Стэн Николс - Легион Грома

Пора действовать.

Он не очень разбирался в биологии гоблинов. Но подумал, что с большинством древних рас их должна объединять одна черта. Когда он направил в эту самую черту мощный пинок, то обнаружил, что не ошибся. Стражник издал вскрик чистой муки и начал сгибаться пополам. Страйк повторил экзекуцию. Остальные, заметив неладное, уже приближались. Схватив стонущего гоблина за руку, в которой тот сжимал меч, орк резко ударил ею о колено. Гоблин выронил оружие. Подняв его, Страйк вонзил клинок в спину гоблина и приготовился сцепиться с остальными противниками. Они придвигались осторожно, образовав полукруг, – пять хорошо вооруженных, исполненных решимости убийц.

– Ты и в самом деле превращаешь это в традицию! – раздался из-за их спин голос Разат-Кига. – Каждый раз, когда ты убиваешь одного из моих слуг, ты стоишь мне дополнительных монет! Пожалуй, мертвый ты более выгоден.

Стражи наставили оружие на Страйка и двинулись к нему. Страйк по-прежнему удерживал дыхание.

Жаровня испускала густые струи дыма, вовсю заполняющего закрытый охотничий дом. Над полом поползли усики молочного цвета. Облако между стропилами становилось все гуще.

Один из гоблинов, воздев дубинку, пошел в наступление.

Страйк, который был больше не в состоянии задерживать дыхание, вздохнул. Он сразу почувствовал знакомое головокружение и изо всех сил постарался сохранить концентрацию.

Размахнувшись, гоблин бросился в атаку.

Страйк отступил в сторону и рубанул мечом.

Катятся волны огромного океана…

Он затряс головой, чтобы избавиться от образа. Он промахнулся. Замахнулся еще раз. Гоблин ушел и от этого удара. Тут же нанес ответный и едва не угодил Страйку в плечо.

Безупречная синева неба…

Страйк попятился, изо всех сил стараясь сконцентрироваться на реальности.

Его беспокоило, что на противника кристалл, по-видимому, не оказывает никакого влияния. Что касается остальных, он затруднялся определить.

Страйк вновь устремился в атаку.

Когда он размахнулся мечом, ему показалось, что клинков не один, а множество; очередной последующий сразу за предыдущим; по мечу на каждый градус пересекаемого пространства. Так что в воздухе висела дуга, этакий сверкающий разноцветный веер. Дубинка гоблина разбила дугу, и она разлетелась химерой из мыльных пузырей.

Это вывело Страйка из себя. Он рванулся вперед, под градом ударов гоблин стал отступать. При этом орку сквозь калейдоскоп, крутящийся перед его внутренним взором, показалось, что глаза у гоблина подернуты пленкой, а самого Страйка слегка покачивает.

Ухватившись обеими руками за рукоятку меча (чтобы было за что держаться), Страйк выбил дубинку из руки противника. Потом сделал выпад и пронзил ему грудь.

Никогда раньше он не думал, что кровь бывает такого потрясающего цвета.

Он выскочил из видения, глубоко дыша, чтобы привести себя в чувство. И сообразил, что глубокое дыхание – ошибочная тактика.

Двое гоблинов, двигаясь как во сне, очень медленно, показались в поле его зрения.

Хрустальные дождевые капли на лепестках желтого цветка…

Страйк схватился с ближайшим. Они принялись фехтовать, хотя скорее это напоминало переход болота вброд. Во время одного из выпадов Страйк ранил противнику руку, и оттуда вырвался фонтан поразительного, сверкающего алого цвета. Страйк завершил дело ударом в живот гоблина, что сопроводил ось еще одним всплеском цветового великолепия. Когда умирающий стражник упал, Страйк не торопясь повернулся, чтобы схватиться с его товарищем.

У того было копье, которое послужило бы ему лучше, пользуйся он им в качестве палки для ходьбы. Гоблин слабо тыкал оружием в сторону Страйка, и ноги его, казалось, вот-вот подогнутся. Капитан Росомах ударил по копью, как ослепительная вспышка молнии на синем бархате неба, и рассек его пополам. Гоблин стоял, глупо разглядывая половину копья у себя в руке, свинячьи глазки удивленно моргали.

Страйк пронзил ему сердце и насладился очередным прекрасным алым фонтаном.

Скачу верхом по лесу из высоких деревьев…

Нет, он не это сейчас делает. Страйк с трудом сфокусировался на двух оставшихся стражниках. Как заядлые игроки, они ждали, чтобы сыграть в эту странную игру, где ставка – жизнь. Страйк уже наполовину забыл правила. Помнил только, что цель – заставить их перестать двигаться. Этим он и занялся.

Первый, с расширенными зрачками, спотыкался на ровном месте. В руке у него был меч, и он снова и снова им замахивался. Но по большей части не на Страйка. Страйк, со своей стороны, тоже замахивался, хотя, чтобы клинки наконец соприкоснулись, ему пришлось придвинуться на пару шагов.

Лунный свет на реке с плакучими ивами по берегам…

Это тоже не то. Надо сосредоточиться на игре.

Прямо перед его лицом промелькнуло что-то ослепительное. Повернувшись, он рассмотрел, что это меч второго стражника. Страйк счел такое поведение недружелюбным. Чтобы расплатиться за невежливость, он ткнул своим собственным мечом гоблину в лицо. Лезвие глубоко погрузилось в мягкую ткань, и это сопровождалось удивительно музыкальным стоном раненого, который не торопясь повалился и исчез из поля зрения.

Теперь осталось разделаться только с одним стражником и с самим Разат-Кигом. Работорговец держался поодаль, с дергающимся ртом, изрыгая беззвучные слова.

Разрушенная крепость на вершине скалы, выбеленная солнцем…

Страйк стряхнул и это видение и двинулся к стражнику. Пришлось долго искать в пеллюцидном тумане.

Будучи обнаруженным, гоблин нанес несколько ударов, почти вежливо. Страйк, со своей стороны, увеличивал силу и качество выпадов постепенно, делая все возможное, чтобы усыпить бдительность противника. Хотя, честно говоря, эта бдительность особо в усыплении и не нуждалась.

Водопад, обрушивающийся с гранитного обрыва…

Отталкивая от себя видения, он прыгнул вперед, паря как перышко, и попытался вырезать на груди гоблина свои инициалы. Половина «С» – и холст закончился.

Роскошные луга, на которых пасется скот…

Как-то трудно стало держаться на ногах. Но приходилось, игра ведь еще не закончилась. Оставался последний игрок. Страйк огляделся в поисках этого игрока. Разат-Киг стоял у самой двери, но попыток выйти не предпринимал. Страйк поплыл к нему по длинному-длинному, полному меда тоннелю.

Когда тоннель наконец кончился, гоблин все еще не сдвинулся с места. Не мог, окаменел как статуя. Увидев Страйка прямо перед собой, работорговец, словно в неловком реверансе, упал перед ним на колени. Губы у него по-прежнему шевелились, и Страйк все так же не мог разобрать слова, не мог даже услышать звуки, разве лишь легкое отрывистое постанывание… Он предположил, что гоблин о чем-то умоляет. Игроки иногда это делают.