Кирилл Клеванский - Колдун. Путешествие на восток

К полудню повод посмеяться появился у меня. Леди не долго дулась и уже вскоре заплетала свои волосы в косу, но удержаться не смогла и вплела в неё бесчисленное количество свежее сорванных бутонов. Признаться, выглядела она просто потрясающе… ровно до тех пор пока не налетели пчелы, заинтересованные новым образчиком местной флоры. Столько визгу, беготни и криков я не видел с тех самых пор… да никогда не видел! Под конец я, валясь на земле, задыхался от смеха и пытался утереть слезы. Смуглянка же догадалась расплести косу и выкинуть цветы куда подальше. Пчелы смиренно удалились по своим жужжащим делам. Но следующие несколько часов, Мия сидела на козлах завернувшись в плащ так, что выступал лишь точеный носик. А стоило мне издать звук "Жу-жу" как она вздрагивала и полностью окукливалась. Правда вскоре меня раскусили, и мне пришлось снова вертеться как волчку, дабы казенное тело не пострадало от рассерженной аристократки. Так, веселясь и развлекаясь, используя в этих целях ближнего своего, мы и не заметили как начало смеркаться.

Летом в этой части материка невероятно паршиво. Темнеет рано и так быстро, что заметить не успеешь, как все вокруг подернется темным саваном. Но сегодня было что-то не так. Казалось ночь потеряла уверенность в своих силах и подступала осторожно и с явной неохотой. Цветущие Холмы погружались в сумерки, тягучие и вязкие словно болотная трясина, потревоженная неосторожным путником. А над землей клубился туман, укрывший цветы мокрым, сероватым одеялом. Ветер задул сильнее, лошадь нервничала, Мия не обращала на это внимания и увлеченно щебетала, я же ощущал как чувство тревоги ледяным обручем сдавило голову. А когда перед нами на дороге появился человек с резным посохом в руках, я был готов испепелить его на месте.

— Вечер добрый, — поздоровался некто, завернутый в плащ.

Он был примерно моего роста, но уже в плечах, лицо скрывал туман и сумрак, но по голосу я понял, что ему лет сорок.

— Уверены? — переспросил я не убирая руку с гарды. — А как вы определили степень его доброты?

Мы некоторое время посверлили друг друга взглядами, хотя ни я, ни он лиц видеть не могли. В конце концов моя взяла.

— Прошу прощения, — чуть поклонился незнакомец. — Меня зовут Кубарт Квин, я из деревни Широкие Клубни, возвращаюсь домой от деверя с соседнего хуторка.

— Тим Ройс, — представился я. — А это моя жена Мия. Мы едем в порт, но хотели задержаться на пару дней в вашей деревне. Пополнить запасы и отдохнуть.

— Вот видите, — мне показалось, он усмехнулся. — Значит вечер действительно добрый.

— Ваша правда, — кивнул я. — Садитесь Кубарт, заодно и дорогу покажете.

Я подвинулся на козлах и освободил место слева от себя. Вскоре новый знакомец взобрался на повозку и сел рядом, его лицо было типичным и ничем не примечательным, разве что чуть выпирающей верхней челюстью. Теперь я сидел посередине, и в случае чего мог с легкостью выхватить кинжал правой рукой и тут же перерезать глотку нового попутчика. Паранойя знаете ли.

И повозка покатилась дальше, плывя словно корабль в серебряном море. Звезды и луна прятались за облаками, а скудный и холодный блеск звезд не мог дать достаточно света. Видимость ограничивалась тремя, максимум четырьмя метрами. Правда было так тихо, что любой шорох, любой хруст, отдавалась в ушах колокольным звоном городской ратуши. Попутчик был тих и спокоен, он даже словом не обмолвился после того как кобылка недовольно фыркнув, покатила дальше. Что-то настораживало и её и меня.

— Не поздно ли мы приедем? — спросил я. — Разве в этот час еще открыты ворота?

— Конечно, — кивнул Квин. — У нас здесь места тихие, так что мы всегда рады любым гостям.

— Понятно.

После этого мы не проронили более ни слова. В конце концов, когда Любовники сияли где-то на северо-западе, мы поехали в горку и вскоре оказались перед распахнутыми воротами. Густой, частокол служащий стеной, отгородил деревню от окружающего мира. Последний рубеж, хотя даже скорее осколок Свободных земель, не принадлежащие и не подчиняющиеся никому, рабы псевдо-свободы. Раньше таких деревень и хуторов было тьма, но все больше людей бежит в города, оставляя за собой землю, еще пахнущую плугом и потом. И что-то меня насторожило при взгляде на это поселение домов на тридцать. Взглянув на сторожевую вышку я ничего не заметил. Вообще. Будто там и не было никого, но ведь глупость же, дозорный всегда должен стоять наверху. Мы поехали дальше и за воротами нас не встретил никто, только пустая будка.

— А где же сторожевой? — аккуратно задал я вопрос.

— Да приболел маленько, — пожал плечами Кубарт. И будто почувствовав мой немой вопрос, тут же дополнил. — А места здесь тихие, пару дней и без деда в будке проживем.

Значит без деда…Вокруг же было тихо, как в могильном склепе. Лишь ветер, ручьем струящийся меж домов, не давал забыть что ты все же не на кладбище. Хотя порой темные, не освещенные здания, высились словно каменные надгробия. По узкой дороге катила повозка, и кобыла то и дело нервно фыркала, резко поводя головой в сторону не ощущаемых мной запахов. Я не слышал пения птиц, лишь цикады трещали, но как-то глухо, слишком тихо. А туман все стелился под ногами, сглаживая очертания всего, на что падал глаз, превращая окружающий мир в нечто несуразное.

— Вам наверно к старосте надо? — подал голос спутник.

— Да хотелось бы сперва в таверну.

— Ну и отлично. У нас что дом старосты, что ратуша, что таверна — все в одном здании. Деревня то маленькая.

Тридцать домов…Свернув на повороте и чуть не зацепив бортом местами пробитый забор. Впереди показалось высокое трехэтажное здание, единственное которое разгоняло мрак приглушенным светом, пробивающимся сквозь мутноватые стекла окон.

Лиамия Насалим Гуфар

Тим дождался пока слезет чужак, и сам спрыгнул с козлов. Волшебник привычно подал руку Лиамии и так же привычно услышал лишь пренебрежительное фырканье. Ну а чего он еще ожидал. Они о чем-то быстро переговорили с этим Квином, и тот ушел в таверну, чья вывеска покачивалась на ветру, треща на все лады. Мию пробрал озноб. Ей не нравилось это место, что-то было в нем не так, что-то удивительно успокаивающее, и в то же время настораживающее, наверно именно этим покоем. В последние сезоны дочь визиря привыкла быть напряженной, хотя минувшие дни показались девушке нормальными. Насколько это вообще возможно, когда ты каждый день проводишь в компании варвара у которого непонятно что на уме. Поведение Ройса вообще не поддавалось ни какой логике или оценке, и исходя из тех уроков что аристократке преподали во дворце, можно было смело заявить, что такого человека как Тим Ройс существовать не может. Но вот в чем парадокс — этот самый несуществующий человек, что-то нашептывает лошади, гладя её по вытянутой морде, одновременно с этим затягивая узел уздечки вокруг столбика.

— Пойдем, — в привычной манере произнес наемник, пропуская леди ко входу.