Евгений Щепетнов - Монах

Впрочем, испытывать судьбу путники не стали, быстро собрались и выехали со двора — плату за следующие сутки, к удовольствию хозяина заезжей они требовать не стали, а ещё закупили продуктов на приличную сумму, полностью обеспечив себя питанием на ближайшую неделю.

Снова пылила дорога, снова перед глазами мелькали зады лошадей, а Фёдор и Андрей сидели на облучке, разговаривая за жизнь.

— Ну что, Андрюха — расскажешь мне, как всё на самом деле было ночью?

— Только после того, как ты расскажешь, что было ночью — усмехнулся Андрей — да нечего рассказывать! Да и не место тут — он покосился на сидящих в глубине фургона Алёну и Настёнку, — женщина кормила её пирожками, приговаривая, что если она не съест, то отдаст эти пирожки соседской собачке — чем девочка живо заинтересовалась, потребовав сейчас же пойти к этой собачке, так как она желает посмотреть, как та будет есть пирожок.

— Да ладно…рассказывай, давай, не придуривайся. Как пересилил?

— А кто сказал, что я пересилил? Вот сейчас кааак…вопьюсь тебе в шею! — Андрей рассмеялся, и прикрыл глаза рукой, подумав, что жалеет о том, что в этом мире нет противосолнечных очков — с некоторых пор солнечные лучи его очень беспокоили — модифицированные глаза были очень чувствительны к свету.

— Слушай, а ты ведь изменился, с тех пор, как побывал в объятьях кикиморы — я никогда не видал, чтобы ты так много смеялся и шутил — заметил с удивлением Фёдор — ты всегда был таким нудно-праведным, таким скучным…что хотелось треснуть тебя по башке. Эдак ты может и примешься вино пить?

— А что? Я всегда любил хорошее вино — парировал Андрей — но пить вино и напиваться вином — согласись, разные вещи. Ну да ладно, теперь серьёзно: не знаю, как я пересилил. Может моя военная подготовка, а может то, что я сильно молился — помогло мне удержать мою сущность и взять Зверя под контроль. Только вот что я тебе скажу — в этом деле нет ничего мистического — да, тело преобразуется под воздействием заражения — прямого попадания крови или слюны существа, которое вы называете кикиморой, в тело обычного человека. И если человек приличный, в обычной жизни не имеющий никаких зверских наклонностей — жестокости, подлости, то и Зверь не будет убивать без разбора, а если есть хоть что-то злое, жесткое, если он был убийцей — вот тут Зверь в душе поднимает свою голову и тогда, тогда очень трудно взять над ним верх. Знаешь, что мне пришло в голову — а может кикимора, которую мы убили совсем и не была жестокой убийцей? Может на неё больше наговаривали, а она была просто несчастной заражённой девушкой, вынужденной бегать по лесу, чтобы утолять жажду сырого мяса и крови?

— Да ну, скажешь тоже! — Фёдор с неудовольствием посмотрел на Андрея — ведь как вывернул-то! И оказываемся мы теперь не герои, а безжалостные убийцы девушки и её безутешного отца! Даже слышать это дерьмо не хочу! Никогда больше не говори эти слова при мне! Она была мерзкой убийцей и мы освободили мир от чудовища! Всё!

— А может ты освободишь мир от ещё одного чудовища — меня, например? — усмехнулся Андрей — я-то гораздо страшнее и опаснее её. Кстати сказать — Настёнку-то она не тронула…а ты не допускаешь, что всё могло выглядеть и по другому? Не так, как мы всё это увидели, и как увидела это её мать?

— Не хочу! Не хочу это слышать! Заткнись! — рассердился Фёдор окончательно и замахнулся на Андрей хлыстом — как сейчас врежу по тупой башке!

— Ну врежь, врежь — если это тебе поможет — грустно усмехнулся Андрей — что было, то прошло, и теперь сделанного не вернёшь, хоть сто раз ударь хлыстом меня или себя. Впредь, будем думать, как и что сделать…не всё суть то, как оно выглядит внешне. Забудем этот разговор. Что касается меня — я всю ночь бегал по лесу, охотился. Убил двух косуль, ел мясо, на меня вышел медведь — пришлось съесть и его. Вот и пополнел слегка, мышцы добавил — жира то всё равно практически нет, но мышц наросло — пришлось много мяса съесть…и переварить.

— Представляю…как ты загадил там всю лужайку — заржал Фёдор, его поддержал Андрей и они минуты три смеялись в голос, под взглядом удивлённой Алёны.

— Сколько нам до ближайшего селения? Или города? — спросил Андрей, поглядывая на высоко стоящее солнце — до темна успеем доехать до постоялого двора?

— Через сорок — пятьдесят вёрст стоят по постоялому двору, должны успеть. По дороге, примерно в тридцати верстах ещё деревенька — Карадовка, называется. Я тут частенько ездил по тракту, когда в охранниках работал. Дорогу до столицы с этой стороны знаю хорошо, а уже туда, за столицу — не очень, туда редко ходил. Впрочем — тут я тоже уже несколько лет не был, может что-то и изменилось. Встретим кого-нибудь — спросим. Тут бывает, что купцы проезжают, и нередко. Только шуганный какой-то народ стал — видал — недавно проезжали — нас завидели, да всю охрану собрали, как будто стая разбойников навстречу едет. То ли народ стал пугливый, то ли впереди что-то неладно — надо будет расспросить встречных как следует. Кстати — раньше больше было народу на тракте — чего они тут стали ездить гораздо реже — ума не приложу. Я уже давно потерял контакты с купцами, а так бы расспросил ещё в Нарске, что и как. Есть, конечно, догадки…

— Хммм…а я думал такое редкое движение тут нормальное дело, а оказывается — это не так? Интересно…какие версии будут?

— Есть ещё одна дорога в Нарск и те края — она длиннее, и не такая ровная, но идёт огибая леса, по краю степи, вернее — лесостепи. Там редко шалят разбойники, им там труднее спрятаться — я так по крайней мере думаю, а на этой дороге всегда грабили — потому и караваны так охраняются. Зато — это дорога больше чем в полтора раза короче той. Вот и все версии. Если предположить, что засилье банд тут стало больше — значит, поток грузов по тракту уменьшился. Мы уже с тобой убедились, в самом начале, что разбойников тут хватает… Тут ещё такая штука — этот тракт проходит по землям различных мелких и крупных феодалов, и приходится платить за проезд, возможно они так подняли цену, что легче объехать вокруг, чем вываливать денег какому-нибудь придурковатому графу или барону.

— А куда власть смотрит? Какого рожна не пресекает поборы?

— Ну ты как не от мира сего! А — ну да, да…в общем — у этих графов и баронов есть бумага, где указано, что они ухаживают за дорогой, проходящей через их территорию, а им за это позволяется собирать дорожный налог — не больше серебряника с повозки. Вот только они не хотят соблюдать его, и устанавливают те расценки, которые хотят! А чтобы не было претензий, отвозят приличные суммы в столицу. То есть — тут всё шито-крыто…только вот купцы едут в объезд, в результате чего цены на товары повышаются — расходы по дороге надо же вернуть, возместить, так что всё это отражается в цене товаров.