Голый край (СИ) - Пешкин Антон

Я зажмурилась и отвернулась, когда друид начал делать небольшой надрез на разбухшем гнойнике у меня на предплечье. Пришлось с силой прикусить губу, чтобы не закричать, однако вскоре самая неприятная часть процедуры была позади, и Хьялдур начал втирать в свежую рану мыльную воду.

— Теперь… — зашипела я, часто и глубоко дыша, — этой водой промой ткань и сделай повязку.

Учителю не нужно было объяснять дважды — вскоре он довольно туго затянул мою руку, как я надеюсь, чистой тканью, и я могла наконец вздохнуть спокойно.

— Если я правильно поняла природу этого поветрия, то оно должно пройти за пару дней, — вздохнула я, и в ответ на мои слова люди вокруг начали обсуждать увиденное. — Теперь она.

Я указала Хьялдуру рукой на женщину, тяжело дышащую в бреду. Если честно, ей, возможно, мой метод лечения и не поможет. Тут уж как повезет, случай все-таки запущенный.

Таким образом, весь оставшийся день я помогала Хьялдуру принимать больных и очищать гнойники. Пока что не было понятно, насколько такое лечение вообще будет помогать, но можно с уверенностью сказать, что это лучше, чем ничего.

Единственной проблемой было заставлять Хьялдура постоянно мыть руки и инструменты — для него такая щепетильность в вопросах гигиены была в новинку, но я, к счастью, помнила то, как это делают врачи в мире, где я однажды умерла.

Под конец дня мы наконец закончили осмотр всех, у кого появились симптомы заражения и помогли тем, кому нужно было врачебное вмешательство, и я наконец-таки могла заняться тем, о чем мечтала последние шесть лет.

Когда на гнилой фьорд опустилась тьма, а люди стали постепенно расходиться по своим лежанкам и палаткам, я собрала те дрова, которые смогла найти и стала кипятить морскую воду. К сожалению, у нас все еще было мало пресной воды, поэтому мыться ей было бы непозволительным и опасным расточительством.

Но в конечном итоге я едва не визжала от радости, когда намыливала свое тело и волосы, а затем смывала белую пену горячей водой. Это было одним из тех удовольствий, которые я уже успела забыть за время своего пребывания в этом мире. Шутка ли, но мне толком даже было нечем почистить зубы — здесь спасали лишь яблоки, которые, как я помнила, работали в этом плане не хуже любой зубной щетки.

Закончив, наконец, с водными процедурами и почувствовав себя по-настоящему чистой, я устроилась в палаточном городке недалеко от своей матери на большой и мягкой шкуре.

Она все еще не проронила ни слова с тех пор, как нас загнали в ту пещеру. И сколько бы у меня ни было разногласий с этой женщиной, внутри меня закипала ярость каждый раз, как я смотрела на ее безучастное лицо.

Я все исправлю.

Новый день начался с того, что я приказала Кнуду собрать самых выносливых и сильным мужчин с его деревни. С этой задачей старик справился, что называется, одной левой, и вскоре я вышагивала перед строем коренастых мужиков, пристально глазеющих на меня.

— Что-то не так? — спросила я наконец.

— Волосы… — произнес один из них, указывая костлявым пальцем на мою голову.

— М? — непонимающе произнесла я, покосившись вверх.

И в этот момент меня осенило.

Эти люди никогда не видели полностью чистые, вымытые волосы у девушки.

А ведь и вправду — сейчас я была единственной во всей деревне, у кого волосы не были сальными и не блестели на солнце. К тому же они стали мягкими и легкими и теперь красиво развевались даже от легкого ветерка. Это, впрочем, было и проблемой — самые непослушные локоны так и норовили забраться мне в рот.

— Это мыло, — улыбнулась я. — И скоро у нас его будет много.

— Мы будем делать это варево? — спросил меня один из них.

— Нет, не сегодня, — я покачала головой. — Вы поможете мне исполнить мое обещание. Сегодня мы начнем отвоевывать у болот землю.

Мой план, на самом деле, был довольно простым — вырыть систему траншей достаточно глубоких, чтобы они могли отводить стоячую воду на вершине фьорда. Тем не менее, здесь и заключалась сложность — воду можно было отвести только в море, поскольку оно находится ниже болотистых равнин, однако между ними существовала преграда в виде скал, словно стена, разделяющих две зоны. Скорее всего, не будь здесь этих скал, вода бы свободно стекала вниз по склону, и никаких болот здесь бы не было.

Мы быстро поднялись наверх, откуда открывался вид на широкое, зловонное болото, кишащее комарами и еще черт его пойми чем. Уже здесь, на этом месте, я начала объяснять работникам суть своего плана.

А заключался он в следующем: еще до того, как я разобралась с предателями, я успела осмотреть местные породы. Не могу точно сказать, что за порода нас окружала, однако с уверенностью могу заявить о том, что камень этот был более-менее однородным и пористым, что позволяло просверливать его даже при помощи примитивных инструментов.

Тут стоит уточнить, что просверлить отверстие в камне — задача не из простых, почему мне и потребовались крепкие мужчины, а не, скажем, ничем не занятые женщины. На это занятие уходило много сил и времени, а результат не всегда соответствовал ожиданиям.

Но помимо сверления требовалось еще и, условно говоря, поделить породу на более мелкие части. Здесь я использую технологию, при помощи которой древние египтяне добывали каменные блоки для строительства пирамид.

Суть заключалась в том, чтобы в полученные отверстия туго вбить деревянные колья, а затем долго и упорно поливать те водой, пока они не разбухнут. От давления камень очень хорошо трескался, ломался, что потенциально давало возможность раздробить скалу на более мелкие куски и постепенно создать путь для стока воды.

Объяснив, наконец, работникам их задачи, я со спокойной душой развалилась на ближайшем валуне, потирая виски и стараясь игнорировать головную боль. Мне предстояло еще очень и очень много работы, и для этого мне постоянно нужно было думать, размышлять, анализировать и придумывать. В конечном итоге это оказалось не так-то просто — мои предки справились с теми задачами, которые я себе поставила, за гораздо более долгое время, чем одна человеческая жизнь.

Пока мне было нечем заняться, я решила взглянуть на рану, которую Хьялдур мне вчера промывал, и к своему удивлению обнаружила, что лечение очень даже помогает. Во всяком случае это место больше не гноилось, а спокойно себе заживало под тугой повязкой. Хоть это хорошо.

Возможно, когда люди осознают то, насколько полезно мыло, они снова начнут мне доверять. Возможно, мы сможем производить мыло в достаточно больших количествах, чтобы поставлять его в Скаген. Возможно… Все возможно.

Я так долго нежилась на солнышке, пока другие люди работали, что сама не заметила, как умудрилась уснуть. К этому моменту солнце уже клонилось к закату, окрашивая практически безоблачное небо в огненно-оранжевый цвет. В такие моменты очень хотелось полежать еще немного, полюбоваться природной красотой, однако…

— Ворон! — окликнул меня один из мужчин, подходя ко мне. — Проверяй.

Я нехотя сползла со ставшего таким удобным валуна и побрела к месту сверления вслед за мужчиной. Остальные расселись на камнях, вытирая пот со лбов и что-то негромко обсуждая. Вокруг валялись осколки каменных инструментов, дрелей, сломанные рукояти. Было ясно, что от работы они не отлынивали, и это уже хорошо.

Проблема такого метода сверления была еще и в том, что отверстия получались конусовидными, то есть сужались вглубь, а это мешало нормально вбивать колья. Впрочем, они справились довольно хорошо — вдоль поверхности скалы виднелось два параллельных ряда отверстий, по шесть штук в каждом ряду.

— Колья уже принесли? Воду? — обратилась я к одному из них, которого про себя нарекла "прорабом".

— Да. Вбиваем? — коротко ответил он, и я кивнула.

Мужчины закончили свой явно небольшой перерыв и теперь уже взялись за деревянные молотки и колья. Уж что-что, но орудовать этим инструментом они очень даже умели — их жилистые руки с огромной силой вбивали заостренные колышки в получившиеся отверстия. Казалось даже, что бьют они так сильно, что от одних только их усилий скала может треснуть напополам.