Язык хищников - Андрей Сергеевич Прокопьев
Мнение о том, что их приезд останется незамеченным, оказалось обманчивым. На подходе к самому высокому холму окрестности, который был коронован замком, приезжих гостеприимно встречали советники и придворные короля. Они любезно поприветствовали гостей и повели на приём в тронный зал, который, по их словам, буквально заждался их. В глазах Ормара читалось недоумение, но всем видом он показывал свою снисходительность и следовал за вежливыми придворными.
Пройдя через весь замок и поразившись его красотой, Ульвадра пыталась идти медленнее, рассматривая лестницы, ведущие наверх, расписные стены и необычные гобелены, на которых вышиты красивейшие картины. Ей хотелось рассмотреть каждый из них, но Асвида подгоняла ту всякий раз, когда девушка отставала от гостей. Ей на глаза попалась картина с морем и кораблём, что идёт сквозь шторм, могучие синие волны захлёстывают парусник, а люди суетятся на палубе, пытаясь спастись. Долго всматриваясь в полотно, ей даже, казалось, что волны действительно качают корабль, а маленькие людишки бегают по нему, пытаясь уйти от шторма. И снова нянька одёрнула её, и повела за руку за собой, Асвида ещё несколько раз оглядывалась на гобелен, поражаясь его красоте.
В тронном зале Гамли ожидал гостей, и даже успел подготовился к встрече заранее. Придворные выстроились в ряд, красиво одетые мужчины чередовались с обворожительными дамами. Они улыбчиво приветствовали гостей, взглядом провожая их. Ульвадра испытывала неловкость от их, казалось бы, добродушными улыбками. Чем больше она смотрела на них, тем сильнее зажималась сама. Помпезность и роскошь зала поражала, одежды придворных дам казались ей не меньшим искусством, чем понравившейся ей гобелен. Даже Асвида была ошеломлена размахом и богатством тронного зала. Она ещё ни разу не видела такой красивой и дорогой ткани, ей безумно хотелось прикоснуться к ней, представляя, какое бы платье роскошное платье могло бы получиться, и впервые хотела оставить его себе, представляясь придворной дамой при королеве. От этой мысли она даже хихикнула, чем обратила на себя внимание достопочтенных господ, но тут же раскраснелась и опустила глаза.
Бодрым голосом Гамли поприветствовал странников, объявив их добрыми друзьями. Он призвал подойти их ближе к нему, ведь они непросто гости, а королевская знать. Ормар принимал его слова за оскорбление, старался не реагировать на них, не злиться и не выходить из себя. Король Верхних Холмов же язвил сильнее, видя, как трясутся губы оскорбленного, пытаясь сдержать его брань. Он насмехался над ним и откровенно наслаждался этим, считая данное событие своим триумфом, напомнил о трусливом побеге из Верхних Холмов, о мольбах, о помощи, об украденном седле. После каждой высказанной фразы он громче повторял, чтобы даже те придворные, стоявшие в самом конце зала, могли услышать его и поддержать королевскую шутку. После чего он обратил внимание на Ульвадру, замолк на считанные секунды и гнусавым голосом пробормотал, что счастлив за пополнение в королевской чете. Ормар отвел взгляд на сноху, усмехнулся, радуясь и ликуя, что король ошибся, гордо сообщил, что эта девушка вынашивает его наследника, а значит, и будущего правителя Верхних Холмов тоже. Ехидная ухмылка мигом пропала с лица Гамли, и он недоумевающе смотрел на беременную девушку. Хозяин Земли Вен дополнил, что это единственное, чем Эльрик может гордиться. Перевел взгляд на каждого из них, бегло осмотрев прислужника, что робко стоял чуть позади всех, ошибочно предположив, что тот и есть сын Ормара, следующий король двух государств. Глубоко вздохнул и выпустил воздух из лёгких, спокойно сел в высокий трон и беззвучно прошептал о пленении достопочтенных господ. Из-за живого коридора городской знати появились стражники и схватили каждого гостя. Мужчины пытались сопротивляться, за что получили сильные удары по голове и потеряли сознание. Ульвадра закричала, и звонкое эхо обволокло весь зал. Стражник держал её руки за спиной, не давая ей вырваться. Голос Гамли стал хриплый и чёрствый, он велел разместить гостей как подобает, в темнице замка.
70. Ульвадра
Поглощающая темнота давила на глаза, окутывала собой всё тело и сжимало его внутри себя. Холодная мгла пробирала до костей, что, казалось, они тряслись от страха и одиночества. Отсутствие краёв и опоры сводили с ума и пугали неизвестностью. Нежные пальцы рук бродили по холодному, влажному полу, и добрались до шершавых стен. Ульвадра увереннее приложила ладонь к промозглому камню, пытаясь почувствовать, что находится за пределами, но зловещая тишина лишь отвечала ей. Сколько бы она ни старалась сдерживать себя, страх и паника завоёвывали разум, с глаз потекли слёзы, и чем больше она успокаивала себя, тем громче становился плачь. Не совладав с собой, руки сжались в кулак и начали бить по холодной стене, а мрак раздавал эхо крика. Но в ответ на мольбы оставалась лишь тьма и тишина.
Она закрывала глаза, открывала, всхлипывала носом, водила пальцами по стенам и полу, создавая звуки, чтобы убедиться, что всё ещё слышит, но уже не была уверена, спит ли она сейчас или бодрствует. Встать в полный рост не позволял низкий потолок, плечи упирались в камень, она перемещалась с места на место на коленях, водила руками по стенам, пытаясь понять, насколько далеко может пройти вперёд. Но даже когда добиралась до противоположной стены, сложно понимала, далеко ли она ушла от исходного места. Добираясь ползком и придерживая живот, она делала это очень медленно и тут же сбивалась с расчёта территории. Это занятие немного отвлекало от жутких мыслей. Когда же они преобладали, страх брал вверх над рассудком, но больше всего она боялась, что ей придётся рожать здесь одной. И тогда глаза снова наливались слезами.
Громкий скрежет разбудил её. Не понимая, снится ли ей это или просто чудится, она обняла живот и присела. Отворилась тяжёлая дверь, и огненный свет на миг озарил темницу. Ульвадра лишь успела увидеть каменные обшарпанные исцарапанные стены. Стражник поставил на пол чашку с похлёбкой и тут же снова воцарилась тьма. Глаза непроизвольно заслезились, но не от печали, а от яркого света, к которому она уже успела отвыкнуть. Набросившись на миску, она сразу съела содержимое, даже не почувствовав вкус пищи. С глубоким сожалением она понимала, что совсем не наелась, и от принятой похлёбки разболелся
