Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – фрейграф

В голосе снова ясно прозвучала насмешка, сам же сказал, какой из меня варвар, я ответил очень вежливо:

– Как и вы, маги.

Он захохотал, запрокидывая голову.

– Хороший ответ. Все-таки вовремя я, не так ли?

– Вовремя, – согласился я, – особенно, если учесть, что вы заметили меня намного раньше…

Глаза привыкли к слабому освещению, я рассмотрел вдоль стены с десяток скелетов, все стоят, отдельно на большой полке множество человеческих черепов, от крохотных, с кулак, до великанских.

Маг наблюдал с саркастической усмешкой, поинтересовался с ехидцей:

– Ну как?

Я пожал плечами:

– Знакомо.

Он вскинул брови, они красиво и зловеще изогнулись, как черные изломанные молнии.

– В самом деле?

– В самом-самом, – ответил я небрежно.

– Вы пытались учиться магии? – спросил он с недоверием. – Или просто часто заходили в гости к магу-приятелю?

Я небрежно отмахнулся.

– Нет, у нас знание анатомии и физиологии входило в курс начальной подготовки рыцарей. Раны перевязать, то да се. Потому должны были знать как расположение костей, так и сухожилий, нервов и работу гормональной системы.

Он слушал с нарастающим интересом.

– Кости, сухожилия – это мне понятно, а что такое… все прочее?

– Это долго объяснять, – ответил я любезно.

Он улыбнулся и сказал настойчиво:

– Все же прошу вас… хоть в нескольких словах…

Я вздохнул.

– Ладно, но если что непонятно, спрашивайте.

Он слушал очень внимательно, я видел, как то и дело теряет нить, но я помочь не старался, так тебе, гаду, и надо, прошелся по патологоанатомии, что будет понятно лучше всего, но сделал акцент на том, что вскрытия помогают ловить всяких злокозненных магов, отравляющих или как-то иначе вредящих здоровью, дальше углубился в работу центральной нервной системы.

Он вконец обалдел, потряс очумело головой и спросил недоверчиво:

– И это входит в курс вашей подготовки рыцаря?

– Да, – ответил я небрежно. – На уровне пажа. К оруженосцу требования повыше, конечно. Он должен знать… Впрочем, вам это неинтересно.

Я надкусил изящное пирожное, сделал довольную рожу, но сам напрягся, совершая мысленное усилие. В моей ладони появилась чашка с черным кофе, ладонь приятно обожгло.

Маг вздрогнул, я сказал виновато:

– Простите, но к вашим чудесным лакомствам… просто не мог удержаться! Хотите?

Он поморщился.

– Что вы, молодежь, ничего своего придумать не можете? Хорошо, сделайте и мне чашку этого странного напитка.

– Вы о чем? – спросил я настороженно.

Он сказал брюзгливо:

– Ну что это за несолидное щелканье пальцами? Если уж щелкать, так чтоб горы рушились.

Я сказал с достоинством:

– Я вообще-то больше по части строительства. Рушить и дурак может… Простите, я имел в виду не вас, а просто дураков, что ничего другого не умеют.

Он пожал плечами:

– Зря вы так. Все сперва учатся ломать и рушить, а строить – потом. И не все, конечно… Многие так и остаются рушителями. А вы, значит, доросли?

– Не до могущества, – заверил я. – Просто до понимания, что строить достойнее, чем рушить. Конечно, если не имеется в виду умение строить козни или заговоры. Даже строить глазки – уже терпимо… Хотя рушить куда приятнее, сам знаю. Вот подрасту и начну строить! Я вам такое настрою!

Он вздохнул, лицо потемнело.

– Представляю.

Чашку кофе он держал в пальцах без страха и опасения, кофе выпил быстро, я сделал еще чашку, побольше и полную, до краев.

– У вас на лице написан вопрос, – сказал он наконец с великой неохотой, – говорить мне о таком неприятно, но придется. Дело в том, что мой ученик, конечно, силен. Да, как я говорил, плюс помощь извне, в которой я пока еще не разобрался. Однако я не слабее!..

– Даже не зная силу тех, кто ему помог?

– Этой силы едва-едва хватило.

– Но если не нужно больше, зачем расходовать?

Он кисло усмехнулся.

– Маги тоже люди… И часто ведут себя, как дети. Например, почти всегда расходуют больше, чем нужно… для демонстрации своей мощи. Все любят пустить пыль в глаза.

– Глупо, – сказал я. – Это же выдавать противнику свои секреты!

Взгляд его запавших глаз не оставлял моего лица.

– Вы правы, но слишком… правильно правы. Жизнь мага очень небогата внешними событиями, и когда приходится что-то в ней совершать, то мы обычно… гм… перехлестываем. Мальчишество, согласен. Но никто не может удержаться. Вам по молодости трудно представить себе такое, но даже у глубоких стариков хватает мальчишества… порой совершенно дурацкого.

– В этом может таиться слабое место, – сказал я. – Я имею в виду возможное мальчишество вашего противника.

– Он силен, – повторил он отстраненным голосом, взгляд устремился в пространство, – но я не слабее. И если бы ему не помогли…

– Вы этого не ожидали?

– Да. Я все же не верил, что он решится. Все-таки казался таким преданным учеником, ловил каждое слово, записывал, учился усердно, держался подобострастно…

Я хмыкнул.

– Самые усердные и предают. Они потому и усердные, что мечтают поскорее сбросить учителя с его места и самим взгромоздиться. Сколько таких было…

Он посмотрел с удивлением.

– А вы откуда знаете?

Я поморщил нос.

– Умный учится на чужих ошибках… хотя все равно их делает. Я именно такой умник.

Глава 8

Он почти не слушал меня, бормотал что-то, поводил ладонями с растопыренными пальцами над поверхностью стола. Посуда моментально исчезла, ногти медленно синели, от них начали стрелять короткие злые молнии. Я вздрогнул, столешница пошла рябью, появилось нечеткое изображение, укрупнилось, налилось резкостью. Я с изумлением узнал изломанные пластинки моей костяной брони, остатки гребня. Земля слиплась в тяжелые ржавые комья, пропитанные моей кровью…

– Здорово вас шарахнуло, – произнес он с удовлетворением.

Я посмотрел с укором.

– Вы довольны?

– Это мои стрелы, – объяснил он. – Это я закрыл небо от всех крупных тварей. Правда, драконы у нас не появлялись лет сто, а вот гарпии докучают часто. Но и драконы, оказывается, легкая цель. Если бы не ваша удивительная живучесть… гм…

Я сказал поспешно:

– У нас на островах народ крепкий. И живучий.

Он хмыкнул.

– Только не говорите, что все могут превращаться в драконов!

– Нет, конечно, – подтвердил я, хотя был соблазн брякнуть такое, но это слишком, не поверит, врать надо так, как всю жизнь врем, правдоподобно. – Только те, кого маги изберут и назначат…

Он внимательно рассматривал разбросанные взрывом куски моего костяного панциря, изломанные иглы гребня, хотя, понимаю, уже смотрел, и не раз смотрел.

Брови то сходились над переносицей, то приподнимались на середину лба, наконец произнес с непонятным удовлетворением: