Виталий Держапольский - Халява

Я взглянул на его спутника, и не поверил своим глазам: передо мной стоял Проха. Да-да, тот самый грабитель! Вот ведь совпадение! Проха изменился за эти четыре года: раздался в плечах, исчезла сутулость, даже наметился небольшой животик. А ведь был худым как глист. По мертвенной бледности, разлившейся по только что румяному лицу Прохи, я понял, что тот тоже узнал меня. В течении нескольких секунд мы буровили друг друга взглядами: я — насмешливо изучающим, он — глазами побитой собаки. Когда его лицо приобрело синюшный оттенок, седовласый обеспокоенно поинтересовался у спутника:

— Прохор, что с тобой? Тебе плохо?

— Нет, Федор Кузьмич, — сдавленно произнес Проха, — все в порядке.

— Ты как будто привидение встретил, — произнес мужчина.

— Примерно так, — хмыкнул я. — Здравствуй, Проха!

— Ты его что, знаешь? — поинтересовался у спутника мужчина.

— Знаю, — прошептал непослушными губами бывший грабитель.

— Чем ты его так напугал, любезный? — поинтересовался у меня седовласый. — Прохор, на мой взгляд, довольно-таки бесстрашный парнишка. Такие терки с чеченами разруливал, перед солнцевской братвой не пасовал…

"Вот, значит, как повлияла на Проху наша встреча", — подумал я, а вслух произнес:

— Не знаю, чем так мог напугать вашего друга скромный писатель-фантаст. — Мы встречались с ним пару раз… В прошлом… И только.

— Писатель-фантаст? — неожиданно оживился седовласый. — Публикуетесь?

— Бывает, — пожал я плечами.

— А можно узнать ваше имя? Или псевдоним… Я, знаете ли, почитываю иногда… На досуге… Хотя, сейчас редко выпадает свободная минутка. Или это тайна?

— Ага, за семью печатями, — мило улыбнулся я. — Сергей Юсупов, если это имя вам что-то говорит.

— Тот самый Юсупов? — неожиданно разволновался седовласый.

— А вы знаете другого? — ответил я вопросом на вопрос.

— Минутку! — Седовласый щелкнул позолоченными замками дорогого кожаного портфеля, и выудил из него книжку. "Трубы Иерихона". Автор — Сергей Юсупов. — Ваше? — неожиданно перешел он на вы.

— Не буду скрывать, — вновь улыбнулся я, — мое.

— Можно автограф? — попросил он.

— Федор Кузьмич? — уточнил я, доставая ручку.

— Да.

Я черкнул дарственную надпись, коих у меня было заготовлено для таких случаев превеликое множество, размашисто подписался и вернул книгу владельцу. Федор Кузьмич спрятал её в портфель.

— Так что же у вас с Прохором произошло? Он на вас как на исчадие ада смотрит.

— Прохор, все что было — в прошлом! — произнес я.

— Ты прощаешь мне мой долг? — выдавил он.

Блин, переусердствовал я в тот раз!

— Меж нами ничего! — вновь повторил я. — Кто прошлое помянет… Расслабься, старина!

Прохор облегченно выдохнул и повеселел.

— А вы, Сергей, интересный человек, — произнес Федор Кузьмич. — Мне очень хочется с вами пообщаться… Может, отужинаем вместе?

— Почту за честь! — Я, в общем-то, и не думал отказывать. — Мне тоже интересно с вами пообщаться. Давайте в моем кабинете. А то я уже сделал заказ…

Так мы и познакомились с Федором Кузьмичем Топорковым — бывшим генералом КГБ, а ныне преуспевающем бизнесменом, не потерявшем связей с конторой. Проха же оказался племянником генерала, которого "добрый дядюшка" взял под "свое крыло" года три назад. Слишком уж кривую дорожку выбрал мой старый знакомец. Дядюшке же близость Прохи к криминальным кругам Москвы оказалась только на руку. Чисто решать проблемы бизнеса в России начала девяностых годов, по видимому, не удавалось никому. Генерал оказался на редкость умным и эрудированным человеком, хватающим все на лету. Через некоторое время мы сошлись с ним накоротке, сначала на почве "общей любви к фантастике". Как-никак, а я был известным писателем. А затем я посвятил его в свои коммерческие дела, предложив хорошую долю в общем бизнесе. Благодаря связям Федора Кузьмича, пацаны обзавелись солидной "крышей". Решать дела стало легче, проще и безопаснее. Хотя сто процентной безопасности не мог гарантировать даже Федор Кузьмич. Слишком крупный кус мы старались проглотить.

Ноябрь 2003 г.

Аромат свежеприготовленного кофе щекотал мне ноздри. Рот помимо воли наполнился тягучей слюной, я непроизвольно сглотнул и облизнулся.

— Андрей Васильевич, кофе у тебя просто изумительный! Где такой берешь? Или здесь весь секрет в том, как приготовить?

— Как не пытайся, Сереженька, из дерьмовых зерен хорошего напитка не сварить! — с важным видом произнес Яковлев. За последние пару-тройку лет он растолстел и растерял большую часть волос. Лишь его мощный бас не растерял былой силы, заставляя дребезжать ложечку в кофейной чашке. — Друг у меня хороший в Бразилии живет. Время от времени меня кофеём снабжает.

— Изумительный кофе! — вновь повторил я. — Еще кружечкой не угостишь?

— Сережа, какой разговор? Леночка! — он щелкнул селектором, вызывая секретаря. — Свари Сергею Вадимычу еще кружечку моего фирменного кофе!

— Хорошо, Андрей Васильевич! — отозвалась секретарша.

— Ну, Сереженька, чем ты нас еще порадуешь? Писательскую карьеру, надеюсь, под откос не собираешься пускать?

— О чем это ты, Андрей Васильевич? — удивился я.

— Это я о твоих успехах на ниве шоу-бизнеса. Весьма наслышан! Твои песни во всех хит-парадах. Я как в машине радио не включу, так на любой волне то "Лаве-Лаве", то "Гоп-чидагоп". Ты, Сережа,

действительно уникум! Надо же: композитор и поэт!

— Я еще хочу себя и в кинематографе попробовать, — подначивая редактора, сообщил я.

— Ой, Сережа, не надорвись! — посоветовал мне Яковлев. — Слишком много на себя хочешь взвалить… Сгоришь, как спичка!

— Сплюнь, Андрей Николаевич! Кстати, как там у тебя дела с минобразованием? Подкатывал к тебе человечек?

— Подкатывал, — кивнул Андрей Николаич. — Госзаказ на учебники у нас с тобой в кармане! Только отвалить пришлось нехилый кус…

— Не жадничай, Андрей Николаевич, ты прикинь прибыль, которую мы поимеем с этих учебников…

Мы поговорили с Яковлевым еще некоторое время о делах насущных. Я выпил еще пару чашек полюбившегося мне кофе и попрощался с главредом. Забравшись в комфортный салон "Сафарика", я засунул в рот незажженную сигарету и повернул ключ зажигания. Полыхнуло так, что сигарета за доли секунды превратилась в пепел. Звука взрыва я так и не услышал.

Очнулся я в кромешной темноте. Все тело ломило, как будто по мне прошлись молотилкой. Меня трясло от холода, но вместе с тем кожа горела безжалостным огнем преисподней.

— От него мало что осталось, — услышал я громкий голос. — Не знаю, ваш ли это товарищ, или кто другой. При взрыве пострадали трое: сам водитель и двое прохожих. В итоге у нас три трупа. Все обуглены. Двое в куски. На мой взгляд, опознать кого-нибудь просто нереально! Нужно делать экспертизу!