Диана Удовиченко - Имперский ястреб

Деревья расступились, и в десятке шагов я увидел неровное, покрытое буграми серо—зеленое пространство. Как—то я по—другому представлял себе болото. Воды вроде бы видно не было, жидкой грязи – тоже. Дождевая вода, падая на топь, словно впитывалась в нее, не оставляя на поверхности ни луж, ни ручейков. Кое—где кустилась высокая ядовито—зеленая трава, да вдали виднелись низкорослые кривые деревца. Зарайя расценил мое удивление по—своему:

– Не сомневайся, лейтенант. Проберемся.

Я скомандовал привал, решив дать людям хоть немного отдохнуть до перехода. Правда, от этого удовольствия было мало: какой может быть отдых под тяжелыми струями, падающими с неба? Накрывшись плащами, пожевали сухарей, глотнули из фляг старки – на воду уже никто смотреть не мог – и отправились вырубать шесты.

– Шест – он длинный должен быть, не меньше чем в два твоих роста, – напутствовал меня Зарайя. – Чтобы, значит, глубину прощупывать. И гибкий, прочный, чтобы в случае чего опереться можно было.

Под его руководством я присмотрел молодое деревцо и соорудил из него вполне пристойную слегу.

– Идем цепочкой, след в след, – поучал бородач. – со следа не сходить, вокруг себя шестом протыкайте. Первый – я, потом мой десяток. Дальше – ты, лейтенант, следом его магичество. Остальные сами построятся. Ну, с Лугом, двинули, ребята!

Никогда не путешествуйте по Южному континенту! Ну, а уж если угораздило – держитесь подальше от Горючей топи! Все познается в сравнении: я очень быстро осознал, что поход по джунглям был просто милой увеселительной прогулкой. То, что поначалу я принял за кочковатую землю, при ближайшем рассмотрении оказалось жижей, покрытой толстым слоем ряски. Она была настолько густо затянута водяными растениями, что при шаге раздавался треск, словно лопалась корка льда. А потом в образовавшейся прорехе начинало проступать густое коричневое вещество, назвать которое землей или водой язык не поворачивался. Пахло оно соответственно виду. В это во все нога проваливалась чуть ли не по колено, и я молился лишь о том, чтобы не оставить в болоте сапоги. Попытка прощупать глубину вокруг недоразумения, которое Зарайя почему—то упорно именовал тропой, дала неожиданный результат: дна у топи, похоже, не было. Впрочем, что же я все о плохом? В болоте имелись кочки! Почти сухие комья, образованные разросшейся ряской, пружинили и ходили ходуном, когда я на них наступал. Продвигались мы со скоростью обожравшейся гусеницы, потому что после каждого шага Зарайя останавливался, тщательно исследуя шестом колышущееся перед ним пространство. А если учесть, что с неба падали уже не струи, а единый поток, больше похожий на водопад, можно себе представить, как мы себя чувствовали. Позади меня сосредоточенно пыхтел Дрианн.

– Рик, – вдруг спросил он, – а у вас жена есть?

Своевременность его вопроса повергла меня в изумление. Сделав еще шаг и наступив на след идущего впереди солдата, я безуспешно потыкал слегой справа от себя и ответил:

– Нет, а что?

– Да ничего, – пригорюнился маг. – И у меня тоже нет. Я просто подумал: вдруг утону в болоте, а по мне даже плакать некому будет, кроме родителей. Если выберусь отсюда, обязательно женюсь!

Я пожал плечами: по моему мнению, еще неизвестно, что лучше: болото или женитьба. Болото уж точно милосерднее, засасывает быстро. Чего не скажешь о супружеской жизни, которая может длиться несколько десятилетий. Хотя, конечно, случаются и счастливые браки. Надеюсь, Дрианну повезет, и мне тоже. Потому что я всегда хотел семью.

Откуда—то сзади раздался испуганный крик, потом разом заговорили сразу несколько человек:

– Никому не сходить с места! – голос Йока.

– Помогите, братцы, тону!

– Шест, шест ему давай!

– Хватайся, Кар! Держись крепче!

– Тяни!

Я не мог видеть, что там происходит, но догадаться было нетрудно. Зарайя остановился, выжидая. Наконец голос незадачливого Кара облегченно произнес:

– Ух, спасибо, ребята!

– Ты чего со следа сошел? – упрекнул его Йок.

– Да не сходил я, капрал! В аккурат на него встал, а оно возьми и провались! – оправдывался спасенный.

– Всем внимательнее! – рявкнул Зарайя. – И про шесты не забывать!

Мы поползли дальше. Болото казалось бесконечным, оно тянулось до самого горизонта, лишь вдалеке виднелись кое—где небольшие островки хилого леса. Но до них еще надо было добраться.

Опять кто—то вскрикнул, теперь уже впереди, ему ответили отчаянные вопли солдат. Потом над болотом разнеслось жирное чавканье, и наступило молчание, которое взрезал голос Зарайи:

– Ситен потонул.

– Как так? Что ж вы его не вытащили? – возмутился сзади Йок.

– Не успели, моментом ушел, как в воду. Раз – и нету.

– Капрал, – нерешительно произнес кто—то из десятка бородача, – а ведь Ситен со следа не сходил.

– Не мо… – начал было Зарайя, но не договорил, теперь крик раздался за моей спиной, совсем близко.

Дрианн резко развернулся назад, из—за его плеча мне было видно, как по топи расходятся ленивые круги, затягивая отчаянно борющегося с трясиной человека. Стоящий позади него воин протягивал несчастному руку, но было уже поздно: из жижи виднелась только голова. Тогда, отшвырнув шест, парень упал на живот, схватил товарища за волосы и изо всех сил потянул вверх.

– Не могу, – прохрипел он. – Не пускает его что—то…

Другие солдаты рванулись было, чтобы помочь.

– На месте стоять! – осадил их окрик капралов.

Спустя мгновение воин погрузился в болото еще глубже, теперь над поверхностью осталась лишь верхняя половина лица, на котором молчаливо молили о помощи широко открытые обезумевшие глаза. Дрианн воткнул свой шест прямо перед утопающим, в надежде, что тот сумеет высвободить руки и уцепиться за спасение. Поняв, что это бесполезно, принялся плести заклинание. Успеть было невозможно, слишком стремительно все происходило. Макушка несчастного скрылась под водой, на ее месте образовался большой пузырь, потом с мерзким звуком лопнул, заставив трясину еще раз взволноваться… вскоре на том месте, где еще минуту назад был живой человек, расстилалась ровная, невозмутимая жижа. «Сто пять маленьких гномиков гуляли, веселились, сто пять маленьких гномиков в болоте порезвились. Один из них утоп…» – прозвенела в моей голове глупая бесконечная детская песенка, в каждом куплете которой одним гномиком становилось меньше. Хотелось взвыть и перевернуть все эти проклятые джунгли, стереть их с тела Аматы вместе с болотами, дикарями, змеями… Во мне закипало что—то похожее на истерику, я с трудом боролся с ней, уговаривая себя: «Ты – командир, ты обязан быть сильным…» Вдруг почва под ногой предательски зашевелилась и начала медленно уходить вниз.