Легенда о Чжаояо. Книга 2 - Фэйсян Цзюлу
Дальше последовало живейшее описание его прекрасной будущей жизни.
Он столько лет подслушивал ее мысли, что на самом деле не было никакой необходимости в зеркале Отражения Сердца. Мо Цин и так читал ее как открытую книгу.
– Вам не нужно ничего мне давать. Оставьте себе.
Он сжал руку Лу Чжаояо, не давая снять серебряное зеркальце. Нельзя, чтобы демоница узнала, откуда взялась эта вещица и что она значила для Мо Цина. Ей ни о чем не стоит знать, потому что это бремя он собирался нести в одиночку. Пусть Лу Чжаояо и дальше живет напоказ, иногда заглядывает в свое серебряное зеркальце и вспоминает, что когда-то в ее жизни был он. Этого будет достаточно, чтобы успокоить чувства, которые столько лет прячет его сердце.
– Ты ведь поможешь мне отвлечь тех последователей школ небожителей, да? – улыбнулась Лу Чжаояо как можно дружелюбнее.
Как он мог отказать? Глядя на ее широкую улыбку, Мо Цин не сдержался, поднял руку и нежно погладил манящую ямочку на щеке. Казалось, он выпил три тысячи чаш вина и совсем потерял рассудок.
– Глава, я готов пожертвовать всем ради вас, лишь бы вы были целы и невредимы.
Мо Цин осмелился на самое откровенное признание, на какое оказался способен, однако Лу Чжаояо так не думала. Сердце выдало ее презрение: она считала, юноша легко обещал все лишь потому, что ничего не имел.
Ее мысли тут же привели его в чувство. Верно, кроме своей жизни, ему больше нечего было предложить Лу Чжаояо. Она спасла его, так что он должен умереть за нее.
Мо Цин взял меч и вышел из укрытия. Он знал, что при своем уровне культивации не сумеет защитить Лу Чжаояо, поэтому сделал все, чтобы увести преследователей за собой. Его единственная надежда скрывалась в самой глубине гробницы.
Раз за разом отражая атаки врага, юноша отступал, пока не достиг тупика. Превозмогая боль от ран, он взобрался на усыпальницу, как вдруг чей-то меч перерезал ему сухожилия на ногах. Даже не вскрикнув от боли, Мо Цин крепко схватился за меч Невыносимой Тяжести, который вдруг возник из-под земли. Кровь заструилась по его рукам, обагряя рукоять меча. Внезапно задули бесчисленные ветры, подобно острейшим лезвиям оставляя на теле юноши тысячи порезов. Невыносимая агония разрывала его душу на части. Из последних сил он вытащил меч Невыносимой Тяжести.
И в тот же момент… демоническая энергия сотрясла все вокруг и волна за волной пронеслась на тысячи ли вперед, круша направо и налево. Последователи школ небожителей на ее пути не успели даже закричать, мгновенно обратившись в пепел. Мо Цин отчаянно сжал рукоять в надежде усмирить свирепость меча Невыносимой Тяжести: Чжаояо все еще была здесь…
Раздался оглушительный грохот, и гробница начала рушиться. Повсюду разбивались каменные глыбы, а те, что попадали в силовое поле меча Невыносимой Тяжести, превращались в пыль. Земля еще долго дрожала, постепенно затихая.
Не выпуская демонический меч из рук, Мо Цин медленно встал. Кругом валялись обломки скал вперемешку с изуродованными конечностями, так что невозможно было различить, кто есть кто. Леденящий душу страх поселился в сердце юноши и мгновенно пробрал до костей. Подобно личинкам, ужас проникал в каждый цунь его тела и наконец вырвался безмолвным криком.
Пошатнувшись, он оперся на меч Невыносимой Тяжести. Оружие Повелителя демонов, известное с древних времен и признавшее нового хозяина, в этот миг превратилось всего лишь в опору для одинокого дрожащего тела.
Между грудами камней и изуродованных кусков плоти Мо Цин начал поиски любимой.
– Чжаояо! – не переставая звал он.
В заваленных обломками руинах ему не отвечало даже эхо.
– Чжаояо…
Юноша лишь смутно помнил, где она пряталась, когда все началось. Отыскав место, он тут же упал на колени и загреб землю руками. Мо Цин копал целый день, отбрасывая булыжники в стороны, пока не пришел Юань Цзе с Темными стражами. Увидев меч Невыносимой Тяжести, брошенный среди обломков, и юношу, чье лицо очистилось от следов печати, однако взамен омрачилось отчаянием, властитель Северного пика велел всем обыскать гробницу. Три дня и три ночи десятки рук разгребали завалы, пока в песке наконец не блеснуло окровавленное серебряное зеркальце. Мо Цин молча вгляделся в него.
Тогда Юань Цзе решил отказаться от поисков тела Лу Чжаояо. Он послал кого-то отнести меч Невыносимой Тяжести в школу, как вдруг оказалось, что оружие подчиняется лишь одному хозяину – Мо Цину. Рассвирепев, старик обернулся к нему, вопрошая, зачем тот убил Лу Чжаояо, но юноша по-прежнему смотрел на зеркальце, не говоря ни слова. Он напряженно прислушивался, однако, как бы ни старался, оно хранило молчание: женщины, носившей его, больше не существовало.
Юань Цзе снова потребовал ответа, но Мо Цин не издал ни звука. Когда властитель Северной горы замахнулся своим посохом, юноша не сопротивлялся. Жизнь теперь не имела значения. Драгоценный человек, чей образ он прятал глубоко в своем сердце, за которого был готов отдать все, погиб из-за него. Он должен искупить вину. Он заслужил смерть.
Неожиданно меч Невыносимой Тяжести спас его. В тот момент, когда Юань Цзе собирался разбить голову Мо Цина посохом, вмешался демонический клинок, застыв перед лицом юноши и заблокировав удар. Все вокруг лишились дара речи.
Только разве Мо Цин желал этой помощи? Когда он больше не нуждался в защите и не боялся смерти, его зачем-то оберегает демонический клинок. Если бы только можно было так же спасти Чжаояо…
Несмотря ни на что, властитель Северной горы приказал увести Мо Цина в школу Десяти тысяч убиенных. Юань Цзе хотел отправить его на помост для порки, чтобы обезглавить и таким образом отомстить за смерть Лу Чжаояо. К счастью, Сыма Жун, который как раз вернулся из школы Южной луны со сломанными ногами, добился пощады для друга. Он напомнил всем, как однажды Лу Чжаояо заявила, что любой, кому удастся убить ее, станет следующим главой.
Сыма Жун получил свое и сделал Мо Цина новым главой школы Десяти тысяч убиенных. Сначала юноша не хотел соглашаться, но, случайно подслушав разговор друга с Шици, передумал.
С того момента, как умерла Лу Чжаояо, девушка плакала днями напролет. Ее сердце разрывалось на части, и она едва не ослепла от слез.
Однажды Мо Цин услышал, как она допытывалась у Сыма Жуна:
– Он убил ее! Почему ты заступился за него и помог стать новым главой? Ты тоже предатель. Ты предал главу!
– С Чжаояо случилось несчастье, – ответил Сыма Жун, – и я знаю, что ему больнее, чем кому-либо другому. Не сомневаюсь, что он сделал это не нарочно. Но теперь он единственный, кто может возглавить школу Десяти тысяч убиенных и сделать так, чтобы наследие Чжаояо не исчезло бесследно. Ли Чэньланю повинуется сам меч Невыносимой Тяжести, кроме него, выбирать больше не из кого. Не плачь. Я слышал, за морем есть остров, где растет трава бессмертия. Отправляйся на поиски этой травы: возможно, она поможет воскресить Чжаояо, а я буду ждать твоего возвращения…
Конечно же, об острове Сыма Жун солгал, зато Мо Цин понял, почему тот хотел видеть его новым главой школы. Долгие годы они учились вместе, поэтому неудивительно, что друг давно заметил влюбленность Мо Цина. Зная, что никто лучше него не продолжит дело Лу Чжаояо, Сыма Жун и настоял на своем.
– Чжаояо больше не может осуществить свои мечты, так сделай это вместо нее.
Как и сказал Сыма Жун, меч Невыносимой Тяжести признал Мо Цина, так что он не имел права отказаться. Его жизнь принадлежала Лу Чжаояо, и если он не смог умереть за нее, то до последнего вздоха будет защищать то, что она оставила в этом мире. Теперь ему подчинялся легендарный меч, а печать Повелителя демонов исчезла, высвободив всю его духовную силу и стерев страшные узоры с тела. Увидев в зеркале свое безупречное лицо, он задался вопросом, можно ли считать такую внешность красивой. Но так это или нет, Лу Чжаояо была уже мертва. Даже окажись он еще красивее, это больше не имело значения, а мнение других его совершенно не волновало.
