Софья Ролдугина - Белая тетрадь

Размеры горы тоже не внушали оптимизма. Ясно было, что эту махину мы не одолеем не то, что за один день — и за трое суток. Правда Максимилиан уверял, что портал находится где-то на высоте двух третей от общего расстояния, но дела это не меняло: все равно придется ночевать в горах. Да еще последнее испытание, которое должно "охладить пыл"…

— Боюсь, как бы мы не замерзли в прямом смысле, — задумчиво проговорил вампир, ковыряя мороженое. Мороженое было замечательным — твердым, сливочным, с цельными ягодами вишни, политое густым сиропом, и есть его, размазывая по тарелке, — на мой взгляд, чистой воды издевательство. Но я со своей порцией, к сожалению, уже расправилась, а князь, погруженный в нелегкие думы, игнорировал мои завистливые вздохи.

— Брось, — легкомысленно отозвалась я, отрываясь от созерцания чужой тарелки. — В эльфийский тканях можно спокойно гулять по Северному полюсу, и максимум, что тебе будет грозить — утомление от прыжков по снегу.

— А если холод — магический?

— Так не бывает! — засмеялась я. — Это причины заморозков могут быть магическими или естественными, а так холод — он холод и есть.

— Ну, не знаю, — с сомнением покачал головой князь.

— Ладно, если ты так боишься, я могу попросить тетю Лиссэ зачаровать пуховое одеяло на магическую непроницаемость, — сдалась я. Нет, как можно быть таким занудой! Или его так впечатлило второе испытание, чуть не рассорившее нас навсегда?

— Впечатлило, — отрезал Максимилиан, не давая мне задать вопрос вслух. И тут же, извиняясь, коснулся моей руки: — Я не хочу снова потерять тебя из-за собственной глупости или непредусмотрительности.

Я вздрогнула, роняя ложку.

— Я так важна для исполнения твоих планов?

— Если бы для планов… — чуть слышно выдохнул вампир. — Не имеет значения, — он решительно поднялся из-за стола, не давая мне наклониться за прибором. — Тебе не кажется, что госпожа Эльнеке нас уже заждалась?

— Не кажется, — улыбнулась я, вспоминая эльфийку. — Тетушка всегда все делает не спеша. Не удивлюсь, если у нее еще ничего не готово.

— Тебе виднее, — пожал плечами Максимилиан. — Кстати, давно хотел спросить: почему ты называешь ее тетушкой? Я всегда думал, что эльфы не терпят такой фамильярности. Особенно от смертных…

— Обычно не терпят, — вздохнула я. — Но здесь особый случай. Помнишь, я говорила, что раньше каждое лето проводила в Кентал Савал? Так вот, я довольно быстро поняла, что жители Дальних пределов сильно отличаются от своих сородичей из столицы или Южных пределов. Они более простые, свободные, меньше подвержены условностям… В общем, очень напоминают представителей богемной среды из человеческого общества. Ну ты же сам видел Лиссэ. Хотя и среди своих родичей из Кентал Савал она считается весьма и весьма экстравагантной особой…

Я ненадолго замолчала, пытаясь вспомнить, что именно спросил князь.

— А насчет «тетушки»… Видишь ли, она в большом долгу перед Дариэлем. Когда-то он буквально вырвал у смерти Ани Эльнеке Сэртай, а она — единственная внучка Лиссэ, даже носит имя ее Дома. И поэтому, когда эльфы сбились в разгневанную стайку и пошли объяснять целителю, что помощь помощью, а постоянно нянчиться с человеческими детьми — недостойно представителя Старшего народа, то Лиссэ из принципа поддержала Дариэля. И заявила во всеуслышанье, что раз нянчиться с «человечками» недостойно эльфа, то она с удовольствием примет этих замечательных детей в свою семью. Так что мы с Хэлом у нее что-то вроде крестников или обожаемых племянников, — весело закончила я, вспомнив взъерошенную эльфийку, отчитывающую своих сородичей.

— А леди Элен? — осторожно поинтересовался князь.

— Мама в Приграничном частенько занималась важными исследованиями и экспериментами, и не всегда успевала следить за нами, — улыбнулась я. — Поэтому помощь Дариэля и Лиссэ в присмотре за такой беспокойной парочкой, как мы с братом, была очень кстати. Не торопись осуждать маму, — я заглянула ему в глаза. — Она права по-своему. А сейчас я просто не представляю, как сложилась бы моя жизнь, не будь рядом Дариэля и… других.

— Я не осуждаю, — вздохнул вампир. — Просто когда мне нужна была помощь и присмотр, то все наши союзники разбежались. А кое-кто пытался даже добить меня, пока я не вошел в силу… Если бы не Тай… Впрочем, неважно. Идем, малыш.

Я послушно засеменила вслед за вампиром. Невольно вспомнилось, как я так же сидела на земле, наблюдая как он скрывается в лесу, и пыталась хоть как-то вписать его в систему образов и стереотипов, как всегда делала с новыми знакомыми. Тогда я не смогла его понять… Не понимала и сейчас. Что есть маска, а что — истинное лицо? Кто он: холодный, интриган, расчетливо охмуряющий меня из политических соображений, или порывистый подросток — да, да, именно подросток, несмотря на солидный возраст, — притворившийся равнодушным политиком?

И что, шатт даккар, мне делать со своей идиотской влюбленностью?!

— Ничего, — коротко ответил Максимилиан. — Я привык, что меня все любят. Это нормально.

Ноги у меня окаменели, и я, как в старые добрые времена, по инерции полетела на асфальт. Вампир среагировал мгновенно, разворачиваясь и ловя меня у самой поверхности. Пребывая в состоянии шока, я не сопротивлялась, когда он ставил меня на ноги и отряхивал одежду от осевшей пыли. Он уже отворачивался, когда ко мне вернулся дар речи.

— Ты… Ты читал мои мысли!!! — слезы бессильной ярости заструились по лицу.

— Читал, — спокойно согласился вампир. — Напомню тебе, что я делаю это постоянно. Не понимаю, что тебя так расстроило.

— И ты…

Князь устало вздохнул, ненавязчиво поддерживая меня под руку, чтобы я еще раз не навернулась. Искоса взглянул на меня и продолжил:

— Я все время откладывал этот разговор, но, видимо, зря. Следовало с самого начала расставить все по своим местам. Но я слишком дорожил твоим отношением — искренним, непредвзятым, непосредственным. Знаешь, это ужасно приятно, когда тебя оценивают исходя не из сложившихся стереотипов, а из собственных впечатлений.

Максимилиан вскользь провел мне рукой по лицу. Задумчиво коснулся языком кончиков пальцев, пробуя слезы на вкус.

— Но все же есть вещи, изменить которые нельзя. Да, можно самому забыть о них, заставить забыть и других тоже. Можно притвориться… надеть маску, как ты говоришь. Но правда от этого никуда не денется.

Я еле волочила ноги, пытаясь понять, к чему он клонит. Получалось плохо. Но под воздействием глубокого, спокойного голоса тугой комок в горле, не дававший дышать, начал постепенно рассеиваться. Да что со мной такое? Я вроде не была склонна к истерикам по поводу и без.