Феликс Крес - Громбелардская легенда

— Она была одна, — сказал он. — Потом стало двое. Теперь их трое, Гольд. Когда солдат перестает слушать командира — это плохо. Когда он вместо командира начинает слушать постороннего — это очень плохо, Гольд.

— Ты серьезно? Чего ты боишься?

— Назначь одну или две тройки, но не из десятки Рбаля. Пусть сопровождают ее до Дартана.

— Через пол-Громбеларда? Кроме того… нет, Даг. Она должна встретиться с Байлеем.

— Гольд. Она никуда не поедет. Рбаль не допустит. Или сбежит с ней. Посмотрим, что они замышляют.

Даганадан не умел шутить. Но сотник не мог поверить, что его заместитель и в самом деле чует некий заговор.

— Ты это серьезно?

— Что? Я не прав? Увидишь.

— А если она все-таки… поедет в Дартан?

— Значит, поедет. Будет ненавидеть тебя издалека. Пока не привезешь ее брата. Тогда она почувствует, что виновата. Если уж хочешь кого-то похитить, то лучше Байлея.

— Я потеряю друга.

— Но получишь женщину.

— Ты думаешь, что я… хочу ее получить?

Даганадан нахмурился и сказал нечто, потрясшее Гольда до глубины души. Может, его друг и не разбирался в женщинах, но в состоянии был заметить кое-что другое.

— Я знаю, Гольд, как тебе не хватает Эльвы. Нет ничего плохого в том, что через год после ее смерти… Ты одинок, я понимаю. И ты влюбился. Но сейчас — думай трезво. Ты не можешь лишить женщину свободы ради того, чтобы вернуться к жизни. Ты не можешь быть с ней. Здесь. Но можешь получить ее в Дартане.

Такого ливня они не видели уже давно. В десяти шагах трудно было разглядеть человека.

— Стой! Кто идет?

Из-за стены дождя вынырнул часовой, с плаща которого стекали струи воды. Рбаль дал знак своим людям спешиться и сам соскочил с коня.

— Из разведки! — крикнул он, превозмогая шум ливня. Часовой отдал честь и показал дорогу. Вскоре они уже были в сухой, теплой пещере. Горели два костра, возле них сидели полуголые солдаты, просушивая одежду. Рбаль огляделся в поисках командира; вместо него из темного закоулка пещеры появился подсотник.

— Патруль вернулся, — доложил десятник. — Ничего…

— Хорошо, — прервал его офицер. — Совещание, там. — Он показал пальцем. — Переодевайся в сухое, и явишься.

— Так точно, господин.

Даганадан ушел. Рбаль немного постоял, потом посмотрел по сторонам и, увидев Лейну неподалеку от сложенных на земле вещей, поспешно подошел к ней.

— Хорошо, что ты пришел, — сказала она, и он с удивлением увидел, что девушка плачет. — Никогда не уходи так надолго…

— Что случилось? — пробормотал он.

— Твой командир! — в отчаянии сказала она, не скрывая страха. — Похоже, он хочет куда-то меня отправить. Говорит, будто в Дартан, но я уверена, что нет.

— Он тебя отправляет?

— Так он сказал.

Она выглядела столь несчастной и беспомощной, что ему захотелось ее обнять, прижать к себе, целовать ее волосы и глаза… Он сглотнул слюну.

— Я узнаю, в чем дело, — пообещал он.

— Не оставляй меня одну.

— Я должен идти на совещание, госпожа. Прости меня.

Он повернулся и пошел в угол пещеры, на который показал ему Даганадан.

— А вот и десятник Рбаль, — сказал Гольд, увидев своего подчиненного. — Значит, все в сборе. Начнем.

Вечно чем-то недовольного сотника подчиненные не слишком любили — однако саркастичные замечания и язвительный тон в его голосе были для Рбаля чем-то совершенно новым. На мгновение взгляды его и командира пересеклись, и он впервые подумал о том, какие, собственно, проблемы у этого человека. Во что он ввязался? Какова истинная цель этого странного путешествия в Дурной край?

— Слушайте распоряжения командира отряда, — сказал Даганадан. — Во-первых — дисциплина. С сегодняшнего дня езда толпой заканчивается. Я хочу видеть нормальный походный строй, с десятниками во главе, в соответствии с уставом.

Приказ был принят к сведению.

— Второе: ее благородие А. Б. Д. Лейна незамедлительно должна вернуться в Дартан. В качестве сопровождения пойдет тройка из десятки Эгдеха, под командованием своего десятника. Выход на рассвете.

Рбаль вздрогнул.

— Вопросы есть?

— Разрешите обратиться, сотник? — спросил Рбаль.

Командир утвердительно кивнул.

— Прошу поручить это задание тройке из моей десятки и под моим командованием.

— Это невозможно. Твои арбалетчики нужны мне больше, чем топорники Эгдеха.

— Тогда прошу поручить мне командовать солдатами Эгдеха.

Гольд поднял брови.

— Не возражаю, если только Эгдех согласится. Однако мне кажется, что даже в этом случае тебе придется просить его солдат, чтобы они согласились пойти под твоим началом.

Рбаль сглотнул, уже зная, что проиграл. Он не был почетным гвардейцем, а Эгдех командовал гвардейской десяткой; его солдаты могли, но не обязаны были подчиняться десятнику обычных подразделений легиона. Чаще всего в таких случаях гвардейцы склонны были прислушаться к просьбе своего командира, но Гольд только что дал понять, что просить их об этом не станет.

— Эгдех, твои солдаты согласятся пойти под моим началом? — спросил Рбаль.

Лысый как колено десятник поморщился, даже не скрывая злорадной усмешки.

— Не знаю. Тебе придется их об этом спросить.

Рбаль уже не сомневался, что все было решено заранее. Эгдех и трое его солдат должны были куда-то отвезти Лейну. Неизвестно куда.

Отдав честь, он вышел из пещеры прямо под дождь, закрыл глаза и подставил лицо потокам воды. Он был спокоен — как всегда, когда ему бросали вызов.

Он уже знал, что будет делать, хотя и не знал как. Лейна ему доверяла. Он не собирался отдавать ее Эгдеху. Он вынужден был поставить на кон… собственно говоря, все. Свою военную карьеру. Может быть, даже жизнь…

Вернувшись в пещеру, он пошел прямо туда, где сидела дартанка.

— Что решили? — лихорадочно спросила она, вставая. — Ты весь промок… где ты был?

— Нигде. Утром тебя должны отвезти в Дартан, госпожа, — сказал он. — Командования сопровождением мне не доверили, хотя я об этом и просил.

Она тяжело оперлась о неровную стену за спиной. В мигающих отблесках горящего неподалеку костра он видел подавленность, грусть и страх на ее лице.

— Значит, так все и закончится, — прошептала она.

— Выход на рассвете. Ты можешь не спать этой ночью, ваше благородие?

— Зачем?

— Я приду к тебе и заберу тебя отсюда. Будь готова бежать в любой момент. Я отказываюсь выполнять приказы командира и дезертирую… — с кривой усмешкой сказал он. — А это может означать виселицу.