Руслан Мельников - Алмазный трон

В воздухе возник мерцающий жезл, соединенный паутиной пульсирующих нитей с Кощеевыми Костьми за спиной бесермена и украшенный спиралями все тех же цветов: красного, синего, зеленого. Косо висящий жезл прикрыл голову чародея, к которой устремился конец магического хлыста.

Чмок! С влажным смачным звуком, но под россыпь искр и в струях дыма хвост трехцветной плети обмотался вокруг жезла.

Перерубить его он не смог.

Одинаковые цвета вошли друг в друга. Хлыст слился с жезлом.

Князь и ханец замерли. Оба то ли старались разорвать возникшую связь, то ли, наоборот, используя ее, пытались одолеть противника. Увы, в этом противостоянии никто не смог взять вверх. Вероятно, силы были равны. Три Кости против трех Костей. Ханьская магия против волшбы Угрима…

Но дело сейчас решали не только Кости и не одна лишь магия.

Первые бесерменские воины без лишнего шума и криков атаковали князя. Однако с Тропы им навстречу уже высыпали татарские стрелки и имперские рыцари. Кочевники и имперцы с яростными воплями бросились на врага.

Ага, вовсе не случайно, выходит, в числе первых жертв князя оказались Огадай и Феодорлих. И совсем, получается, неспроста князь умертвил ставших ненужными союзников сразу, пока ни татары, ни латиняне не могли этого видеть.

Зато теперь они видели императора и хана мертвыми. И кому теперь в голову придет мысль о том, что Феодорлиха и Огадая убили не ханьцы?

Магические удары обрушивались один за другим, почти без перерыва. Чжао-цзы бил и защищался, защищался и бил. От схлестывающихся чар стонал воздух и гудели стены древней залы. Людей, случайно попадавших под боевые заклятия, разносило в клочья.

Но главная цель — колдун и предводитель варваров — пока был недосягаем. И Чжао-цзы снова бил, бил, бил. И защищался, защищался, защищался…

В скоротечной изматывающей схватке трудно было выкроить время и силы для чего-то другого. А нужно было… очень нужно.

Западные варвары сыпались с Тропы Диюйя, как бобы из стручка. Варвары что-то вопили и размахивали оружием. В воздухе свистели стрелы.

Единственный лучник Чжао-цзы уже лежал под лестницей, пронзенный сразу двумя или тремя стрелами.

Не сумели увернуться от вражеских стрел еще три «демона».

— Байши, Чуньси, останетесь при мне, — распорядился Чжао-цзы. — Прикроете с флангов.

«Демон» с крюками-гоу и «демоница» с молотом-чуем замерли в боевых стойках по обе стороны от него. Остальных линь гуй Чжао-цзы бросил в бой. Всех.

Мелькнули в воздухе дротики и отравленные метательные шипы. Упало несколько варваров. Но чужая Тропа выносила все новых и новых воинов. Живые занимали место павших.

Завязалась рукопашная. Огибая своего колдуна с двух сторон, варвары напирали на «демонов» Чжао-цзы. Линь гуй дрались яростно. Каждый отбивался уже от трех-четырех противников сразу. Но появлялся пятый, шестой… И, как оказалось, варварские воины тоже хорошо знали свое дело.

«Демонов» было слишком мало. Врагов — слишком много.

Нужно было хоть как-то уравнять шансы. Нужно было любой ценой отрезать путь вражеской подмоге. Иначе исход боя решат не мастерство магов и даже не воинское искусство, а количество мечей.

Но для того чтобы взломать чужую Тропу, потребуется много времени и немалые силы, которые сейчас нужны для другого.

Легче было не трогать сам темный путь Диюйя, а просто закрыть выход. В тронной зале Яньвана, насквозь пропитанной магией, это было возможно. Уж на это-то у Чжао-цзы найдутся и время, и силы.

Ханец резко вскинул руки.

Крысий потрох! Тимофей напрягся всем телом в ожидании удара.

Угрим быстрым движением ладоней поставил колдовской щит. Прикрыл магической защитой и себя, и Тимофея, оберегавшего Кощеевы Кости.

Однако эта вражеская волшба была направлена не на них. Противник целил за их спины. Тимофей оглянулся.

Яркая вспышка полыхнула перед Темной Тропой. Толстый пласт камня, смешанного с землей, поднялся из пола и закрыл навий путь. Запечатал, словно пробка. Отрезал воинов, уже успевших выйти вслед за князем, от остального отряда.

Замуровал оставшихся в искрящемся мраке.

Из-за стены, завалившей выход с Темной Тропы, послышались приглушенные крики. Сквозь щели между камнями начала сочиться кровь.

Тимофей содрогнулся. Он боялся даже представить себе, что происходит с людьми, которых навий путь несет сейчас на эту непреодолимую преграду.

Остановить движение Темной Тропы или направить его обратно сейчас было некому: Угрим находился по эту сторону завала, и князь к тому же был поглощен поединком. Так что Тропа влекла всех, кто вступил на нее, только вперед — прямо в стену, поднятую ханьской магией. А сила у колдовской Тропы немалая. И она все влекла, влекла…

Бррр! Быть вот так раздавленным заживо, в темноте и мертвой тишине — жуткая смерть.

Со стороны ханьца это был неожиданный ход. Но, по-видимому, в тронной зале Кощея опытный маг способен вытворять и не такое.

Угрим все же попытался разрушить каменный торос, вздыбившийся за его спиной. Но для этого князю пришлось отвернуться от противника. Угрим чуть не пропустил удар ханьского чародея и вынужден был на полуслове оборвать незаконченную волшбу.

Больше никаких попыток очистить дорогу для застрявших в навьем мраке воинов князь не предпринимал.

Да и крики за завалом уже стихали. От заваленной Тропы не было никакого проку, а открыть новый темный путь ханец точно не позволил бы. Да и Угрим вряд ли рискнет снова отвлекаться от боя.

Колдовской путь был перекрыт, подмога — отрезана. Но Тропой уже воспользовалось немало бойцов. Ханские нукеры и имперские рыцари уверенно теснили воинов вражеского мага.

Те, правда, скакали как зайцы и крутились волчками. Ханьцы дрались отчаянно, нанося смертоносные удары с нечеловеческой ловкостью и быстротой. Но численный перевес был не на их стороне. И защищать своего колдуна им становилось все сложнее.

Бельгутай пробился вперед. Рядом, гулко ухая из-под шлема, размахивал длинным мечом закованный в железо латник Хейдорха. Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, своим тяжелым клинком он орудовал на удивление споро и рубил с такой силой, с которой способен ударить не всякий степной богатур. С прямого клинка стекала ханьская кровь. Надежный доспех пока защищал имперца от легкого оружия противника.

Дзинь! От рыцарских лат отскочил, так и не найдя уязвимого места, небольшой дротик. От второго метательного снаряда пришлось уворачиваться уже самому Бельгутаю. Ничего — увернулся.

Они почти добрались до вражеского колдуна. Путь к магу преграждали лишь два телохранителя. Старые знакомые, между прочим. Бельгутай узнал обоих.