Лоуренс Уотт-Эванс - Яд дракона

Арлиан внимательно слушал Чародейку, понимая, что это очень важно — и интересно.

Очень интересно, поскольку он знал, что Голубая Чародейка появилась на свет лет за десять до его рождения, а ему исполнилось тридцать семь. Если она действительно может рассчитывать всего на пятьдесят лет, значит, ее время на исходе.

Тут Арлиана схватили холодные руки, подняли, перетащили через перевернутую скамью и поставили на ноги — с обеих сторон его поддерживали слуги Чародейки, те самые, что походили на обезьян. Он вспомнил, что Чародейка рассказала ему, как сотворила их из белок, но их хватка не отличалась от хватки сильного мужчины.

Шпион стоял в десяти футах от него, его тоже держали обезьяны, а Голубая Чародейка остановилась между ними и смотрела на Арлиана. Он знал, что она не имеет никакого отношения к человеческому роду, однако если забыть о цвете и сиянии, ее лицо и тело могли принадлежать очень красивой женщине.

— Да, мой конец близок, — сказала она. — И, да, в определенных обстоятельствах я могу слышать ваши мысли. — Она склонила голову набок. — Вы меня интригуете, лорд Обсидиан.

Арлиан не мог ей поклониться, поскольку его продолжали держать обезьяны, и лишь вежливо кивнул.

— Я рад, что могу доставить вам удовольствие, миледи.

— Этот человек был готов рискнуть и навлечь на себя мой гнев, убив вас, однако я не чувствую в вас ни гнева, ни ненависти к нему.

— Он пытался получить то, что ошибочно считает наградой, миледи, и не испытывает ненависти ни к вам, ни ко мне. Почему же я должен его ненавидеть?

— Драконы тоже не испытывали никакой ненависти к вашей семье — они убили их лишь потому, что ваши родные оказались у них на пути, — но вы ненавидите их с поразительной силой. Это меня удивляет и даже смущает.

— Я любил свою семью. Мои родные никому не причинили зла и пострадали невинно. Драконы не имели никакого права их убивать.

Арлиан был поражен тем, с какой страстью прозвучали его слова.

— А этот человек имеет право отнять у вас жизнь?

Арлиан заставил себя справиться с гневом и кивнул.

— У него есть причина, а я не могу утверждать, что являюсь невинной жертвой. Я принял участие в уничтожении около восьмидесяти драконов и убил больше десятка человек. Да и не могу сказать, что так уж сильно ценю свою жизнь. Вполне возможно, что со временем я от нее откажусь и, хотя я не особенно спешу, должен признаться, что это будет не такой уж большой потерей для мира.

— Какое смирение! — Арлиан услышал изумление в голосе Чародейки. — Вы не могли бы научить ему меня?

— Прошу прощения?

— Мой конец близок, Обсидиан, — моя смерть, в той степени, в какой может умереть существо вроде меня. Я испытываю страх, но понимаю, что ничего не в силах изменить. Должна признаться, что я уже чувствую, что теряю силы. Мой свет иногда покидает меня — вне зависимости от моих желаний, и я не в состоянии что-либо сделать.

В отличие от человека я не могу выпить эликсир из крови и яда, чтобы обрести более продолжительную жизнь, — я не человек и не дракон, и мне ими не стать. Я пришла в Пон-Ашти в надежде, что здесь, где волшебство намного слабее, чем в моих родных землях, смогу прожить дольше, но не чувствую никаких изменений. Возможно, мое положение даже стало хуже — оценить такие вещи очень трудно. Так что я медленно умираю. Если бы я научилась относиться к происходящему спокойно — как вы, — мне было бы легче уйти.

— Прошу меня простить, — искренне ответил Арлиан. — Я таков, какой я есть, потому что я прожил ту жизнь, которую прожил; за оставшееся время я не могу вас ничему научить. — Он поколебался несколько мгновений, пытаясь понять, почему он помогает ей, а потом сказал: — Я слышал, что давным-давно в Аритейне жил чародей. Он попытался перенести свою сущность в другое тело, когда его собственное погибло. Возможно, вам удастся сделать то же самое и таким образом продлить свою жизнь?

Голубая Чародейка печально рассмеялась.

— Я могу взять себе новое тело, — проговорила она. — Могу войти в одно из существ, что стоят около вас, в какого-нибудь из созданных мной демонов или даже в человека, который пытался вас убить, — мы, чародеи, не привязаны к определенной форме. Но это не поможет. Дело не в теле. — Она подняла руки и выставила одну ногу вперед, демонстрируя ему свои прелести. — Разве похоже, что оно умирает от старости? Нет, моя душа и волшебная сущность вот-вот перестанут существовать, и перенос ее в другую, менее знакомую мне форму лишь ускорит конец.

— Может быть, драконы… — осмелился подать голос шпион.

Голубая Чародейка, выставив вперед руку, резко развернулась, и шпиона отшвырнуло к стене; один из слуг чародейки, который продолжал его крепко держать, последовал за ним, и оба ударились о камень. Другая обезьяна повалилась на землю, а на правой руке шпиона остались рваные кровоточащие царапины от когтей.

Голубая Чародейка увеличилась в размерах и теперь возвышалась над несчастным, испуская ослепительно яркое сияние.

— Драконы мне не помогут, — прорычала она голосом, лишенным человеческих интонаций, более глубоким, однако по-прежнему прекрасным. — Драконы по своей природе являются врагами дикого волшебства. Мы — существа хаоса и перемен, они же представляют собой порядок и застой! Мы и они не можем существовать на одной земле — ни чародей, ни другое волшебное существо не в силах безнаказанно ступить во владения драконов, но и они не в состоянии пересечь границу наших территорий!

Ну вот, подумал Арлиан, значит, возможность компромиссного решения, когда драконам было бы позволено жить за пределами Земель Людей, исключается. Единственным утешением можно считать то, что союз драконов с чародеями против людей невозможен.

Чародейка повернулась и посмотрела вниз, через плечо на Арлиана — хотя ему показалось, что ее плечо снова стало немного ниже.

— Милорд, — проговорила она, и Арлиан заметил, что ее голос зазвучал почти как раньше. — Вы не испытываете ненависти к этому человеку, но можете ли вы назвать мне причину, по которой я должна сохранить ему жизнь?

— Он человек, — ответил Арлиан.

— Вы считаете это уважительной причиной? — Арлиан открыл рот, чтобы ответить, но она не дала ему произнести ни звука. — Я — нет!

Вспыхнул синий свет, и какая-то сила швырнула наемника драконов на стену — Арлиан слышал, как хрустнули ломающиеся кости, видел кровь, темно-багровую в синем сиянии, которая хлынула у него изо рта и затылка.

Черты лица его исказились, несколько мгновений шпион висел, словно прибитый гвоздем, а потом сполз по стене, оставив на ней кровавый след, и повалился на землю.