Язык хищников - Андрей Сергеевич Прокопьев
Охмелевший Гамли прижимал сразу нескольких полуобнажённых девиц, громко смеясь и крича что-то непонятное. Обеденная зала практически опустела, и лишь два короля и главные советники продолжали весёлую трапезу. Они громко кричали, шутили, смеялись, заливая смех терпким вином, часто промахиваясь мимо рта. Как в зале оказалась, Вигдиса никто не заметил. Она подбежала к отцу и силой столкнула с него голую девку. Та плашмя упала на каменный пол, разобрав колени в кровь. Взгляды мужчин тут же переменились. Ормар был шокирован поведением супруги, впервые видя её истерический крик и слёзы, а Гамли впервые лицезрел такой свою дочь. Девушка кричала и ругала отца за испорченную жизнь не только матери, но и свою, он никогда не сможет заслужить прощения, а то что он так жестоко поступил со своей супругой, вернётся к нему вдвойне. Ормар прижал её к себе сзади, пытаясь успокоить, чтобы та не могла вырваться. Супруга молодого правителя Земли Вен продолжала громко кричать на отца, называя его бездушным, жестоким варваром, просила, чтобы он убирался отсюда, и прокричала, что отныне у него нет наследников, отрекаясь от его крови. Король Верхних Холмов поднялся с софы и ближе подошёл к дёрганной дочери. Краем глаза заметил три толстых силуэта, что стояли неподвижно у самого входа в зал. Они были далеко от него, и не могли слышать его шёпота, тихие слова, что предназначались для них, но старшая сестра прочитала по его губам, что они будут в этом виноваты. Не успела она вскрикнуть, как Гамли схватил нож и перерезал горло дочери. Уже через секунду Ормар держал обмякшее тело Вигдисы. Он смотрел на разъярённого друга и не мог произнести ни звука, аккуратно положил окровавленное тело на пол и прокричал о помощи. Оглядевшись вокруг, заметил, что остался совсем один.
Правитель Верхних Холмов не стал дожидаться осуждающих разговоров с Ормаром, собрал своих людей и приказал в срочном порядке готовить лошадей и кареты к выезду. Тётушки были вне себя от увиденного, тряслись, прижавшись друг к другу, и впервые в жизни никто из них не хотел говорить. Пришедший в их покои брат напугал их ещё больше, но и он не задавал никаких вопросов, а лишь тихим голосом приказал им выдвигаться в путь. Холодный шёпот сковывал всё внутри, не давая пошевелиться, и только когда он прикрикнул на них, они закопошились и принялись за сборы.
Гамли ждал сестёр в их просторной карете, решив, что обратный путь проведёт с ними, удобно устроился на мягких подушках, раскинув ноги в стороны. В его голову пришла мысль, почему ему всегда приходится ездить верхом, когда дальние расстояния можно проводить с наслаждением. Сёстры были удивлены его присутствию в карете, и не менее испуганы от этого. Но на их удивление, брат не ругался, не повышал голос, даже улыбался, расспрашивая о том, как они провели здесь время, всё ли им понравилось. Глупые вопросы ставили их в тупик, ни одна из них не смела отвечать. Но Гамли будто и не ждал ответа. Он поведал, что жалеет, что раньше не ездил в карете, считая это уделом барышень, а теперь и сам не против удобного путешествия. Старшая сестра взглянула на брата исподлобья, тихо пробубнив, что они будут рады его компании, на что тот громко расхохотался. Казалось, это напыщенный смех, который он выдавливает из себя, отчего обстановка становилась только напряжённое. Карета быстро везла их все дальше от Земли Вен, унося всё быстрее в ночь.
Наутро сёстры проснулись от шёпота брата, который будил их. Он был бодр и весел, желал им доброго солнечного отличного дня, а ещё пригласил на утреннюю трапезу, что прислужники уже приготовили для них. Страх перед братом начал проходить, но они всё же с опаской поглядывали на него, и до сих пор не общались. Правитель Верхних Холмов не стал их дожидаться и вылез из кареты, и тогда молчание нарушила младшая сестра, назвав их положение бедственным, и чего ждать от короля непонятно. Две сестры согласились с ней, прекрасно зная, что обходительность брата не заканчивается ничем хорошим, и тут же он снова позвал их присоединиться к нему. Они глянули друг на друга и повиновались ему. Выйдя из кареты, с удивлением заметили, что утренняя трапеза их не ждёт, и нет ни малейшего намёка на привал. Женщины оглядывались непонимающе между собой и посматривали в сторону брата. Тот, в свою очередь, пожелал им приятного аппетита и забрался в пустую карету. Как только он захлопнул за собой хлипкую дверцу, весь экипаж тронулся с места. Сёстры кинулись за ними вдогонку, но лошади быстро увозили свиту Гамли далеко, оставляя за собой пыльный шлейф.
Ульвадра
Девушка и забыла, как живописно может выглядеть пейзаж за окном кареты. Раскинутые ветви деревьев, стремящиеся в небо, небольшие кустарники плотно жмутся к величавым стволам долгожителей леса, бархатистое солнце и приятный нежный ветер. Путь на Верхние Холмы был долгим, но Ульвадра наслаждалась каждым днём, проведённым в дороге. После сухой и безжизненной земли Степных Вен, она снова почувствовала себя одухотворённой и живой. В голове мелькали мысли с признанием благодарности Ормару, за то, что он вывез из песчаного плена. Улыбка не сходила с её лица, что очень радовало Асвиду, которая в последнее время была мрачна. Нянька смотрела на улыбающуюся девушку и тоже пыталась натягивать улыбку, хотя с каждым разом становилось всё тяжелее показывать радость. Мысли о том, что принц смог мирно договориться с королём Верхних Холмов, не могли сложиться в голове, а добрые и лестные слова Ормара словно лезвие – резали по живому. Чем больше он лебезил перед Ульвадрой, тем сильнее боялась за неё.
Приближаясь к земле Верхних Холмов, дорога стала более ухабистая, карету качало сильнее, от чего странникам становилось худо. Какое-то время девушка шла пешком, и тогда к ней присоединялся Ормар в сопровождении с Вербером. Часть пехоты и конницы шли впереди, остальные чуть позади. По приказу короля прислужник слезал с коня и вёл достопочтенную даму под руку, свёкор же продолжал путь на скакуне. Парень шёл рядом, но не смел взглянуть, боясь встретиться с ней глазами, считая, что она сразу почувствует
