Лоуренс Уотт-Эванс - Яд дракона

Черты лица его исказились, несколько мгновений шпион висел, словно прибитый гвоздем, а потом сполз по стене, оставив на ней кровавый след, и повалился на землю.

— Если я скоро умру, — заявила Голубая Чародейка, — почему он должен жить? — Затем она повернулась к Арлиану и спросила: — Скажите мне, лорд Обсидиан, если я умру, почему должны жить вы?

Глава 22

Смена власти

— Я враг вашего врага, — спокойно ответил Арлиан, хотя на самом деле ему было очень трудно не выдать своего волнения. Похоже, он совершил ошибку, приехав в Пон-Ашти. Смерть шпиона убедила Арлиана в том, что Голубая Чародейка и ему вряд ли сохранит жизнь. Такая перспектива его не пугала, но и не слишком радовала. — В то время как этот факт вовсе не обязательно должен сделать нас друзьями или даже союзниками, — продолжал Арлиан, — он означает, что я могу быть вам полезен, а я не тот инструмент, который стоит, не подумав, отбросить в сторону.

Голубая Чародейка не сводила с него глаз, постепенно уменьшаясь в размерах.

— Вы не боитесь, — проговорила она. — Вы и в самом деле не боитесь смерти.

— В самом деле, — подтвердил Арлиан. — Я потерял надежду на жизнь, свободную от груза, который постоянно давит на мое сознание и не позволяет быть счастливым. Чем же может пугать меня смерть?

— Неизведанное, — ответила Чародейка. — Вы исчезнете. Лишитесь своей сущности. Как вы можете этого не бояться? Все живое боится смерти!

Арлиан протянул к ней руки ладонями вверх.

— А я нет, — сказал он.

Чародейка, которая снова обрела размеры обычной женщины, махнула рукой, обезьяны выпустили Арлиана и отступили в сторону, а Чародейка подплыла к нему. Опустив глаза, Арлиан заметил, что у нее на самом деле нет ног, точнее, из-под платья их не было видно. Голубая Чародейка парила в нескольких дюймах над булыжниками двора. Он был уверен, что видел ее ноги раньше, в голубых бархатных туфельках.

— Однако есть вещи, которых вы желаете, — сказала она. — В которых нуждаетесь и страстно хотите получить.

— Да, конечно, — не стал спорить Арлиан. — Но невозможное не всегда является противоречивым. Я мечтаю уничтожить драконов, однако совсем не хочу, чтобы Земли Людей попали во власть дикого волшебства, которое правит в других местах. Я очень сильно желаю благополучия своим друзьям, но постоянно подвергаю их опасности, выступая против драконов. Я стремлюсь к справедливости, хотя и знаю, что в этом мире настоящая справедливость восторжествовать не может, что справедливость по отношению к одному иногда становится жестокостью для другого.

— Я тоже мечтаю о невозможном, — сказала Голубая Чародейка, застыв в нескольких футах от Арлиана. — Я желаю быть тем, что я есть, самой могущественной из чародеев, и жить вечно — а чародеям это не дано. Мы являемся существами хаоса и перемен, смерти и возрождения — и потому я должна умереть. А если я должна умереть, я не хочу бояться своего ухода. Существует множество вещей, которые я люблю, но я лишусь их после смерти. Если вы покинете этот мир здесь и сейчас, вы не сможете отомстить драконам за гибель вашей семьи — разве подобная перспектива не вызывает у вас страха?

— Миледи, — сказал Арлиан, — я никогда в действительности не верил в то, что можно добиться справедливости, и узнал, что месть — еще не самое главное в жизни. Я испытал бы истинную радость, покончив с драконами, но понимаю, что их уничтожение приведет к тому, что Земли Людей будут беззащитны перед наступлением дикого волшебства, а вы можете, положа руку на сердце, сказать, что простым горожанам или крестьянам станет жить лучше? Я никогда не получу желаемого, вне зависимости от того, умру я или останусь в живых. Я уже давно с этим смирился.

— В таком случае, для чего вы продолжаете жить? Зачем тратите силы на сопротивление? Почему не позволили наемному убийце задушить вас?

У нее шевельнулись руки, и Арлиан понял, что она готова в любой момент швырнуть его на стену и покончить с ним, как сделала это со шпионом драконов.

Арлиан не хотел умирать, но ничего умного ему в голову не приходило, и потому он ответил:

— Потому что я обещал.

— И всего-то?

— Да. И еще потому что я продолжаю надеяться на то, что мир станет лучше. Скорее всего мне не удастся сделать все, о чем я мечтаю, но, возможно, я сумею изменить что-нибудь.

— Если не считать саму жизнь, я получила все, что хотела, — проговорила чародейка. — Я делала все, что пожелаю. Захватила Пон-Ашти и дюжину других земель, а потом стала здесь правительницей. Я избавилась от тех, кто выступал против меня, и наградила тех, кто почитал. Я создала вокруг себя такой мир, который отвечал всем моим желаниям и капризам. Нет ничего — кроме жизни, — о чем я бы мечтала и не имела. Может быть, мне просто позволить себе умереть?

— Вне всякого сомнения, это решать только вам, — ответил Арлиан. — Я не знаю, что должен делать чародей; мне хватает проблем с тем, чтобы оставаться человеком.

— Возможно, мне следует умереть прямо сейчас и покончить с этим раз и навсегда — вместо того чтобы жить в мучительном страхе.

— А вы можете умереть по собственному желанию? — поколебавшись, спросил Арлиан.

Голубая Чародейка рассмеялась.

— Нет, одного желания недостаточно, однако существуют вещи, которые могут меня убить.

— Железо? Серебро?

— Нет, ни то, ни другое мне не страшно. Они являются порождением воздуха и мрака, а я существо земли и огня. Мне не удалось бы захватить Пон-Ашти, если бы железо могло причинить мне вред. Стальной клинок разрушит мои иллюзии и остановит трансформацию, поскольку я создаю их из воздуха, который нас окружает, и по этой причине я запрещаю проносить оружие в те места, где живут мои слуги, но простой металл мне не опасен. Ваш меч, если бы он был при вас, прошел бы сквозь меня, не оставив и следа, — или, если бы я захотела, отскочил от моей плоти, как от жесткого камня.

При упоминании о земле и огне, воздухе и мраке у Арлиана зашевелились неясные воспоминания.

— Но на свете существует оружие, которое может причинить вам вред? — спросил Арлиан.

— Разумеется, — ответила она. — В мире нет ни одного чародея, который был бы неуязвим, хотя причинить вред мне очень трудно.

Арлиан засунул руку под рубашку и вытащил черный кинжал — хотя и сам не мог бы сказать, почему сделал это.

— Например, такое? — спросил он.

Голубая Чародейка не сводила с него глаз.

— Кинжал? Как вам удалось пронести его…

— Он не из стали и не из серебра, — перебил ее Арлиан. — Ваши слуги ничего не сказали про стекло.