Владислав Сергеев - Господарь

— Стой!.. Нет!.. Не надо так… Его мечом не возьмёшь…

Тяжело дыша, срывающимся голосом проговорил китаец. Персидский ковёр смягчил падение. Они так и продолжали лежать, обнявшись. Точнее, Лу Минь обнял и не отпускал князя. Всё произошло настолько быстро, что драконы застыли в оцепенении, молча, взирая за происходящим.

— Мечом его не взять. Тут иначе надобно, княже.

Быстрой скороговоркой произнёс, подошедший архиепископ. Быстрый подъём по лестнице и теперешняя пробежка к гробу, не прошла для старика даром. Он тяжело дышал и хватался за сердце. Немного переведя дух, продолжил.

— Он меча не боится. Боюсь, вообще не убить его сейчас. Я предупреждал, не смотреть в глаза ему. А вы? Загипнотизировал кровосос, вот и сгинул Пётр. Теперича, княже, сие наше дело, священников и Лу Миня. Не обессудь, и до тебя очередь дойдёт.

До того молчавший, Аттила, вдруг, заговорил. Его голос мало походил на человеческий, скорее напоминал скрип несмазанной ржавой дверной петли.

— Нету твоего Петра! Сгинул! Ха-ха! И твоя девка, любимая, меня всю ночь ублажала! Ха-ха! И сестра твоя и мать, все у меня в ногах валялись! Всех отимел! Ха-ха! Посмотри мне в глаза, трус! Я всё у тебя забрал! Я победил, и буду жить вечно! Запомни, вечно! Вы, жалкие черви, думаете уничтожить меня? Не выйдет! Я был всегда и буду всегда!

Влад тяжело поднялся на ноги. Не смотря на гроб, он молча подошёл к телу и, бережно подняв на руки, понёс. Один, из «драконов», аккуратно взял голову командира и пошёл следом. Все молча провожали их взглядом. Проходя мимо архиепископа, князь, не оборачиваясь, проронил.

— Очень, Петя, солнышко любил. Пусть на рассвет поглядит.

Вампир продолжал изгаляться, но ни кто, ни один человек, не обращал на него внимания. Все смотрели на князя. За ними не пошёл ни один человек. Все понимали, друзьям надо проститься. Как сомнамбула, Влад нёс тело. Медленно, не спеша, а куда спешить, сошёл по лестнице и вышел во двор. Светало. Солнечные лучи начали разгонять ночную тьму. Очень бережно положил на ступеньки воеводу и сел рядом. Нёсший голову «дракон», молча подошёл и дал её Владу. Тот взял её на руки и стал гладить по волосам. Князь смотрел на, светлевшее с каждой минутой, небо и монотонно раскачивался вперёд — назад.

— Уже утро наступило. Хорошо, как, спокойно, тихо. Поймали мы его, наконец-то. Прижали хвост бесёнышу. А всё ты! Долго мечтали об этом. Помнишь, друг? Теперь, заживём с тобой по-человечески. Невесту, найдём тебе, да-да, непременно невесту. И чтоб из богатого, знатного рода была. Да-а, ты у нас, жених, хоть куда. И невеста подстать нужна. А я придумал, как мы сделаем всё! Я попрошу свою Викторию, а она обязательно найдёт тебе. Не сомневайся! Знаешь, какая она у меня! На свадьбе, я сам, за посаженного отца пойду. Пусть все знают, побратим княжеский жениться. Э-эх, ну, и свадьбу мы тебе отгрохаем! Всей Валахии на загляденье! Сотни лет такой пир помнить будут! А помнишь, как мы с тобой по Европе путешествовали? А? Помнишь? Помнишь, как в Провансе, ты того наглого виконтика на постоялом дворе отделал? Хе-хе! Много мы вместе прошли, много повидали. Ты, главное, не волнуйся, Иона с Лу Минем, наше дело докончат. А "драконы твои" — орлы! Разделали сегодня ландскнехтов под-орех. Всё мы с тобой правильно рассчитали. А разве мы ошибались когда, с тобой? Не было такого никогда. Всех супостатов победили мы. Везде и всюду я знал, что ты рядом. Всегда руку протянешь, ежели трудно, плечо своё сильное подставишь, когда надо. И я тебя не бросал. Ты — самый близкий мне человек. И теперича вместе будем. Ты там, что, без меня в раю наслаждаться будешь, отдыхать? Ещё вдруг Викторию отобьёшь! Хе-хе-хе! Ты муж бравый, раз — и увёл красну девицу! Нет, не хочу я так. Были вместе на этом свете, значиться, и на том вместе нам быть. Да-а.

С этими словами, Влад встал, достал меч и стал приспосабливать его черен в щель, между каменными плитами. Установив оружие, он выпрямился, поднял голову к небу, перекрестился, раскинул руки и упал … на грудь «дракона», нёсшего голову Петра. Влад попытался вырваться, но боец крепко держал господаря, лишь приговаривая негромко.

— Тихо, княже, тихо. Успокойся.

Борьба длилась недолго, скоро Влад обмяк в мощных объятьях воя. Увидев, что взгляд князя снова стал осмысленным, боец отпустил его.

— Княже, как мы без тебя? Валахия как? Турки напирают, мадьяры. Нельзя нам без тебя, пропадём. А воеводу заберём домой, похороним, всё честь по чести будет. Надобно так сделать, чтоб не токмо мы, чтоб дети наши, внуки, помнили героя. Иди, княже наверх, к архиепископу. С воеводой, я останусь. Иди, нужен ты там.

Влад кивнул головой, и пошёл.

На чердаке, тем временем, Иона с монахами читали православные молитвы. Китаец, вторил им на своём языке. Было светло. «Драконы» принесли и зажгли несколько десятков факелов. Аттила, в унисон словам священнослужителей, червем извивался в своём роскошном, забрызганном кровью, саркофаге. Сейчас, он мало походил на созданье божье. Упырь стал похож на странную, гротескную помесь летучей мыши, волка и человека, причём в самом омерзительном варианте этого скрещивания. Он извивался, выл, скрежетал зубами. Выкрикиваемые им богохульства, были столь ужасны, что нельзя их предавать бумаге. При этом он пользовался словами всех народов, среди которых довелось ему пожить, за свой долгий век. Наконец, кровосос затих. Иона подошёл к Владу.

— Княже, теперича, твой черёд действовать. Бери кол и постарайся с одного удара пробить сердце супостату. Сим ты обездвижишь его окончательно, пригвоздишь к месту. Но смотри, второй попытки не будет.

Влад решительно подошёл к саркофагу. Обеими руками обхватив кол, высоко поднял его над головой и на секунду замер.

— За вас!

Резко, что есть силы, вогнал заостренное дерево в самое сердце Аттилы. Удар был настолько силён, что, пробив тело упыря, кол застрял в досках гроба. Вампир моментально поник, глаза закрылись, доселе алые губы — побледнели.

— Прекрасно, мой господин! Отменнейший удар!

С поклоном промолвил Лу Минь. С помощью «драконов», князь закрыл крышку гроба. Далее, за дело снова взялись священнослужители. Непрестанно молясь, на саркофаг стали наносить особые письмена. В основном сие были псалмы и молитвы на латыни, на древнегреческом и арамейском языках[53]. Свои иероглифы выводил и шаолинец. Крышку прибили серебряными гвоздями, а щели замазали всё той же, чесночно-омельной пастой. Когда закончили, солнце стояло уже высоко над горизонтом.

— Что ж, с Божьей помощью, здесь всё закончили.

Архиепископ устало перекрестился. Сегодняшний день дался старику не просто.

— А что ещё надо сделать? — меланхолично поинтересовался Влад.