Татьяна Умнова - Вампиры замка Карди

Конрад предполагал, что полиция нашла труп Лабе и останки Гретхен, но не был ни в чем уверен. И, если убийство Лабе придется взять на себя — Лабе убит его ножом! — но присутствие в спальне женского скелета подпадает сугубо под описание «чего-то странного и жуткого».

К сожалению, следователь не помог Конраду подробностями, он просто сосредоточенно слушал.

И Конрад продолжил историю дальше — с более частыми перерывами, потому что теперь он вступал на опасную почву абсолютной лжи… Впрочем, горло у него действительно болело все сильнее.

Они пришли в спальню, Конрад был совсем одурманен. Они с Гретхен легли на постель, она начала его целовать. Лабе куда-то ушел, кажется, поставить машину… Потом Гретхен вышла — сказала, что за шампанским. Конрад встал и открыл окно. От свежего воздуха ему полегчало. Голова меньше кружилась, в ушах не шумело, и он услышал за дверью разговор Гретхен и Лабе, из которого понял, что ему что-то подмешали в напиток, который он пил в машине, но подействовало не так сильно, как они ожидали, и поэтому добавочную дозу ему дадут в шампанском. Конрад понял, что его сюда пригласили вовсе не для сексуальных утех. И, хотя он до сих пор не догадывается, что же от него было нужно этим двоим, он сразу же предположил, что ничем хорошим эта вечеринка для него не закончится. Конрад хотел выпрыгнуть из окна, но там было слишком высоко. Тут вошли Лабе и Гретхен. У Гретхен в руках была бутылка шампанского. Но Конрад, видимо, выдал себя испуганным видом или как-то еще… Потому что Лабе выхватил револьвер и начал в него стрелять. У Конрада был с собой нож. Дядя Август его научил хорошо метать нож в цель. Он метнул в Лабе. Попал в живот. А потом… Потом ему, кажется, стало плохо. По крайней мере, он ничего не помнит.

— Гюстав Лабе умер на месте. С револьвером в руке, — наконец герр Зиглер изволил сказать хоть что-то.

— Я не думал, что убил его, — пробормотал Конрад, испуганно хлопая глазами.

— Вы не убили его. Точнее — ножевая рана не стала непосредственной причиной смерти, — мягко утешил его герр Зиглер. — Вскрытие показало, что Лабе умер от обширного сердечного инфаркта. Рана была не настолько опасной, хоть и тяжелой. Но, видимо, он тоже испугался… Так или иначе, он умер от инфаркта. Не бойтесь, вас не будут судить за убийство. Это была типичная самозащита. Вообще, вам очень повезло. Вас спас крепкий организм и уроки вашего дядюшки… Поблагодарите его — если бы вы не попали в Лабе ножом, вы были бы мертвы.

— Так что им было от меня нужно?

— Мы не знаем, зачем, но точно знаем, что именно эти двое убили семнадцать молодых военных. Их обескровливали, перерезали им горло и выбрасывали на улице… Мы долго искали преступников. Но даже предположить не могли, что в этом замешан Густав Лабе. Его имя, его положение и богатство было идеальным прикрытием для злодеяний. Вы совсем не помните, как его сообщница пыталась перерезать вам горло?

Значит, вот почему у него так болит шея… Рихард решил скрыть следы вампирского укуса.

— Не помню. Я ничего не помню после того, как бросил в Лабе нож. Очнулся я в больнице.

— Ясно. Что ж, очень жаль. Дело в том, что она сбежала. Видимо, она торопилась… Тут вам повезло вторично: она нанесла всего одну рану, к тому же недостаточно глубокую, крупные сосуды не были повреждены, так что вы выжили. Можете считать себя заново рожденным, — герр Зиглер как-то невесело улыбнулся. — Скажите, а когда вы с этой дамой были… вдвоем, на кровати… она что именно делала?

Конрад удивился. Зачем это знать следователю? Но послушно ответил:

— Мы целовались. Она расстегнула на мне одежду. Она меня трогала… гладила… ласкала… ну, понимаете…

— Понимаю. Но у вас на шее, помимо пореза, совершенно кошмарный засос.

— Ах, да. Это было немного больно. Но, знаете, она такая красивая… С ней это было и больно, и приятно.

— А ничего странного она вам не предлагала?

— В каком смысле — странного? — еще сильнее удивился Конрад.

— Ну… скажем… выпить ее крови?

Конрад лишился дара речи.

Этот следователь с грустным взглядом… он что же… он знает? Знает о вампирах? Знает, что она была — вампир?

Нет. Нет, не может быть.

А почему, собственно, не может? Разве Конрад и дядя Отто — единственные люди в Германии, которые столкнулись с этой нечистью? Вампиры регулярно убивают людей, и возможно, этот следователь сталкивался с загадочными преступлениями или даже сам видел что-то… Однако он спросил не о том, пила ли Гретхен кровь у Конрада, а — поила ли она его своей кровью. Значит, он предполагает, что Гретхен пыталась Конрада обратить?

Эх, если бы…

У Конрада был миг соблазна, когда ему захотелось рассказать следователю все, что произошло на самом деле. Как это было бы здорово — найти еще одного человека, который знает о вампирах, который верит в них!.. И который при этом не является мерзким дядюшкой Отто…

Но что-то остановило Конрада. Инстинкт самосохранения, видимо. Что, если следователь вовсе и не думал ни о каких вампирах? Быть может, на губах других убитых парней находили кровь… И тогда честный рассказ станет поводом для отправки Конрада в психушку. А уж на карьере-то точно придется крест поставить.

— Нет. Она не просила меня выпить ее крови. Если бы попросила, я бы, наверное, сразу в окно выпрыгнул. Плевать, что высоко…

Конраду показалось, что герр Зиглер с облегчением вздохнул, услышав его ответ.

— Вы не помните, вы не боролись с этой женщиной? У вас не было возможности ее ранить?

— Нет, я не помню. Правда. Я ничего не помню…

Герр Зиглер ушел, предупредив, что появится еще раз: когда показания Конрада перепечатают — их принесут ему на подпись. На прощание герр Зиглер еще раз поздравил Конрада со вторым рождением и еще раз уверил, что обвинение в убийстве Густава Лабе выдвинуто не будет.

Дядюшки пришли через час после ухода следователя.

Дядя Август выглядел непривычно взволнованным. А дядя Отто просто-таки находился на грани истерики и нервно грыз ногти. Но Конрад даже на миг не предположил, что это так они переживают из-за того, что племянник едва не погиб. Вряд ли. По крайней мере, вряд ли его жизнь для них что-то значит. Просто… Просто Август понимает, что после смерти Конрада его конфликт с родственниками Франца Лиммера возобновится, и возможно, ему все же придется делиться наследством. А дядя Отто, скорее всего, догадался, что племянник столкнулся с настоящими вампирами, и теперь до смерти завидует, и страшно хочет услышать подробности настоящей истории.

— Ну, ты как? — спросил Август.

— Я жив, — просипел Конрад.