялась. Я с ним даже разговаривала. Имя дала… что вы хотите, мне семь лет было! Но это была единственная еда, которую я так и не слопала. И сказки я сочинять любила, и даже фантастику. А планы мести? Помню, когда мы с пышками решили проучить одну хамку, которая чуть не довела одну из наших до самоубийства, то выдумали целую историю. Дело было в лагере, соседки по палате, тоже натерпевшиеся от нее, вмешиваться не стали, и, когда ночью девчонка проснулась, то увидала над собой медсестру, которая радостно известила наш объект розыгрыша, что она — о чудо! — вышла из пятилетней комы. А тридцать кило, которые она за это время набрала, сбросить можно! Когда-нибудь. Девица перевела взгляд на огромный живот под одеялом, и уплыла в обморок.

Так вот, с фантазией у меня порядок, но ведь не настолько же. Какие палла, какие оболочки? Что я такое видела?

Это было… это было так, будто я в чью-то голову влезла. И воспоминания просмотрела. Чью-то… Джано?

Опять связь? Надо спросить. Кстати, а где он? И где я? И что на мне такое?

Покрывало? Ночная рубашка? Почему я лежу тут наедине с кошмаром? С какой стати я вообще лежу в постели днем и кто, интересно, решил, что я должна побыть гибридом Спящей красавицы с Белоснежкой? И главное, кто меня переодевал?

И почему рядом никого?

Ну погодите…

Через десять минут я вылетела из своей комнаты, как слон, узревший под ногами мышь. Страх из-за пожара, непонятный сон, окончившийся таким кошмаром, неизвестность и все остальное непонятным образом сплавилось в кипучую вспышку бешенства. Вид из окна меня не успокоил, Левчик к моему злобному бормотанию отнесся даже одобрительно, а пузо, возмечтавшее о еде, заткнулось на первом же бурчании. Так-то вот! И первый, кто попадется мне на глаза, поверьте, очень об этом пожалеет!

К сожалению, первое, чтопопадается мне на глаза, это пара «Тагир плюс сторожок». Вы не поверите, чем они занимались! Перетягивали лепешку! Рука малыша нерешительно тащила кусок теста к себе, а сторожевое растение упиралось всеми корешками и недовольно качало листьями.

Я оцепенела. Может, у меня все еще кошмар? Как-то эта картинка на реальность не тянула. Я прищурилась. Нет, ни сторожок, ни тихоня Тагир не светились изнутри, не таяли… они мирно стояли на одном месте, бесшумно споря о лепешке, и переливаться не собирались.

В этот момент спор неожиданно подошел к концу: корешки питомца клумбы ловко обвились вокруг лепешки сразу с двух сторон, дернули, и, не успел парнишка опомниться, как в его руке остался только крохотный кусочек теста…

— Но я… ладно, забирай… — как-то беспомощно проговорил мальчишка. И махнул рукой.

Да что же это такое? Это же надо так запугать паренька, чтобы он даже растениям уступал? А что дальше? Он будет извиняться перед комарами за то, что кровь невкусная?