Робин Хобб - Корабль судьбы (Том I)
Увы, покамест он не очень-то пускал свои способности в ход. Наоборот, скорее даже сопротивлялся усилиям матросов и рулевого, старавшихся его разогнать. Брэшен ощутил ледяной укол ужаса. Если Совершенный не наберет какой следует скорости, шлюпки его все-таки перехватят, и тогда…
Ему оставалось лишь удесятерить свои усилия по наведению порядка на палубе, и, о чудо, у него начало получаться. Буквально какие-то минуты спустя полный хаос сменился некоторым подобием порядка. Получив краткую передышку, Брэшен снова огляделся в поисках Лавоя. Куда все же подевался этот хмырь, почему оставил возложенные на него обязанности?
На сей раз он почти сразу заметил старпома. Тот направлялся на бак, и кругом него шагала небольшая свита, пребывавшая в каком-то поистине жутковатом порядке. Во всяком случае, зрелище этого порядка напугало Брэшена чуть ли не больше, чем первоначальная неразбериха в команде. Свита Лавоя состояла в основном из бывших рабов, беглецов из Удачного. У каждого имелись сабля и лук. Они взошли на бак и выстроились там, и Брэшену хватило одного взгляда, чтобы понять: эти люди принадлежали не ему, а Лавою. И слушаться собирались только Лавоя. Он, капитан корабля, не мог им ничего приказать. Брэшен двинулся дальше по палубе, но сразу зацепился за что-то рукавом. Он зло оглянулся, намереваясь высвободиться, и увидел подле себя раскрасневшегося Клефа. Парнишка таращил голубые глаза, сжимая в кулаке длинный нож. Он слегка съежился под взглядом капитана, но рукав так и не отпустил.
— Я буду у тебя за спиной, кэп, — заявил юнга, презрительно мотнув головой в сторону Лавоя и его приспешников. Потом шепотом посоветовал: — Ты погодь шагать, кэп. Ты присмотрись к ним чуток!
— Пусти! — велел Брэшен раздраженно. Мальчишка послушался. Но стоило Брэшену сдвинуться с места — и он последовал за ним вплотную, как тень.
— Ну? Кто первый? Подходите, я всех вас передушу! — оглушительно и вдохновенно орал Совершенный, обращаясь к пиратам на шлюпках.
Его голос звучал так басовито и хрипло, что Брэшен даже слегка удивился: ничего подобного он еще не слыхал. Чудны дела Твои, Са! — пожалуй, чисто на слух он сейчас не признал бы собственного корабля. На миг он окунулся в вихрь чувств, захлестывавших Совершенного. Тут была и звериная жажда кровавой добычи, и отчаянная решимость юнца, дождавшегося случая «всем доказать», и стремление грубого взрослого мужика сокрушить всякого, кто встанет у него на пути. У Брэшена мороз пробежал по спине, когда впереди раздался громкий хохот Лавоя. Уж не эти ли слишком бурные чувства помешанного корабля так подогрели старпома?
А Лавой знай себе подливал масла в огонь.
— Давай, парень, давай! Точно тебе говорю, как есть всех передавишь, пусть только сунутся! Ща подойдут поближе, тут я тебе и скажу, куда дотянуться и покрепче шарахнуть. Эй, женщина, ну-ка подай ему этот дрын! Пусть знают ублюдки, на что способен живой корабль из Удачного!
— Мне решать! — отозвалась Янтарь. Говорила она не то что бы громко, но голос у нее был, как говорят певцы, «с полетом» и разносился ясно и далеко. — Капитан поручил мне за ним присматривать, и я сама буду решать, в какой момент ему понадобится оружие. Пока что нам приказывали уходить, а не драться! — Брэшен не первый день знал Янтарь, и ему показалось, что в ее голосе все-таки звучала нотка страха. Однако холодный гнев был гораздо сильней. Вот она спокойно и ровно обратилась к Совершенному, силясь его урезонить: — Еще не поздно, корабль! Ты можешь их обставить! Лети вперед, и не нужно никому умирать!
— Дай мне шест! — взревел Совершенный, и на последнем слове его голос сорвался на визг. — Я перебью этих ублюдков! Всех до одного перебью!
Брэшен вступил на трап, и его глазам предстало противостояние на баке. Янтарь стояла у поручней, стиснув двумя руками длинный боевой шест, предназначенный для корабля. Лавой угрожающе нависал над нею, его тон и слова были далеко не дружелюбными, но все же прикоснуться к шесту и самолично передать его Совершенному он не осмеливался. Хоть и стояла у него за спиной вооруженная свита. Янтарь же смотрела мимо него — на своего безумного деревянного подопечного.
— Совершенный! — взывала она. — Неужели ты хочешь, чтобы на твою палубу снова пролилась кровь?
— Дай ему шест! — требовал Лавой. — Не пытайся прикрыть весь корабль своими юбками, баба! Пусть дерется, если охота! Тоже выдумала — убегать!
Совершенный хотел что-то сказать, но не успел. Раздался резкий стук: первый абордажный крюк, брошенный издали, прокатился по палубе, царапнул по поручням и бултыхнулся в воду. Внизу торжествующе заорали и сразу метнули еще крюк.
— Они лезут! — выкрикнул Хафф. — У кормы по правому борту!
Брэшен одним прыжком оказался на баке.
— Лавой! Живо туда! — скомандовал он, подпустив в голос как можно больше металла. — Вышиби их! Стрелки — к борту! Отгоняйте шлюпки, и не жалеть стрел! Совершенный! Слушайся руля, прах тебя побери! Хватит болтаться на одном месте, как дерьмо в тазу! Ты корабль или плот тихоходный?! Быстрее вперед, чтобы они остались у нас за кормой!
Жуткая пауза оказалась на самом деле очень краткой.
— Слушаюсь, кэп! — гаркнул Лавой. И кинулся исполнять.
Его свита послушалась первого же движения вожака. Какими взглядами при этом обменялись Янтарь и Лавой, Брэшен так и не смог разглядеть, но заметил, что губы плотничихи были стиснуты добела, а пальцы мертвой хваткой стискивали оружие, предназначенное для ручищ корабля. Оставалось только гадать, что она предприняла бы, вздумай старпом силой овладеть этим шестом. Брэшен волей-неволей отложил разбирательство, пусть даже мысленное, на потом. Он схватился за поручни, свесился вниз и закричал на носовую фигуру:
— Слышишь, Совершенный! Хватит дурью мучиться, плыви давай! На каждого паразита оборачиваться, это всей жизни не хватит!
— А я не побегу! — истерично выкрикнул Совершенный. Его голос снова был абсолютно мальчишеским, ломающимся от волнения. — Пусть трус бегает! Не видать славы тому, кто убегает из боя!
— Поздно удирать, кэп, — прозвучал за спиной взволнованный голос Клефа. — Они перехватили нас, кэп!
Охваченный яростью и отчаянием, Брэшен оглянулся посмотреть, что происходило на палубе. Через борт в двух разных местах в самом деле перебралось с полдюжины нападающих. Бойцы они были отменные. Они слаженно расчищали место кругом себя, чтобы за ними могли взобраться другие. Захваченная ими часть палубы пока еще была невелика, но обороняли они ее с превеликим искусством. Лопоухое воинство Брэшена больше путалось друг у дружки под ногами, чем билось, и нападало по принципу «кто в лес, кто по дрова». Вот взлетел еще один крюк и зацепился, натягивая канат. Над бортом почти сразу возникла очередная голова в красном платке. Его почти не заметили: защитники «Совершенного» были слишком заняты. Лишь Клеф, добровольный телохранитель Брэшена, отважился покинуть своего капитана и опрометью кинулся отбивать новое нападение. Брэшен проводил его глазами, испытывая форменный ужас.
— Всем к борту! — выкрикнул он на пределе голоса. И повернулся к Совершенному: — Слушай, ты! Мы еще к этому не готовы! Либо полный вперед, либо они захватят нас и перережут, как кур! Янтарь! Хоть ты его убеди! Осталась у него в голове хоть капля мозгов?
И он помчался в бой следом за Клефом, но, к его окончательному испугу, еще прежде в заваруху встряла спрыгнувшая со снастей Альтия. Вот юнга замахнулся ножом на пирата, перелезавшего через фальшборт, Альтия же попыталась вывернуть из палубы крепко воткнувшийся крюк. У нее так и не получилось сладить с трехлапой, остро отточенной «кошкой», тем более что канат туго натянулся под весом карабкавшихся снаружи людей, отчего лопасти только глубже врезались в дерево. К тому же непосредственно возле крюка находился кусок цепи — не очень-то перережешь, не перерубишь… Прежде чем к ним подоспел Брэшен, Клеф издал пронзительный боевой клич и пырнул-таки пирата ножом. Удар пришелся как раз в горло врага, как раз навалившегося грудью на борт. Кровь ударила тугим темным фонтаном, оросив и Клефа, и Альтию, и палубу на два шага кругом. Судя по утробному реву Совершенного, для него это тоже не прошло незамеченным. Умирающий пират вывалился наружу, и Брэшен услышал глухой треск — должно быть, он упал как раз в шлюпку, качавшуюся под бортом. И не просто упал, но еще кого-то пришиб. Снизу раздались крики.
Брэшен отпихнул Альтию в сторону.
— Назад! — приказал он ей. — Не лезь!
Сел верхом на поручни, крепко зацепившись ногами, и, свесившись, полоснул абордажной саблей по роже пирата, как раз взбиравшегося наверх. Ему повезло. Пират рухнул опять-таки в лодку, едва ее не перевернув, да еще и сбил с ног своего товарища, державшего канат. Тот взмахнул руками и выпустил трос. Брэшен не упустил открывшейся возможности: с торжествующим криком спрыгнул обратно на палубу и высвободил вцепившийся крюк, чтобы тотчас вышвырнуть его в море. Потом крутанулся, полагая, что Альтия и Клеф разделят с ним радость победы.
