Олаф Бьорн Локнит - Голос крови

– Не знаю… Наверно, да.

– Тогда мы пропали, – Монброн-старший беззвучно присвистнул, и тут входные полотнища шатра даже не раздвинулись, но разлетелись в стороны, отброшенные сильнейшим толчком изнутри. Сначала появился Тараск, державший под руку очень бледную и еле передвигавшую ноги Долиану. За ним вышли Конан и Просперо, направившиеся к аквилонскому лагерю.

– Где Ольтен? – слегка нервозно спросил Ньоро. Мы подождали, однако немедийский принц так и не появился.

– Собирайтесь, – распорядился Конан. – Мы вместе с Тараском едем в Бельверус.

– Куда? – опешил я.

– В Бельверус, – нетерпеливо повторил варвар.

– Зачем? – тихо проговорила Дженна. – И куда вы подевали Ольтена? Что случилось?

– Я же сказал: мы едем к немедийцам, – в голосе варвара прозвучали угрожающие нотки. Не пожелав более ничего объяснять, он зашагал к палаткам, на ходу выкрикивая засуетившимся гвардейцам приказы сворачивать лагерь и седлать лошадей.

– Как это понимать? – Зенобия резко повернулась к Просперо. Пуантенец зажмурился и с силой прижал ладони к вискам, словно страдал от сильнейшей головной боли.

– Я не… Вы не поверите, но я не помню… Хальк зачем-то выбежал наружу, потом Долиана упала в обморок и…

– Где Ольтен? – Ньоро сорвался на визг.

– Его увели. Немедийские гвардейцы из «Летучих мышей». А Конану почему-то взбрело в голову отправиться в Бельверус. Он подписал это соглашение и заявил, что желает лично засвидетельствовать свое почтение новому королю Немедии. Нам придется отправиться с ним.

– Я не хочу, – Меланталь задрожала. – Тут происходит что-то плохое, неужели вы не замечаете? Ваш король совершает поступки, которые не должен делать.

– Вы нас продали, – ледяным голосом произнес Ньоро, отступая. – Продали Тараску, ведь так? Устроили это представление, а мы поверили! Боги, как можно быть такими слепцами!

– Ньоро, да подожди ты! – в сердцах выкрикнул Пуантенец. – Никто вас не продавал! Неужели ты думаешь, что Конан на это способен?

– Однако он всерьез намерен ехать в Немедию, – буркнул Райан. – Куда меня совершенно не тянет. Это магия. Незнакомая, старинная магия, которой управляют Дана Эрде и ксальтоун.

– Что же делать? – растерянный вопрос принадлежал мне. – Следовать за Конаном, как подобает верным подданным? Бежать, пока еще возможно?

– Я – за бегство, – Дженна оглянулась через плечо, убедившись, что нас никто не слышит. – Но кому-то придется остаться, и, похоже, это будет ваша светлость, – она с признательностью кивнула герцогу Пуантена. – Если тут распространяется какой-то затуманивающий мозги дурман, должен уцелеть хоть один человек с соображающей головой. Сделаю вид, будто удираю, но буду держаться неподалеку. Кто со мной?

– Увези ее, – Райан слегка подтолкнул вперед свою подружку-гуля. – Я останусь, хочу разобраться.

Поколебавшись, я сделал выбор, зная, что спустя миг горько пожалею о своем решении. Сколько раз я клялся, что не стану вмешиваться в чужие неприятности, особенно когда они касаются Его величества Конана?

– Если исчезнет слишком много людей, это вызовет подозрения…

– Скажи лучше, что хочешь увидеть все до конца, – хмыкнул Райан и вполголоса предупредил: – Сюда идет Конан. Дженна, если ты собираешься приводить свой замысел в действие, то более подходящего момента не найти. Мелла, не спорь. Ты отправишься с Дженной, так мне будет спокойнее.

– Чего вы возитесь? – сердито окрикнул нас киммериец. – Я же сказал – отправляемся в путь!

– Они хотели проводить меня, – невозмутимо и отчетливо произнесла Зенобия Сольскель. – Я не еду.

– Это почему? – подозрительно осведомился Конан.

– Мне не по душе Бельверус, Тараск и ваши метания вокруг трона. Вы похожи на стаю шакалов, дерущихся из-за старой кости. Я возвращаюсь в Тарантию, – девица из Пограничья подумала и злорадно добавила: – Или поеду еще куда-нибудь, только бы подальше от тебя.

С этими словами Дженна промаршировала к своему коню, привязанному неподалеку, и взобралась в седло. Меланталь, прихватив с собой Ньоро, исчезла несколькими мгновениями раньше. Полагаю, что рабирийка отвела нам глаза, дабы в суматохе никто не заметил их ухода.

– Я тебя не отпускал, – король Аквилонии попытался схватить жеребца своей несговорчивой гостьи под уздцы.

– Твое согласие мне и даром не нужно, – Зенобия с размаху пнула коня по бокам, проскочила мимо нас и понеслась рысью вниз по склону, огибая аквилонский лагерь с заката.

– Держите ее! – взвыл Конан. Призыв не пропал втуне: за Дженной сорвалось по меньшей мере два десятка конных, и в считанные мгновения вопящая и азартно улюлюкающая кавалькада скрылась в лесу.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Взгляд со стороны – II

«Разомкнутый круг»

Бельверус, Немедия.

1 день Первой летней луны.

Заговорщики.

Придворным короля Аквилонии давно полагалось привыкнуть к непредсказуемости характера их монарха, и Хальк Юсдаль не без оснований предполагал, что его-то уж ничем не удивить. В конце концов, не он ли принимал участие в шестилетней давности походе к Небесной Горе, не он столь блистательно исполнил свою роль в Офирской интриге, приведшей к изрядным переменам в странах Заката, и не ему ли известно такое количество больших и малых тайн Тарантийского замка, что их перечисление заняло бы целый фолиант? Он – один из узкого круга близких друзей короля, он никогда не злоупотреблял оказанным ему доверием и до сегодняшнего дня полагал, что Конан всегда знает, что делает.

Тогда почему за последние два дня все настолько изменилось?

Хальк недоумевал и не знал, с кем поделиться сомнениями, ибо затруднялся определить, что именно вызывает его подозрения. Правитель страны обладает неоспоримым правом не давать никому отчета в своих поступках. Если король полагает, что столь спешный и неожиданный визит в Немедию действительно необходим, значит, для такого решения имеются причины. Но почему он не желает делиться своими соображениями ни с кем из приближенных? Раньше он всегда советовался… Или хотя бы говорил, что намеревается предпринять и ради чего…

Теперь же – никаких разговоров, никаких объяснений, один-единственный ответ на любые вопросы: «Так надо и я так хочу». Словно Конан позабыл о данных клятвах, о неоднократных предостережениях Чабелы, о том, что связывает его с Мораддином и Ольтеном, и задался целью прослыть наивернейшим союзником Тараска Эльсдорфа. Как правитель Аквилонии мог решиться предать того, кто доверился его покровительству? Зачем согласился отправиться в Бельверус? Что намеревается делать?