Софья Ролдугина - Белая тетрадь

— Мама не знала, что я отправляюсь с ним. Да я и сама не знала… — покаялась я, послушно поднимая руки. Эльнеке закружилась рассерженным шмелем, снимая мерки и попутно тыкая в меня булавкой, когда я привычно пыталась втянуть живот, чтобы выглядеть стройнее. — Все началось с девятичасовой электрички, которой вздумалось уйти на десять минут пораньше…

Эльфийка слушала меня внимательно, не перебивая и не задавая наводящих вопросов. Лишь иногда кивком указывала на образцы ткани, предлагая выбрать цвет или фактуру. Я тыкала пальцем в понравившийся кусок, и продолжала рассказ. Судя по бурной деятельности, развитой тетушкой, мне следовало поспешить, и я старалась быть предельно краткой, излагать только факты, не оставляя места для личных впечатлений. И все же кое-что пришлось опустить. Вряд ли Эльнеке следует знать о кольцах. Или о моей почти состоявшейся смерти.

Эльфийка явно чувствовала, что я что-то недоговариваю, но подловить меня даже не пыталась. Просто впитывала информацию, не делая вслух никаких выводов.

Только в самом конце, когда я уже охрипла, а готовые выкройки лежали на столе, тетушка сочла возможным оторваться от работы и дать оценку моим приключениям:

— Похоже ты крупно влипла, милая моя. От этих кровопийц добра не жди.

Еще месяц назад я готова была подписаться под этим заявлением, но сейчас я гневно вскинулась, защищая Максимилиана.

— Неправда! Ксиль не такой. Он хороший, действительно хороший. А если и совершает что-то плохое, то только под давлением обстоятельств или сгоряча!

Эльфийка странно улыбнулась, глядя в сторону.

— Ты необъективна, Нэй. Если смотреть в лицо фактам, то выстраивается прямо противоположная картина. Ему плевать на твое благополучие, но пока ты необходима для исполнения каких-то его планов. Более того, ему необходимо также и твое абсолютное доверие. Я бы посоветовала тебе быть осторожнее, милая моя, но…

— Но, тетя…

— … но ты меня не послушаешь, — грустно закончила Эльнеке. — А это значит, что ты выросла, дорогая, и будешь всеми силами бороться за свою любовь.

— Я не люблю его! — запротестовала я. И смутилась. — То есть люблю, но не по-настоящему. Просто он слишком красивый, слишком таинственный и несчастный, чтобы оставаться к нему равнодушной. Это не любовь, это влюбленность.

— Ненастоящей любви не бывает, — тихо возразила эльфийка. — Как не бывает и простой влюбленности в семнадцать лет. Любовь бывает одна и на всю жизнь, а все, что после этого — лишь поиски утраченного. Разве ты, которая провела все детство среди эльфов, не поняла этого?

— Кстати о друзьях детства, — с облегчением выдохнула я, цепляясь за первую попавшуюся тему. — Там, в подземных дворцах, я подобрала кое-что для Дариэля. Книгу. Вы не могли бы ее передать ему, когда будете в Дальних пределах?

— Вот сама и передашь, — ворчливо откликнулась Лиссэ, вновь превращаясь из таинственной печальной эльфийки в мою опекуншу в Кентал Савал. — А то взяла манеру, с кровопийцами амуры разводит, а у старого друга уже два года не показывалась. Да и внучку мою давно не навещала…

— Я обязательно вернусь, обещаю, — улыбнулась я тетушке Лиссэ. — И всех навещу — и Дариэля, и Ани…

— Хорошо бы так, да что-то не верится, — покачала головой эльфийка, подталкивая меня к выходу. — Иди, а то князь, наверно, весь уже извелся.

— Еще бы, — фыркнула я. — Вы не спешили, когда снимали мерки.

— В этом деле нельзя спешить, — поджала губы Лиссэ. — А подождать ему полезно.

Однако вопреки моим ожиданиям и тетушкиным надеждам князь вовсе не мерил комнату шагами, нервно тиская в руках платочек. Вампир удобно устроился в глубоком кресле, закинув ноги на столик. Вдумчиво хрустя яблоком (судя по количеству огрызков — далеко не первым), он листал тяжелую книгу в металлическом окладе.

— Не знала, что вы ценитель поэзии, — вздернула аккуратный носик тетушка. Максимилиан ухмыльнулся, захлопывая фолиант.

— Ценитель — вряд ли. Скорее, оцениватель, — ехидно поправил эльфийку князь. — И с уверенностью могу сказать: эльфийские поэты и в подметки не годятся человеческим бардам.

Лиссэ обиженно поджала губы.

— Ваш заказ будет готов через два часа. А пока, будьте любезны… — и выразительно кивнула на дверь. Князь, посмеиваясь, направился в указанном направлении. Я со вздохом пристроилась ему в хвост.

— А ты куда, милая? — рассеянно поинтересовалась тетушка, глядя, как я уныло топаю за князем. — Разве ты не останешься на чашечку чая? Беседа совсем не помешает работе.

Максимилиан не сказал ничего. Но на меня накатила отчетливая волна раздражения пополам с гневом и обидой. Неужели он так близко к сердцу принимает тетушкины уколы?

— Нет, спасибо, — вежливо отказалась я. Напряженно прямая спина князя чуть расслабилась. — Максимилиан обещал отвести меня в кафе, — и специально для Лиссэ, направленным импульсом: "Тетушка, не надо его злить. Вы здесь останетесь, а мне с ним еще к Замку идти". Эльфийка сдержанно улыбнулась, опуская ресницы.

— Ну в таком случае, не смею тебя задерживать.

"Будь осторожна, Нэй".

"Да, тетя".

Только через полтора квартала от гостеприимного дома Максимилиан решился задать вопрос:

— Почему ты отказалась? Действительно из-за того, что не хочешь портить со мной отношения?

— Ты что, подслушивал? — я возмущенно пихнула вампира в бок. Князь лишь нетерпеливо отмахнулся:

— Так да или нет?

— Не злись на нее, Ксиль, — попросила я вместо ответа. — Она просто за меня беспокоится. А если честно… — я подначивающе улыбнулась. — Еще два часа вежливых расспросов о том, что нас связывает и что по этому поводу думает мама, я просто не выдержу!

Князь расхохотался и подхватил меня на руки, закружив над асфальтом. Поставил на ноги и обнял, зарываясь лицом в волосы.

— Малыш, ты чудо!

— Чудо хочет кофе, — смущенно пробормотала я, выпутываясь из объятий, чем спровоцировала еще один приступ смеха.

— Будет тебе кофе, — пообещал князь, вытирая невольно выступившие слезы.

Как оказалось, кофе в этом городке варили никудышный. Только в третьей забегаловке Максимилиан, придирчиво понюхав предложенный напиток, соизволил остаться и заказать обед. Спешить нам было особенно некуда, и мы расположились за угловым столиком, откуда открывался чудесный вид… нет, не на море, а на горы. Точнее, на гору.

Сейчас, в безжалостном свете дня, скалы, по которым должен был пройти наш путь, выглядели особенно многообещающе. Чистый горный воздух позволял увидеть, что по крайней мере до середины подъема нам не встретится ни одного дерева. А это значило, что прицепить «кокон» будет некуда и спать придется на голой земле.