Юрий Иванович - Торговец Эпохами. Спасение из Ада.

Кажется, эти слова значительно взбодрили Василия. Он сразу задвигался, помешал деревянной палочкой шипящее в жиру мясо и переключился на нарезку местной разновидности лука со словами:

- Ну вот видишь! Мы даже знаем друг друга как облупленных! Так что лучшей пары специально не отыщешь.

Женщина тоже пришла в себя и интенсивно замотала головой:

- Нет! Такое в голове не укладывается! Это противоречит всякой житейской логике.

- Не понял, что тут противоречивого?

- Да все! - воскликнула она и сама перешла к вопросам: - Как ты себе это все представляешь?

- Легко! Мы поселяемся в соседних баронствах, потом объединяем их в одно и живем до глубокой старости в тепле и обжорстве. Неужели мы этот долбаный монолит не подпортим?

- Я не о том! - занервничала и стала злиться Сильва, - Я об этом!

Она всеми своими растопыренными пальцами указала на свою изуродованную кожу лица: - Ты бы хотел иметь такую жену?

- Ха! Я уже давно там не присматриваюсь. Мне важнее твое настроение, характер, умения…, ну и все остальное.

- Но…, но так не бывает! - ее глаза наполнились влагой.

- Да перестань ты комплексоваться из-за какой-то ерунды! - прикрикнул на нее Василий, не прерывая процесс приготовления мясного блюда. - Пока вас не было, я чего только не передумал и решил что пора тебе в своих чувствах признаваться. Да и Торговец к этому поторопил своими очередными чудесами. Теперь я его каждому слову верю, а если он вскоре выздоровеет, то и вы последние свои сомнения отбросите. Но ты знаешь, чего я испугался больше всего? Уже вот совсем недавно, под вечер…

- Чего? - прошелестело эхом.

- Того, что этот отшельник окажется прав и какие-то жрецы твои болячки вылечат окончательно. И пришел в ужас: когда твое лицо вернется к норме, то ты превратишься в расчетливую и самоуверенную тигрицу, которая не поверит ни одному слову моих признаний. Вот поэтому и понял, что надо тебе предлагать замужество, пока ты еще добрая и…

- И глупая?

- Только не напрашивайся на комплименты. А лучше отвечай: согласна или нет?

- А если меня не вылечат?

- Тоже вполне прекрасно уживемся. Даже наоборот мне спокойней будет: соседние бароны не станут слишком назойливо ухаживать за моей супругой.

- Вот ты какой…, хитрый!

- Ну так, ведь сама нахваливала, что на все руки мастер!

Он еще пытался болтать что-то веселое и отвлеченное от темы, но Сильва его совершенно не слушала. Она вспоминала ту первую ночь, когда они оказавшись рядом на узком надувном матрасе в лесной землянке, скорее инстинктивно, пытаясь согреться, впали в первую интимную близость. А наутро честно договорились считать это моральным расслаблением, маленьким подарком судьбы среди серых будней полных экстремальных ситуаций. Дальше такие ночи повторялись время от времени, но с каждым разом Сильва шла на это все с большей и большей неохотой, словно опасаясь самой страшной минуты в таких вот отношениях к боевой подруге. Когда вполне желанный и симпатичный мужчина вдруг скажет: «Ну сколько можно? Тебе еще не надоело?» Или просто уйдет навсегда, с совершенно другой, нормальной и красивой женщиной. Шутила, смеялась на незаметные для всех остальных ухаживания, порой дерзила или злилась, но никогда, даже в самых смелых своих мечтах не помышляла что Василий предложит ее свою руку и сердце.

Минут пять, она с глазами полными слез сидела в какой-то прострации и только потом сообразила, что над ней склонилось такое желанное мужское лицо и заботливый голос пытается вывести из навалившейся задумчивости:

- Ты чего молчишь? Ну скажи хоть что-то? Сильва, дорогая, только не молчи!

Она порывисто прижалась к его груди, и громко разрыдалась. Пожалуй, всего второй или третий раз в своей жизни, она впала в такое состояние, но, наверняка впервые рыдания обозначались как счастливые. Василий это тоже прочувствовал, и поглаживая подругу по волосам приговаривал:

- Ну вот и здорово! Значит я воспринимаю твое молчание и кучу вопросов как согласие. Ха-ха! Ты бы только знала, как я перед этим дрожал. Ведь еще никогда в своей жизни не делал любимой женщине предложения.

- Да, но сделал ты его мастерски…, - шептала она в ответ, - С налету! Прямо в лоб!

- А чего откладывать? Вдруг больше времени не будет? Или вон остальные вернутся, мешать будут.

Словно в ответ на его опасения со стороны входа послышался настойчивый стук и нетерпеливый, доносящийся через щель, голос Петра:

- Открывайте быстрее! И оставьте нам хоть ложку гуляша, гады!

Василий двинулся открывать, а Сильва подхватилась и унеслась во внутренние помещения со словами:

- Бегу искупаюсь!

Пока ребята ввалились в тамбур, отряхивая с себя налипший снег, старший группы вышел наружу и установил охранную сигнализацию. В такой снегопад от нее будет мало проку, но и оставлять подходы без малейшего оповещения он себе не позволил. Уже заклинив за собой камень, и заложив оставшиеся щели обрывками старых одеял, он вернулся к камину и прислушался к ругани Петра с Куртом:

- Кошмар! Темень полная и снег вдруг мокрый стал, - жаловался немец. - Еле дотащили. Неправильная зима в этих горах, совсем неправильная.

- Все нормально, братан! Раздевайся и двигайся ближе к котлу! Смотри что в нем, топорщится призывно! Ух! И когда только успели?

Парень хотел сразу пальцами ухватить кусок мяса, но Курт его оттолкнул:

- Вначале руки иди помой!

- А ты сам за последние недели их часто мыл?

- Но если есть вода, то почему бы и не помыть?

- Потому как еда, самое главное для человека! - восклицал высокопарно Петр.

- Ага! Вместе с глистами, - парировал Курт.

- Да что ты понимаешь, чистюля?

- Что все русские…, - он прервался, оглянулся по сторонам, вспомнив видимо о Сильве, и поправился, -…Что большинство русских - грязнули.

- Это тебе так кажется, Потому что недаром гласит великая наша пословица: что русскому хорошо, то немцу смерть! Вот я съем это мясо - и ничегошеньки мне не будет. А вот ты…

- Ладно, хорош болтать! - строго оборвал их Василий. - Раздевайтесь, руки споласкивайте вон в том корыте и можете садиться.

И уже через минуту на столе стояло четыре глиняные миски с ароматно пахнущим жарким. Охотники с мычанием и чмоканьем набросились на еду, тогда как сам кашевар лишь пощипывал свою лепешку да поглядывал на уводящий внутрь горы проход. И только когда появилась Сильва с влажными после купания волосами, воскликнул:

- Ну ты и долго! Мясо ведь стынет!

- Ничего, подогреем. - Она не спеша и чинно уселась, поставила перед собой флягу с согревающим средством, взялась за персональную ложку, которую в таком рейде имел каждый уважающий себя воин, и прежде чем начала есть, пожелала: - Приятного аппетита.