Генри Олди - Шмагия

Вслед ученику из-за чугунной решетки долго смотрел Гарпагон Угрюмец. Видя в уходящем молодом человеке — себя. Лет сорок назад… По губам Гарпагона блуждала грустная улыбка, какой раньше никто не видел на его лице. Демонам Угрюмец улыбался совсем иначе, а при людях не улыбался вовсе.

На службу Цвях устраиваться не пожелал, сделавшись вольным венатором по найму. В этом он пошел по стопам учителя. А свободное от заказов время с удовольствием проводил в компании закадычного дружка Матиаса. Выслушивая невероятные, но убедительные теории Кручека и зачастую помогая товарищу проверить их на практике. Со временем Фортунат поддался на уговоры коллег, согласившись вести в Универмаге практикум по обузданию. Обзаведясь к тому времени личным Обликом, Цвях иногда пользовался им в учебных целях. Вот он я, господа студиозусы, демон во плоти.

Извольте обуздать!

Большинство студентов вспоминали о практикуме с содроганием.

На свадьбе Матиаса Кручека охотник Фортунат Цвях был одним из наиболее желанных и дорогих гостей. И он же первый заподозрил неладное. Через три дня после свадьбы, дав другу насладиться первыми прелестями семейной жизни, Цвях, уединившись с Матиасом, сообщил ему о своих подозрениях. С молодой супругой Матиаса не все в порядке. Нет-нет, не в том смысле! Но, кажется, в обозримом будущем ей грозит несчастье. Он, конечно, не специалист, это не его область, но лучше бы проверить. Вызванные астролог и ясновидец-люминосернер подтвердили опасения охотника. Примерно через год юной Агнессе грозила беда. Весьма вероятно — со смертельным исходом. Роды?! Трудно сказать. Можно ли предотвратить? Избежать?! Теоретически можно, но… Шансов не слишком много.

Развилка есть. Жаль, мнимец доброго исхода слаб и с трудом просматривается.

Агнессе решили ничего не говорить. В ответ на вопрос, зачем приходили астролог с ясновидцем, отделались какими-то благоглупостями. А Матиас не просто спал с лица. Он напоминал… — хорошо если приговоренного к смерти! Скорее — жертву свершившейся казни. Цветущий молодожен превратился в живой труп. «Проклятье! Надо было молчать! — клял себя Фортунат. — Молчать? А если Агнессу удастся спасти?! Промолчи я, спрячься в кустах…»

— Время еще есть. Мы обязательно что-нибудь придумаем! — пытался растормошить он друга. — Ты же у нас голова, теоретик, Нижняя Мама тебя забери! Вот и думай. Думай! Нечего нюни распускать!

К концу недели Матиаса наконец проняло. Он, как безумный, зарылся в расчеты и теоретические построения. Бегал к консультантам, жег, не жалея, ману на сеансы прямой связи с далеко живущими специалистами. Рабочий стол заполнили груды пергаментов с графиками, формулами и сумбурными на первый взгляд выкладками. Через два месяца Кручек нашел выход! Фортунат, к стыду своему, не понял до конца идеи друга, но был уверен: этот умник не ошибается. Обряд провели с тщанием, силами двух медикусов, репелльсинистра и волхва-аччендария, в присутствии знакомого Цвяху астролога. Все остались довольны результатом.

Лишь астролог покинул дом Кручеков в глубокой задумчивости.

Через восемь месяцев Агнесса родила мальчика. Роды прошли успешно, без разрывов и осложнений. Ребенок был здоров, мать на третий день встала с постели. Матиас сиял от счастья. А еще через три месяца Агнесса слегла. Лекарь и маг-медикус хором констатировали грудную горячку. Усилия обоих оказались напрасны: бедная мать сгорела буквально за три дня. «Судьбу не обманешь», — непонятно бросил Матиас Кручек, когда они возвращались с кладбища. Лил дождь, и капли воды стекали по щекам толстяка-вдовца.

Фортунат Цвях хорошо запомнил эту фразу.

После смерти жены Матиас нашел силы взять себя в руки. Он занялся воспитанием сына, ища в этом спасение от горя. Сократил количество лекций, а от работы с факультативами отказался совсем. Ректор, в прошлом известный медикус, оказался человеком понимающим, разрешив доценту Кручеку внести существенные изменения в учебные планы.

Сын — это серьезно.

Маленький Ясик рос сорванцом. Но особенно любил присутствовать при ученых диспутах, нередко случавшихся в гостиной отца. Сидел, слушал, как взрослый. Иногда делал загадочные пассы, весьма похожие на те, что используются в Высокой Науке. С детьми такое бывает. Обезьянки…

— Подрастет, возьму парня в ученики! — смеялся Фортунат, подливая вина в бокалы. — А ты его в теории поднатаскаешь. Такого мага вырастим — все обзавидуются!

Матиас смущенно улыбался, пряча лицо. Отдать Ясика в науку другу?

Разумеется!

При таких учителях мальчик далеко пойдет.

С пяти лет Ясик начал принимать в диспутах более активное участие. Время от времени вклинивался в разговор взрослых, пытаясь объяснить, показать, «как правильно», научить. К выходкам малыша относились снисходительно. Если дом Кручеков насквозь пропитан магией и Высокой Наукой — чего ждать от мальчика? В шесть лет отец отвел сына, всю дорогу скакавшего горным козленком, к магу-артифексу. Чтобы эксперт определил потенциал мальчика: способности к магии, уровень маны и ее структуру. До шести лет делать это бесполезно: детская мана непостоянна, временные всплески и пики чередуются с временными же провалами и спадами. Даже в спокойном состоянии детский тремор маны не дает получить сколько-нибудь достоверный результат. Зато в шесть — самое время определяться.

В тот день доцент Кручек получил второй, после смерти жены, удар Судьбы.

«Мне очень жаль огорчать вас, мастер Матиас. У вашего сына слом. Синдром ложной маны. Это неизлечимо. Он никогда не сможет стать магом или хотя бы колдуном. Извините».

Овал Небес разверзся над головой Матиаса Кручека.

CAPUT X

— Постыдитесь, сударь! Вы заговорили мастера Андреа насмерть!

Вот так. Прервали на самом интересном месте. И кто? Тихоня Цетинка.

— Не успел больной в чувство прийти — набежали! Пытают, мытарят… И батюшка мой, и вы, сударь, — туда же! Ни отдохнуть, ни поесть человеку…

— Сдаюсь! — шутливо поднял руки Фортунат Цвях, капитулируя перед напором девицы. — Остальное, коллега, я расскажу вам позже. Все равно мне сейчас желательно проверить одну догадку, — венатор пятился к двери под недвусмысленным взглядом Цетинки. — Не прощаюсь, до вечера я обязательно загляну. Отдыхайте, набирайтесь сил…

Цетинка без одобрения хмыкнула вослед магу. Потом обернулась к Мускулюсу и сразу расцвела.

— Растерзали они вас, Мастер Андреа! Я и батюшку корила, и вояк ваших изругала, чтоб не лезли… А этот мимо меня — шасть! Ну, я терпела-терпела…