Далия Трускиновская - Шайтан-звезда (Книга вторая)

Далее по списку следовала ты.

И я не мог понять, друг ты или враг Салах-эд-Дину после всего, что между вами было.

Далее следовала Анис-аль-Джалис, исчезнувшая из дворца, иными словами – беглая невольница. И она-то уж точно была врагом!

Подкупленный ею евнух Кафур с равной вероятностью мог быть и другом, и врагом. Если Анис-аль-Джалис все еще хорошо платит ему, то он – враг царевича. А если она улизнула от евнуха, чтобы больше не платить ему, то он, возможно, готов стать другом.

Неизвестный мне эмир или купец из нашего царства был бы другом царевичу, но врагом мне.

Франков я в городе как будто не встречал, но я допускал, что кто-то из них явился туда переодетым. Видишь ли, франкский эмир Берр-ан-Джерр, как мы его называем, не вникая в непостижимый смысл этого имени, живет теперь в землях арабов, и его люди разъезжают повсюду в поисках его сбежавшей дочери… то есть, твоей дочери, о Шакунта! А в истории речь шла о событиях, связанных с ее рождением. Так что для друзей и врагов франкского эмира человек, знающий тайну его дочери… твоей дочери!.. – приобретает особую цену.

Что касается джиннов – то они очень озабочены судьбой своих братьев, на которых наложены заклятия, так что они стали рабами кувшинов, камней, колец, старых закопченных ламп и тому подобной рухляди. Скорее всего, джинны в этом деле будут на стороне Салах-эд-Дина, который сообщит им кое-что об их родственнике.

Звездозаконники рады будут узнать, что я окончательно запутался во всем этом деле и совершил такое скверное деяние, как похищение царевича. И что хуже всего – я ведь сам занял его место! Мне очень трудно было бы объяснить им, как все это получилось.

Что касается правоверных мудрецов – то на них я вроде бы мог положиться, вот разве что они обиделись бы на Салах-эд-Дина из-за тех нелепостей, что он нагородил, упомянув всуе имя…

А теперь обо мне, обо мне, о Шакунта!

Я перестал понимать, враг я царевичу или друг. Клянусь Аллахом, я не решил тогда этого для себя, а позволял ему тащить меня за собой, словно ишака в поводу, и иногда меня это даже забавляло. А он был уверен, что спасает меня от гнева повелителя правоверных, и иногда проявлял чудеса ловкости, пряча меня от городской стражи, и сделал меня своим сотрапезником, так что я понемногу к нему привязался.

И каждый день я думал о тебе, о Шакунта!

Женщина такой красоты, как твоя, не могла быть куплена ради того, чтобы стряпать на продымленной кухне.

Пойти в добровольное рабство к Салах-эд-Дину мог или враг, или друг.

Если ты – враг ему, значит, ты – Анис-аль-Джалис, опознавшая в уличном рассказчике царевича.

А если ты друг ему – то, возможно, ты – Захр-аль-Бустан, почуявшая, что человеку, который был тебе дорог, грозит беда, и пришедшая охранять его!

Когда мы ночью притворялись друг перед другом охмелевшими настолько, чтобы кидать зажженную паклю через заборы, я уже понимал, что ты, скорее всего, – Захр-аль-Бустан. Когда же Салах-эд-Дин, забывшись, назвал и тебя, и себя, и Рейхана рабами верности, я понял это окончательно, и понял, что не я один – мы оба разгадали твою игру. Но каждый продолжал носить лживое имя, как фальшивую бороду, и я продолжал оставаться его учеником Мамедом, сам он – рассказчиком Саидом, а ты – сварливой невольницей Ясмин. И это длилось, пока мы не добыли ожерелье.

Видишь ли, о Шакунта, у меня опять сложилось нелепое и двойственное отношение к этому врагу Аллаха! Я не мог вернуть престол человеку, который столько пьет! Ну да, разумеется, я допускаю, что во многих случаях он лишь притворялся хмельным, но и того количества, что он выпил в моем присутствии, хватило бы, чтобы напоить караван верблюдов после двухмесячного странствия! И я вынужден был пить с ним вместе, о Шакунта, я – правоверный мудрец! Я пил с ним, чтобы он не отдалил меня от себя!

О Шакунта, все, что я говорил о превосходных качествах вин, было мне известно из трактатов и рассказов сотрапезников! Будь моя воля, я вылил бы все вина и настойки в Индийское море! И особенно мне хотелось это сделать, когда я просыпался от грома твоих котлов и сковородок, не понимая, почему моя голова лежит ниже моих ног, а во рту – то, что остается после стоянки бедуинов, то есть – зола пепелищ и верблюжий помет!

Да, это он споил меня, а разве ты полагала, что было иначе?

И ты ведь сама пила вместе с нами, о Шакунта, пила и пела, и для постороннего наблюдателя мы выглядели наисчастливейшим собранием сотрапезников. Из коих один – лишенный трона и сделавший из себя живую приманку для друзей и врагов, другой – лишивший его трона, следящий за ним во избежание бедствий для себя и для него, а третья – охраняющая его от тех врагов, которых он непременно должен накликать на свою голову, чтобы спасти его жизнь и выдать за него замуж свою дочь!

Неплохое собрание сотрапезников, не так ли?

А теперь скажи мне, о Шакунта, – что произошло между тобой и твоей дочерью?

Я уже и сам догадался, что вторая встреча с ней завершилась не так, как ты желала. Но объясни мне, в чем дело, – и я постараюсь что-нибудь придумать, клянусь Аллахом!

– О да, теперь, когда из-за твоих проделок и козней мы с дочерью – как два смертельных врага, потрясающие друг перед другом копьями, ты извиваешься передо мной связанный и обещаешь что-то придумать… А у самого на уме одни лишь козни и свары между магами, мудрецами, звездозаконниками и прочими отродьями шайтана!

– Я непременно должен выиграть этот спор, о Шакунта. И не только ради торжества правоверных над звездозаконниками! Я не имею сейчас права лишаться всего, что приобрел, и сесть у ворот мечети, бормоча молитвы и протягивая руку за подаянием! Мое царство невелико, но я знаю все его нужды, и я поставил управлять им людей, которые умны и сообразительны, но за ними нужен присмотр. И я начал строить большую пятничную мечеть, а строительство, да будет тебе известно, дает пропитание тысячам людей, среди которых как мастера, совершенствующиеся в своем ремесле, так и простые носильщики тяжестей, которые должны кормить своих жен и детей. И после мечети я хочу построить большой крытый рынок, ведь теперь наш рынок открыт только во вторник и четверг, а я хочу, чтобы у нас не было отбоя от купцов! И еще я собираюсь построить два больших караван-сарая, и при каждом – почтовую станцию, и завести при дворце хороших почтовых голубей, а для этого нужно послать людей переманить в Каире опытных голубятников. Вот каковы мои планы, о Шакунта. И вот для чего мне необходимы сокровища из клада Сулей… Только для этого, и ничего более!

– Когда ты ввязывался в эту склоку, то еще не знал, что станешь царем и будешь строить караван-сараи! Долго ли будешь ты меня испытывать своим враньем, о Барзах?