Георгий Смородинский - Звездное небо Даркана

— С-ыно-ок! Б-еги! — промычал Боло и шагнул вперёд, закрывая его своим телом.

Треск ударов металла о дерево, глухой противный звук и из спины старика вылезли три стальных острия. Вора отбросило на Райнека, он машинально поймал бьющееся в агонии тело и почувствовал, как мир для него сузился до размера булавочной головки. В следующую секунду пришло осознание того, что только что произошло, и тогда что-то чёрное, чужое поднялось из самых глубин его души.

— Ну что, крысёныш, отбегался, — оскалив в щербатой ухмылке рот, один из выстреливших в Боло солдат отбросил арбалет и, выхватив меч, шагнул в его сторону.

И тогда он ударил! Всей своей ненавистью! Выпустив наружу всю накопившуюся в нем боль и ярость на этих закованных в железо ублюдков. Черный вихрь прошел по перекрывшим переулок латникам, изломал их тела и обрушил стену стоящего справа дома. Мгновенно проржавевший металл доспехов вместе с костями с грохотом рухнул на брусчатку. Оглушительно заскрипели ломающиеся бревна, а в Райнека ударили океаны силы. Качаясь, словно пьяный, он бережно положил на землю тело своего мертвого друга и развернулся навстречу набегающим из-за спины солдатам. В бок ударила стрела, но боли он не почувствовал. Только ненависть и ничего кроме ненависти! Ещё удар — и тела выбежавших из-за угла солдат истлевшими мумиями валятся на камни мостовой. И снова потоки силы! Райнек нащупал торчащий из спины наконечник болта и резким движением вырвал его вместе с древком и хвостовиком из своего тела. «Я ещё жив?!» — склоняясь над трупом старика, отстранённо подумал он. Но как?

Стена наконец рухнула, и переулок заволокло целое облако пыли. Откуда-то донеслись тревожные крики. Из-за обрушившегося дома выбежал какой-то щуплый бородатый мужик. Замер, прикрыв ладонями рот, и убежал в сторону набережной, размахивая руками и что-то крича.

— Прощай, отец, — сквозь стиснутые зубы прошептал Райнек и ладонью осторожно прикрыл мертвому старику веки.

Затем он поднялся на ноги и нетвердой походкой пошел в сторону трактира. Мстить… Хеск перед смертью визжал как свинья, и его крики волшебной музыкой звучали для только что инициированного некроманта. Он убил там всех. Не тронул только дочь Хеска Ларку с двумя ее маленькими детьми. Она всегда так напоминала ему сестру. Потом спустился в катакомбы, обрушил за собой вход и, покачиваясь, пошел в свое опустевшее жилище…

Жалел ли он о смерти всех тех людей? Да ничуть. Когда забирали тела отца и Экима, один из жрецов сказал, что насильственная смерть, возможно, подарит им обоим лучшие перерождения в будущем. Вот и он подарил им эту возможность. И солдатам и всем остальным. Пусть перерождаются. Ему, Райнеку, не жалко.

Некромант пожал плечами и двинулся дальше в обход кладбища. Спать совершенно не хотелось, и он решил продолжить эту свою ночную прогулку. Сказать по правде, он ничего интересного найти тут не надеялся. В простых могилах пусто, можно даже и не смотреть, а могилы Древних скрыты от постороннего глаза. Опыта поисков у него нет никакого. А все эти легенды и рассказы старших учеников можно в расчет не брать. Еще трое суток отведенных ему на задание он будет бродить среди этих могил и ждать. Эрл Ллойсо — мастер призыва Ан Клауда — советовал не торопиться с призывом и тщательно к нему подготовиться. Но Райнеку вся эта муть с очищением сознания была не нужна. Спасибо мастеру Ургаму. Общую могилу повешенных в каком-то баронстве разбойников он нашел через пару часов после того, как случайным порталом отправился на территорию Хельстада, и кости преступников как нельзя лучше подошли для призыва. Сам призыв — формальная процедура. В Ан-Клауд он, скорее всего, больше не вернется. А если и вернется, то только тогда, когда там появятся новые хозяева. Осталось только дождаться того, кто откликнется на его, Райнека, зов.

В тот день, когда погиб Боло, он с трудом добрался до своего жилища и понял, что умирает. Боль, что рвала его тело на части, усиливалась с каждой минутой. Его сил хватило только на то, чтобы допить остатки воды из стоящей на небольшом столике чашки. До кровати он дойти уже не сумел. Потерял сознание. Но даже в беспамятстве боль не прошла. Он прекрасно осознавал, что лежит на потрескавшихся от времени половых досках, что входная дверь, в сторону которой был направлен его взгляд, открыта. Понимал, но пошевелиться не мог. Он не мог даже стонать. Перед его глазами плыли неясные образы. Какие-то жуткие твари, отец с рваной раной на горле пытался ему что-то сказать… Потом все это заслонила улыбающаяся морда барона Айзека, и когда Райнек понял, что умирает уже окончательно, до него долетел Зов. Кто-то неизмеримо далекий пытался дотянуться до его затухающего сознания. Он выглядел искоркой, неясным лучиком в закутывающей разум тьме. Собрав всю свою волю, Райнек потянулся к нему, дотронулся и… тут же провалился в темноту.

Он очнулся от острого противного запаха. Дёрнулся, понял что связан, пару раз глубоко вздохнул и медленно открыл глаза.

Небольшая, хорошо освещённая комната. Каменные, местами потрескавшиеся стены с торчащими из них железными скобами. Из обстановки только лежак в углу, голубой магический светильник и деревянное кресло, к которому он привязан широкими кожаными ремнями.

Увидев того, кто кроме него находился в комнате, и осознав наконец куда он попал, Райнек похолодел. Перед ним, сложив перед грудью руки и слегка склонив голову набок, стоял отрекшийся. Ведь только они носили серые мантии подобного кроя. Он однажды побывал на Чистой площади, где в тот момент происходило аутодафе, видел тех троих, которых везли на эшафот и запомнил. У него всегда была хорошая память.

Отрекшиеся от истинного света служили двум темным братьям-богам Виллу и Сирату. Их именами матери пугали своих непослушных детей. Самый сильный и организованный в Эрантии культ темных богов, последователи которого получали силу, мучая и убивая своих жертв. Их выслеживали, сжигали и вешали, но люди продолжали пропадать, и эта незримая война длилась с того самого момента, когда Эраст Великий провозгласил себя королем и объявил награду за их головы.

Увидев, что Райнек очнулся окончательно, отрекшийся откинул с головы капюшон и приятным низким голосом произнес:

— Меня зовут Ургам! Мастер Ургам! Здравствуй, юноша, и добро пожаловать в мою скромную обитель!

Обыкновенное, в чем-то даже привлекательное лицо. Аккуратно подстриженная бородка, четко очерченный рот, спокойный взгляд — этот человек совсем не напоминал тех уродов, о которых полушепотом рассказывали сказители во всех кабаках Вайдарры. Да, Райнеку было страшно. Очень страшно. Но показывать свой страх — верный путь на пыточный стол. Боло говорил, что сильный всегда сам определит твою судьбу, а сильные презирают трусов…