Виктория Щабельник - Лабиринты тьмы

Я вынырнула из чужих воспоминаний, по странной случайности ставших теперь моими. Вуал умело пробуждал мой разум, пытаясь извлечь на свободу то, что я считала лишь навязчивым кошмарным сном. Чужие мысли и образы, вырвавшиеся из плена, накрыли меня, грозя погрести под собой.

— Я вспомнила! Мне всегда казалось, что я вижу нечто нереальное, то о чем стоит забыть.

— Разум не мог постичь присутствие в твоем теле двух разных сущностей. Он пытался тебя защитить.

— Это так ужасно — то, что я видела там и чувствовала все так, будто сама пережила. Холод темницы, отчаяние и боль. Как будто у меня вырезают сердце.

— Прости, что заставил тебя это пережить.

— Теперь мне многое становится ясным. Вот только — ради чего можно пойти на такое?

— В мире есть много причин, заставляющих поступать так, как поступила она.

— Мне жаль его.

— А ее? — уточнил Вуал.

— Она достойна презрения.

— Возможно. Но не стоит делать поспешных выводов. Тебе еще многое предстоит понять.

Квазар

Владыка Дрэгон положил бесчувственную женщину на кровать. Поколебавшись немного, он достал из кармана два широких браслета, и надел ей на запястья. Единственный способ контролировать их гостью — не позволять прийти в себя, сковывать силу, которой она постепенно училась пользоваться. В душу закрались сомнения — а вдруг ему не удастся вернуть его нарину? Ведь там, где могла оказаться ее сущность, бестелесные создания долго не задерживались. С трудом подавив тяжкий вздох, он вышел из комнаты, спеша получить у Тирэна ответы на все вопросы.

— Так быстро, — заметил Повелитель, окидывая Дрэгона изучающим взглядом, — не терпится меня допросить?

— У меня нет никакого желания тратить с тобой здесь время, — мрачно сказал Владыка, — если ты можешь мне помочь, это твой шанс. Если нет — что же…

Дрэгон неприятно усмехнулся:

— Я больше не стану тебя истязать, не буду угрожать смертью. Для меня будет достаточно увидеть твой взгляд, когда ты поймешь, что она мертва и нет никакой надежды. И виноват в этом ты — скрывший правду, которая могла ее спасти.

— Хорошо, я расскажу тебе о том, что скрывал долгие годы. Но не обещаю, что это кому-то поможет. Наоборот… — Тирэн, по-прежнему скованный, прислонился к стене, его взгляд стал мертвым и пустым.

Земля

Владыка Велинор, повелитель Даринии с интересом разглядывал странное существо, запертое в одном из лабораторных отсеков. Без сомнения, оно было опасно и безумно. Но то, что удалось обнаружить, благодаря исследованиям, вызвало у ученых и самого Велинора недоумение и шок. Невероятно! Такого просто не может быть! И все же, перед ним было то, что можно счесть неудачной попыткой поспорить с Творцом.

— Как оно попало к вам? — спросил Владыка у стоящего на почтительном расстоянии ученого.

— Наши датчики засекли прорыв пространства. Мы ждали нападения, но увидели вот это, — он со странной смесью жалости и восхищения указал на объект.

— Значит, вам неизвестно, откуда к нам попало это существо?

— Совершенно точно могу сказать — в пределах нашего обитания такой жизненной формы быть не может. Даже без того вмешательства извне, что оно претерпело.

— Как вы думаете, мы можем использовать это в своих целях?

— Думаю — да! Но это будет опасно для испытуемого.

— Что вам понадобится?

— Первоначальные характеристики я вам сообщу чуть позднее, но пока могу сказать, что идеальным вариантом станет ребенок младенческого возраста.

— Значит, Тирэн не подойдет? — Велинор задумался, — хорошо, думаю, мы решим этот вопрос.

— Владыка! — нерешительно окликнул пожилой ученый своего повелителя, — вы уверены, что это стоит того?

— Я не спрашивал твоего мнения, Атим, и впредь не буду столь благосклонен. Не забывайся и знай свое место.

— Простите, Владыка, — Атим низко склонил голову, дожидаясь, когда повелитель покинет узкий коридор. Облегченно переведя дух, он уставился на скорчившееся на полу несчастное существо. Что бы ни было в его прошлом, какое бы преступление оно не совершило, никто не заслуживал подобной участи.

Время эксперимента неумолимо приближалось, и Владыка Велинор не мог подавить нетерпения. Если у них получиться, то вскоре он сам сможет поспорить с Творцом. Если нет, что же, еще одна неудача лишь подстегнет его.

— Владыка, они уже здесь, мы можем начинать, — на руках вошедшего Атима мирно спали двое младенцев — недавно родившихся сыновей Владыки, — возможно, стоит использовать только одного?

— Нет, Атим, я же сказал, мне нужно сравнить их реакцию и проверить способность к выживанию. Надеюсь, ты не обременен излишними сантиментами?

— Как прикажет Владыка, — покорно согласился помощник, глубоко в душе проклиная себя за слабость и бессилие.

— Наш объект готов? — нетерпеливо поинтересовался Велинор. Он давно уже для себя решил со временем заменить помощника, понимая, что излишняя восприимчивость и чувствительность последнего грозит однажды перерасти в открытое сопротивление.

— Да, Владыка. Ждем только вас.

Он медленно вошел в лабораторию, отмечая на ходу мелкие детали того, что составляло общую картину происходящего — трое преданных ему ученых, всегда беспрекословно исполнявших его волю, Атим, замерший с каменным лицом, сжавший побледневшими пальцами двух начинающих плакать малышей и жертва, привязанная к операционному столу, словно к алтарю. Последнее, что он увидел в ее внезапно обретших разум янтарных глазах — осознание неизбежного, бессилие и бешеная ненависть.

Квазар

— Не могу поверить, что твой отец мог совершить такое с собственными детьми, — Дрэгон не сразу решился нарушить внезапно наступившую тишину.

— И все же там, где я родился и вырос, это было привычным делом. Владыка жаждал могущества, торжества над врагами. А мы были лишь расходным материалом, способным приблизить его к вожделенной цели. — Тирэн произнес это иронично и безучастно, но Дрэгон почувствовал, как тому нелегко далось это признание.

— Значит, Азазот и Вуал были жертвами того эксперимента? — уточнил он.

— Не совсем, — признался Тирэн, — опыт оказался неудачен, жертва умерла не дожив до его окончания, просто рассыпавшись в прах. На детей это никак не повлияло. По крайней мере, так тогда считал наш отец.

— Что произошло дальше? — нетерпеливо поторопил пленника Владыка.

— Лишь много лет спустя мы впервые услышали об Искре Жизни. Но было уже слишком поздно…

XXI

Анна

Очень давно, в моем беззаботном и недооцененном тогда детстве, когда одной из важнейших проблем было — как прогулять школу, я и подумать не могла, что на меня свалится ответственность такого масштаба. Хотя теперь, когда мое тело находится в некотором отдалении от субстанции, именуемой душой, с болезненным ехидством я могу констатировать, что на этот раз, похоже, мне предстоит проиграть. И не только мне. То, с чем мы столкнулись, было… другим. Неизвестным, непознанным. Все сущее в свое время ждет смерть, может быть, именно нам повезло увидеть это момент? Хотя, Восход звезды нельзя в полной мере назвать смертью — это в какой-то мере переход на иную сторону жизни, который каждый старается оттянуть как можно дальше.