Черными нитями (СИ) - Николаева Лина

У него.

Два преимущества.

Чтобы стать королём.

Аст расхохотался. Рейн остался молчалив и неподвижен.

Вир улыбнулся.

— Рейн, а ты думал, мы для тебя плохая компания? Ты хотел расплатиться со всеми — вот тебе шанс.

Рейн скрестил руки, откинулся на спинку кресла и сказал:

— Наверное, я так и не понял. Чего вы хотите от меня?

— Ты должен стать королём, — громким чётким голосом ответил Вир.

Нелан кивнул:

— Ригард согласен, что ты — лучший кандидат от Инквизиции. Послезавтра, в понедельник, он предложит тебе место второго советника. Совет уже приблизился к тому, чтобы сменить короля. Инквизиция должна опередить других и сыграть главную роль. А вместе с ней — и мы.

Рейн провёл рукой по лицу и резко выдохнул. Он же знал, что они сумасшедшие.

— Чёрт возьми, вы серьёзно? — Рейн рассмеялся. — Что вы приняли или выпили, чтобы выдумать это?

— Рейн, ты только представь, — Вир взмахнул рукой. — Совет сам выроет себе могилу. Выберет королём того, кто лишит его всего. Он же заслужил это.

Рейн посмотрел на Витторио с жалостью. Мысль о мести так съедала его, что он поверил, что сможет провернуть такую авантюру. Мало того, что члены Совета выберут ноториэса, так ещё и Народное Собрание тоже проголосует за него. Ага, как же. Скорее цирковая собачка окажется на троне.

Аст подобрался поближе и шепнул:

— Ну а если? Чего это будет стоить тебе?

Рейн потёр клеймо и спросил:

— С каких пор быть ноториэсом — преимущество?

— С тех, — начал Нелан, — как народ ополчился против Совета и стал хвататься за любой повод, чтобы поднять восстание. Например, за слова короля Риса о демонах. Ригард убедит Совет, что народ успокоится, как только увидит, что даже тот, кто послушал демона, сумел исправиться. Он сам в это верит. Народу ведь всегда нужен пример.

Рейн снова провёл рукой по лицу и задержал руку на подбородке. Он покачал головой:

— Это сумасшествие. Совет никогда не изберёт королём ноториэса, а народ ни за что его не послушает. Не меня. Да вы вдумайтесь, как это звучит только!

Вир склонил голову на бок и спросил:

— Как это звучит, Рейн? Я всегда был честен с тобой. Ты знал, что мы стоим близко к радикалам. Ты знал, что мы возьмёмся за любой шанс. Я говорил про хаос, и вот оно — начало. Да, этот план безумен. Да, и нас, и тебя могут раскрыть и казнить. Но я знаю, что пожалею, если буду сидеть и молча гнуть спину перед Советом. Хватит, он уже лишил меня всего. А тебя разве нет?

Нелан поднялся и произнёс:

— Рейн, сейчас в твоих руках правда, которая может изменить судьбы многих. Тебе решать, как ей воспользоваться. Подумай, что ты ответишь Ригарду В-Бреймону, — Э-Стерм кивнул Виру: — Мне пора. Если что-то случится, я напишу.

Вир встал и протянул ему ладонь для рукопожатия.

— Спасибо, что пришёл.

Нелан напоследок красноречиво посмотрел в сторону притаившейся Каты, ещё раз кивнул Виру, подхватил плащ и вышел.

В висках застучало. Рейн бросил на Аста отчаянный взгляд. «Я не готов к такой жизни», — признался он. Убивать, пытать, выслеживать, врать — рисковать другими в десятки, в сотни раз проще, чем попытаться сделать что-то правильное, но рискнуть собой.

Вир бросил Кате одобрительное:

— Молодец, ты его совсем очаровала. Надо, чтобы он слушал тебя во всём. Если Нелан станет новым главой Инквизиции, у нас будет свой человек в Совете.

Ката напряглась, вцепилась руками в подоконник, что-то едва слышно буркнула себе под нос. Рейн вздрогнул. «Ублюдок», — едва не сорвалось с губ. Он перевёл взгляд на Кату: а она-то как могла согласиться на такое? Откуда у Вира столько власти над ней?

Профессор обратился к Рейну:

— Что ты думаешь?

Аст взъерошил волосы и процедил сквозь зубы:

— Вот кому точно нужно доверять меньше всех.

Рейн придвинул кресло, положил локти на стол и уставился в карие глаза Вира. Сейчас они казались почти чёрными.

— Что я думаю? Что вы сошли с ума. Вот и всё.

Рейн с отчаянием уставился на Аста. Сошли с ума — иначе не скажешь.

Но если не согласиться с планом, он лишится места в Инквизиции, окончательно потеряет Кая и никогда не загладит вину перед родителями. Какой-нибудь одинокий мальчишка снова пойдёт по коридорам Чёрного дома, когда посмеет постоять за себя. А какая-нибудь девчонка останется одна на улицах Канавы и вырастет с пустотой в сердце и отчаянием. Или другая всю жизнь будет одна, не на своём месте, потому что станет пешкой в чужой войне. А у кого-то и вовсе отнимут часть собственной души.

Рейн поднялся, подошёл к Кате и сел на подоконник рядом.

— А что ты скажешь?

Девушка ответила удивлённым взглядом и медленно начала:

— Я знаю, что это безумный план. В нём так много «но». Хотя все мы не становимся безумны, когда видим цель? Работаем целыми днями, идём, не зная отдыха, или ищем, не останавливаясь. И ни за что не отказываемся рискнуть ради этой цели. Вот и сейчас так же. Мы хотим побороться за самих себя, и разве это не единственная борьба, которая стоит того?

Ката положила руку рядом с ладонью Рейна, но так и не дотронулась до неё.

— Я очень боюсь, только не за себя, а за всех вас — мою семью. Чтобы защитить вас, я делаю то, что ради себя не стала бы. Пусть у меня нет демона, но я знаю, что он говорил бы мне поступать именно так.

Рейн глянул на Аста. Демон с чувством выкрикнул:

— К чёрту Совет! К чёрту тех, кто унижал, отнимал, врал, топил. Пора платить по счетам. И не тебе, а им. Они задолжали всей Кирии.

Рейн несколько раз кивнул в такт этим словам.

Ката посмотрела на него таким понимающим, материнским взглядом, что стало не по себе. Этот взгляд подбадривал и вселял уверенность. Неужели она верила в успех этой авантюры и в Рейна?

Он посмотрел на Вира и сказал:

— Я не верю в этот план, вот и всё. Я готов помогать, но не стану разделять безумства, — в голосе послышалась горечь, — профессор. И тебе я тоже не верю.

Вир хотел что-то возразить, как дверь резко распахнулась.

Вальяжным шагом зашёл толстяк в тёмно-зелёном бархатном костюме, опиравшийся на трость, следом — худощавый мужчина в чёрном. За ними ещё четверо: высокие, крепкие и отчаянные — таких головорезов было много в Канаве.

Двое из них толкали Кая и Адайн со связанными руками перед собой. Они с силой надавили им на плечи, заставляя опуститься на колени. К вискам приставили револьверы. Кай был спокаен и криво ухмылялся, лицо Адайн исказила ярость — казалось, она и зубами вцепится в руку, удерживающую её, если дотянется.

Рейн потянулся к кинжалу, и сразу ещё один револьвер уставился ему в грудь.

— Но-но-но, парень, — произнёс толстяк. — Я всё вижу, руки вверх!

Рейн прикинул: если выхватить кинжал, вонзить его в горло того, который держал Кая, забрать револьвер, брат сразу поднимется, толкнёт…

Рейн медленно поднял руки. Он не был готов так рисковать — слишком мало места, слишком много переменных факторов.

— Дар Крейн, — пренебрежительно проговорил Вир и встал.

И этот толстяк — сын У-Крейна, главы торговой гильдии? Один из королей Канавы?

Рейн скривился и ещё раз оглядел комнату: если не браться за нож, а сразу выхватить… Каким бы смешным ни был толстяк, сила пока на его стороне.

Тот сложил руки на пузе и ухмыльнулся.

— Так-так-так, все в сборе. Главная помойная крыса поджала лапки.

Он подошёл к Каю, потрепал по волосам и резко ударил тыльной стороной руки по щеке. На ней стал медленно проявляться красный след от массивных перстней на жирных пальцах. Кай сплюнул и улыбнулся во весь рот. Десны алели от крови.

Толстяк склонился над Адайн и прошипел:

— А вот и крыса-подружка. Что, если связать лапки, не многое ты можешь со своей чёртовой магией?

Он хохотнул и прищурился, глядя на Вира.

— Воспитал себе крысят и думаешь, они будут выполнять за тебя грязную работёнку?

Толстяк развернулся и сделал шаг к Кате. Рейн придвинулся к ней, готовый прикрыть плечом.