Терри Пратчетт - Вор времени

Она очень надеялась, что произнесенные слова показались им более убедительными, чем ей самой.

«Проблема с часами, о которой вы упомянули, будет решена?» – сказал один.

– Да, очень скоро. Очень скоро.

Один, который начал внушать леди ле Гион страх, сказал:

«Мы вдруг подумали: возможно ли такое, чтобы именно вы замедляли ход работ? »

Леди ле Гион ощутила легкое покалывание в области лба. Откуда оно взялось?

– Нет. Зачем мне замедлять ход работ? Это было бы нелогично!

«Гмм»,- сказал один.

Аудитор никогда не говорит «гмм» случайно. Это «гмм» имело определенный смысл. Он продолжил:

«Вы выделяете влагу головой?»

– Да. Это особенность тела.

«Да »,- сказал один. И это тоже имело определен-мый, весьма зловещий смысл.

«Мы вдруг подумали,- сказал один,- быть может, долгое пребывание в твердом теле плохо влияет на решимость? Кроме того, нам стало трудно читать ваши мысли».

– Боюсь, и в этом виновато тело. Мозг очень неточный инструмент.- Леди ле Гион наконец взяла под контроль собственные руки.

«Да»,- сказал один.

«Когда вода заполняет кувшин, она принимает форму кувшина,- сказал другой.- Но вода не становится кувшином, а кувшин – водой».

– Конечно,- согласилась леди ле Гион.

И откуда-то из темных глубин за глазами выплыла помимо ее воли мысль: «Мы определенно самые тупые существа во вселенной».

«Действовать в одиночку неразумно»,- сказал один.

– Конечно,- опять ответила она.

И снова из темных глубин всплыла мысль: «Вот теперь я в беде».

«Поэтому у вас появятся спутники,- сказал один.- В этом нет ничего зазорного. Один не должен оставаться в одиночестве. Решимость укрепляется, когда мы не одни».

Тело леди ле Гион машинально попятилось, а когда она увидела, что именно появляется из воздуха, попятилось еще дальше. Она видела людей на всех стадиях жизни и смерти, но зрелище создаваемого из сырой материи тела вызывало странные и дурные предчувствия, особенно если ты в данный момент обитаешь в аналогичном теле. Это был один из тех моментов, когда за тебя думает желудок и он же принимает решение: неплохо бы проблеваться.

Шесть фигур приняли отчетливые очертания и открыли глаза. Три фигуры были мужчинами, три – женщинами. Все были одеты в подогнанные под размеры людей балахоны Аудиторов.

Оставшиеся Аудиторы отошли, но один сказал:

«Они проводят вас к часовщику, и все проблемы будут решены сегодня. Ни есть, ни дышать они не будут ».

«Ха!» – воскликнул один из тихих голосов, который был частью мыслительного процесса леди ле Г ион.

Одна из фигур захныкала.

– Тело будет дышать,- возразила ее светлость.- Вам не удастся убедить его в том, что ему не нужен воздух.

Она услышала хрипы задыхающихся тел.

– Вы думаете: да, мы способны обмениваться с внешним миром необходимыми материалами, и это чистая правда,- продолжила она.- Но тело об этом не догадывается! Оно думает, что умирает. Позвольте ему дышать.

Послышалась серия судорожных вздохов.

– Скоро вы почувствуете себя лучше,- пообещала ее светлость, и ее вдруг поразила еще одна подсказанная внутренним голосом мысль: «Они – твои тюремщики, но ты уже гораздо сильнее их».

Одна из фигур неловко ощупала свое лицо и, зады-хаясь, произнесла:

– С кем вы разговариваете ртом?

– С вами,- ответила леди ле Гион.

– С нами?

– Сначала нужно кое-что объяснить…

– Нет,- сказал Аудитор.- Этот путь опасен. Мы полагаем, что тело навязывает мозгу некий способ мышления. Ничего зазорного. Это… обычная неполадка. Мы проводим вас к часовщику. Сделаем это немедленно.

– Только не в этой одежде,- покачала головой леди ле Гион.- Вы напугаете его. Это молсет стать причиной иррациональных действий.

На мгновение воцарилась тишина. Воплощенные Аудиторы беспомощно смотрели друг на друга.

– Вы должны разговаривать ртами,- подсказала леди ле Гион.- Разумы заточены внутри голов.

– А что плохого в этой оделсде? – поинтересовался один.- Простой фасон, который использовался многими народностями.

Леди ле Гион подошла к окну.

– Видите людей на улице? – спросила она.- Вы должны одеваться в соответствии с существующими в городе традициями.

Аудиторы неохотно выполнили ее требование и, сохранив прелснюю серость, создали себе одежды, которые вряд ли привлекли бы внимание на улице. Правда, не во всех случаях.

– Только те, кто похож на лсенщин, доллсны носить платья,- заметила леди ле Гион.

Один из зависших в воздухе серых силуэтов сказал:

«Предупрелсдение. Опасность. Та, кто называет себя леди ле Гион, может дать небезопасный совет. Предупрелсдение».

– Понятно,- сказал один из воплощенных.- Мы знаем дорогу и пойдем первыми.

Он попытался выйти сквозь закрытую дверь.

Аудиторы столпились вокруг двери, потом один из них посмотрел на леди ле Г ион испепеляющим взглядом, а она улыбнулась в ответ.

– Дверная ручка,- указала она.

Аудитор повернулся обратно к двери, опустил взгляд на бронзовую ручку, потом осмотрел дверь сверху вниз. Она превратилась в прах.

– Повернуть ручку было куда проще,- заметила леди ле Гион.

Тик

Пуп окружали высокие горы. Но не у всех горных вершин, обступивших храм, были названия, потому что их было слишком много. Только боги обладают достаточным временем, чтобы присвоить имя каждому камушку на берегу; правда, им не хватает терпения.

Медная гора была достаточно маленькой, чтобы считаться достаточно большой и обладать именем. Лобсанг проснулся и увидел искривленную вершину, возвышавшуюся на фоне предрассветного неба над более низкими безымянными пиками.

А еще богам иногда не хватало вкуса. Они позволяли рассветам и закатам окрашивать небо в нелепые розовые и голубые тона, которые любой профессиональный художник пренебрежительно назвал бы работой энтузиаста-любителя, никогда не видевшего настоящий закат. Это и был один из таких рассветов. Рассвет, увидев который любой человек воскликнул бы: «Ну нет! Настоящий рассвет никогда не смог бы окрасить небо в цвет хирургического протеза!»

Тем не менее рассвет был красивым 16.

Лобсанг лежал, наполовину зарывшись в кучу листьев папоротника. Йети нигде не было видно.

Здесь уже наступала весна. Снег еще не растаял, но уже появлялись проталины с чахлой зеленой травкой. Лобсанг осмотрелся и увидел на деревьях набухшие почки.

Лю-Цзе стоял на некотором расстоянии от него и внимательно рассматривал дерево. Он даже не обернулся, услышав шаги Лобсанга.

– А где йети?

– Дальше он идти отказался. Нельзя просить йети пересекать линию снегового покрова,- прошептал Лю-Цзе.