Анатолий Радов - Изгой. По стезе Номана

Предложенная вами гипотеза неверна. Попробуйте ещё раз.

Я кисло усмехнулся.

Пробовать было нечем — гипотеза единственная, других не придумал. И эта единственная строилась на предположении, что в «срезне» в блоке Воды на третьей позиции уж точно должна быть белая петелька.

Может, белая наоборот — выключено? Да ну, глупо. Так, что там в верхнем блоке. Включены Воздух и Земля. Причём тут водник и Земля с Воздухом?

Так, нужно и в самом деле рожать новую гипотезу, без всяких шуток. Учёные вон тоже не сразу в яблочко попадают, если, конечно, само яблочко не попадает в них.

Заново. Первый блок. В любом случае предположение насчёт колечек должно быть верным — они связаны с ветвями. Иначе, почему в стихийниках их по четыре в блоке, а в надстихийниках по восемь? Если я и не прав, то скорее относительно функций самих блоков.

Так, представим, как плетётся заклинание в боевом режиме. В самом-самом начале нужно что? Хм.

Ингредиенты?

Вода и Воздух. Первая-то понятно, а второй зачем? Может, для создания в диске полостей из-за чего он становится легче и летит дальше?

Допустим так. Тогда первый блок можно назвать — блоком составных частей плетения. А второй?

Я приблизил цепочку, и ещё раз рассмотрел следующие четыре петельки. Земля и Вода. И что? Что важно, после того как определены составляющие? Форма?

Снова треснула ветка, теперь за спиной, громко. Сухой щелчок эхом повторился где-то впереди, и я, рывком выйдя из транса, обернулся. Но что разглядишь в полной темноте? Нет, на сегодня надо завязывать. И ещё одно надо — не забывать о том чёртовом нападении. До сих пор ведь так и неизвестно — кто, зачем, за что? А то внушил себе, что просто ошибка произошла…

Я спрыгнул со ствола и в полной темноте двинулся к лагерю. Использовать «фонарик» не стал, чтобы не быть для гипотетического нового убийцы как на ладони. Ледяная корка на снегу от ночного морозца стала толще, и теперь хруст от неё разлетался эхом по всему лесу. Как будто очень огромное существо грызло с аппетитом не менее огромный сухарь. Или как будто я сам грыз сухарь.

И ещё постоянно казалось — кто-то идёт по пятам. Убедить себя в том, что это лишь мерещится, не смог. Поэтому часто останавливался, слушал темноту. Но когда стоял — звука шагов не было. Шёл дальше, и снова казалось, и снова останавливался.

В этом нехилом напряжении я и выбрался к дороге, судя по отсутствию телег, намного левее, и уже расслаблено зашагал к стоянке гурта.

Глава двадцать вторая

В палатке слышался незатейливый разговор. Я нырнул под полог, врубил «фонарик». Внутри было довольно тепло, и от контраста по телу невольно пробежали мурашки.

— О, Ант, — тут же раздалась пара голосов.

— Где был? — спросил третий.

— Прогуляться ходил, — ответил как можно непринуждённей и медленно двинулся в свой угол.

— Опять до бабы в обоз бегал?

Это уже Линк.

— С таким морозом не до баб, — отшутился я и протиснулся меж двух лежащих парней, которые почтительно отодвинулись, давая проход. Несколько человек хохотнули моей плоской шутке, один даже чересчур наигранно. Нет, всё-таки лучше быть магом-легионером в обычном гурте, чем эгидником в штурмовых отрядах. Уважение даётся автоматом. Впрочем, оно у меня ещё и подкреплено. Так вышло, что в одной палатке со мной двое из тех, кто стал свидетелем потасовки с Варком. Уверен, они успели рассказать эту историю другим, и даже не раз. Это я вечно отсутствую по вечерам, а большинство парней проводят свободное время в палатке или возле неё. Ну и соответственно много общаются. — Чёто у вас тут прямо лето.

Я присел на свой лежак, подтянул мешок и разрушил «фонарик», который в принципе и сам успел израсходоваться наполовину.

— Линк’Ург узел прокачивал. Правда пришлось по углам жаться, — сказали со стороны входа и снова послышался приглушённый смех. Я представил почти сорок дюжих тел, жмущихся как мышки по углам палатки, чтобы не обжечься от жара распадающихся плетений. И Линк, или как остальные почтительно называли его за участие в одном из походов — Линк’Ург, в центре. Не сдержавшись, тоже рассмеялся.

— Ант, может и ты потом погреешь воздух? — послышался осторожный голос. По-моему Жиро, низкий сбитый парень, с добродушным открытым лицом и слегка виноватой улыбкой. Стоит прямо за моей спиной.

— Да запросто. Но смотрите, я вам не Линк. Придётся из палатки выскакивать, чтобы не подгореть.

Гоготнула почти половина.

— Эт самое нормально, — сквозь смех бросил кто-то.

— Не зарывайся, парень, — голос Линка. Беззлобный, но с нескрываемым желанием поддеть. — Когда в бою к тебе прицепится какая-нибудь страшная тварь, не забудь попросить дядю Линка помочь от неё отвязаться.

— Ты тоже обращайся, если почувствуешь что самому не справиться.

Мы всей палаткой посмеялись.

Потом разговор предсказуемо перешёл на лимеских нихт. Я не участвовал, а занялся подготовкой ко сну. Стащил с себя кожаный доспех и поставил рядом с лежаком, следом стянул рубаху, поднялся и повесил её на верёвку. Чтобы не помялась. Ну а дальше стал напяливать на себя всё что имелось — одну муштровку, вторую, дублету… Ночи холодные, и несмотря на шерстяные одеяла, к утру успеваешь хорошенько промёрзнуть. Особенно нос и губы, но тут уже ничем не помочь. Я, конечно, укутываюсь в одеяло с головой, но для дыхания всё-таки приходится оставлять снаружи нос и рот.

— Ант, подогрей чутка, — голос Линка.

— Парни, а мы не заболеем к чревловой бабушке? — на всякий случай спросил я, двигаясь в темноте к середине палатке.

— Ничего, не заболеем, — бросил кто-то, поспешно перебираясь подальше от центра.

— Ну что, готовы? — я усмехнулся.

— Готовы, — ответило сразу несколько голосов.

Минута и в палатке «Ташкент». Я вернулся на своё место, укрылся одеялом по пояс, пока и так нормально.

— А кто-нибудь ходил уже до лекаря? — спросил Гавадо. Его голос я узнал сразу. Крайний справа в первой шеренге. Именно к нему я прислушиваюсь, чтобы понять, что там приказал наш лег-аржант.

Несколько человек недвусмысленно рассмеялись.

— Да я не о том, парни, — слегка смутился Гавадо. — Вам лишь бы поржать. С простудой там, с ранкой какой ходил кто?

Несколько секунд висела тишина.

— А вообще говорят, — прервал её незнакомый мне голос. Нет, слышать я его слышал, конечно, но вот кому он принадлежит не помнил, — Что в этом походе вообще по одному лекарю на гурт.

— А сколько должно быть? — спросил кто-то.

— Три, — снова Линк. — Когда я в тот раз ходил в Зыбь, по три лекаря на гурт было.