Варвара Мадоши - Укротители Быка

В глазах женщины плеснул страх.

— Своего сына я не отдам! Если это цена…

— О чем вы? — Вия сохранила серьезное лицо, хотя менестрель внутри рассыпался не менее чем десятком ехидных эпиграмм. — Я говорила о «вещи». Например, его любимое седло или что-нибудь в таком роде. Или украшение, которое он вам подарил и очень любил на вас видеть — это было бы лучше всего. Духи не требуют наносить ущерб живым ради мертвых.

«Это делают только люди».

Стар вернулся с охоты грязный, промокший, донельзя уставший, и нельзя сказать, чтобы окончательно довольный переговорами с Бартонби. Он ненавидел подобные исходы больше всего: когда вроде бы до чего-то и договорились, и в то же время совершенно нельзя понять, до чего.

Да, безусловно, Бартонби будет готов выступить на их стороне, если они подчинят Радужные Княжества. Но это понятно всем; да что там, герцог Хендриксон наверняка мог предсказать такой исход еще лет за пять до начала своего Великого Похода! Дипломатическая миссия Стара как раз состояла в том, чтобы уговорить значимые силы Священной Империи на войну, не дожидаясь определенных результатов. И что из этого вышло? Покуда ничего. У Райна с Динстаг не заладилось; правда, на очереди еще Олаусс, но Стар почему-то сомневался в исходе. Да Олаусс и не граничит… Шпеервальд? Никаких контактов. С Бартонби тоже не получилось. Императорский двор — по-прежнему темная лошадка, если не считать весьма смутной зацепки с Ядвигой Гаевой.

Итак, размышляя в подобном ключе, Стар взбежал на крыльцо дома господина Розена, и тут же почуял неладное. Уже держась за ручку двери, молодой человек понял, что ни Райна, ни Вии в доме нет, зато есть кто-то посторонний. Вроде бы знакомый, но определенно не добрый.

Да, совершенно точно: в холле ждал Игорь Клочек, и выглядел он еще более мокрым (хотя и менее грязным), чем Стар, и взбешенным донельзя.

— Ди Арси! — воскликнул он басом, еще более неприятным из-за колючего шляхетского акцента. — Во имя Ормузда, только попробуйте сказать, что вы ничего об этом не знаете!

— Господин Клочек, потрудитесь объяснить, какого… черта вы врываетесь в дом, где я проживаю, пугаете всех и грозитесь мне с порога! Да объясните убедительно, а то у меня был не слишком приятный день, и я обрадуюсь возможности с кем-нибудь подраться.

Клочека как будто сразу подменили: ярость в глазах не потухла, но лицо как будто разгладилось, и даже руку он снял с эфеса меча.

— Помилуйте, Ди Арси, не надо демонстрировать на мне вашу маску недовольного аристократа. Вам не идет.

— Тогда и вы оставьте образ воплощенного гнева. Что случилось?

— Еще одна девушка найдена мертвой, таким же образом, как и госпожа Нарау. Голова разбита. Брат девушки — мой хороший знакомый, поэтому я узнал о случившемся из первых рук. И, вообразите себе, это именно та красотка, с которой вы так оживленно разговаривали и даже прогуливались по галерее третьего дня! После того, как вы расспрашиваете о гибели госпожи Нарау!..

Стар подобрался. Он очень смутно помнил девицу, с которой любезничал на очередном малом приеме в Элизиуме — да кто их запоминает?.. Так, вроде бы, глаза у нее были серо-голубые, а волосы с рыжеватым оттенком. Росточку небольшого…

— Уж не подозреваете ли вы, что я повинен в ее смерти?

— Нет, вы сегодня весь день были на охоте. Однако вы так расспрашивали меня в прошлый раз, будто подозревали о чем-то. Ди Арси, если вы выгораживаете кого-то из своей свиты…

— Я никого не подозреваю, Ормузд вас подери! — рявкнул Стар, причем все-таки забылся и назвал не того бога. — Неужели вы считаете меня таким человеком, чтобы я покрывал в моем окружении безжалостного убийцу?!

— Я считаю, что вы — человек результата, — холодно произнес Клочек. — Как и мой знакомый Гаев. Если вам нужен безжалостный убийца — вы будете его покрывать.

— О, я перебил немало народу — но еще не поднялся до таких высот политики, чтобы спокойно отпустить мерзавца, разбивающего головы девушками! — вскипел Стар. — Должно быть, я не соответствую высоким стандартам, принятым в этом городе.

Игорь смотрел на него в упор, и некстати Стару вспомнился их давешний поединок. Потом Клочек склонил голову и произнес:

— Прошу прощения, я и в самом деле судил поспешно. Если вы желаете вызвать меня…

— Нет, — мотнул головой Стар. — Я понимаю, что вы расстроены гибелью сестры вашего друга. Расспрашивал я о несчастной леди Нарау лишь потому, что вести о безжалостно убитой иностранке заставили нас с Гаевым чуть не загнать коней по дороге сюда: мы испугались, что речь шла о леди Вии.

— Дважды прошу прощения, — Клочек снова кивнул. — Я упустил из виду это соображение. Разрешите откланяться?..

Стар посторонился, пропуская его к двери. На пороге Клочек обернулся, и лицо его показалось сразу же очень старым.

— Ей было всего пятнадцать лет. Понимаете, Ди Арси?.. Когда короля Ярослава сместили, по улицам Грозны нельзя было ходить молодым девушкам. Я не думал, что увижу что-то подобное в мирное время, в столице Священной Империи.

Когда он вышел, эти слова — «пятнадцать лет» — отозвались в голове у Стара набатом. Он схватился за ручку двери изнутри, как будто силился задержать Игоря. Как-то сразу все это вместе сложилось у него: и расколотая голова, и слова, будто бы фрейлина Нарау была очень красива, и возраст… и даже рыжеватые волосы безымянной для него покойницы.

Стар удержался и никак не проявил своего отчаяния наружно. Кто-нибудь из слуг мог заметить.

Как он сказал? «Я не стану покрывать в своей свите безжалостного убийцу». И ведь верил своим словам, идиот!

Шаманский обряд проводится на границе. Лучше всего границы во времени — полдень или полночь. Между временами года тоже сойдет. Еще нужно взять маску. В Виином случае — раздеться.

Вия знала, что символы много значат для духов — по крайней мере, так ее учили. Последнее время она стала значительно сомневаться в этом. У одних шаманов обряды работали, у других — нет. Не так важно одеть маску покойника, как сердцем принять свою смертность. Не так важно надрезать ладонь, как надорвать душу, впустить в нее иной мир.

Собственная душа иногда казалась Вии пустырем, перехоженной территорией, сквозь которую пролегали тропинки музыкантов, королей, нищих и сумасбродов. Со временем она начала находить в этом удовольствие.

Шаманка договорилась с эрцгерцогиней, что обряд они производить будут вечером, перед темнотой. Для этой цели был выбран небольшой домашний храм, ранее посвященный Одину, но потом очищенный в виду того, что крыша совсем обвалилась. Теперь крышу восстановили, но храм еще ждал освящения и пока никому не принадлежал.