Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — курфюрст

Но за их спинами тут же возразил третий:

— Маркиз Ангелхейм всеми командует!.. Он и ночует в шатре!

Я покрутил головой.

— Маркиз Ангелхейм? Тогда в самом деле что-то в лесу издохло. Может быть, он еще и пить бросил?.. В каком он шатре?

— В самом большом, — сказал страж. — Он стоит на…

— Вижу, — прервал я его. — Мог бы и сам догадаться. Маркиз есть маркиз, никому не позволит сесть выше.

Зайчик весело ржанул и понесся к шатрам, но Бобик уже исчез между ними, и путь его можно было проследить только по паническим крикам.

Дальше арбогастра пришлось придержать, воины сидят прямо на земле, одни затачивают мечи, другие хозяйски осматривают доспехи, от слабого ремешка может зависеть жизнь, на меня смотрели с почтением. Вскакивали, но я властным движением заставлял опускаться и отдыхать.

На полдороге к шатру Ангелхейма я обратил внимание на группу рослых солдат в хороших доспехах, все выглядят тертыми, бывалыми, опытными воинами, но я проехал бы мимо, если бы взгляд не упал на крупного рыцаря в блестящем панцире в их кругу. Он отдает резкие и отрывистые приказы, его слушаются беспрекословно, что вообще-то в лагерях, где столько рыцарей, бывает редко.

Он перехватил мой взгляд, коротко поклонился все с той же неуклюжей грацией северянина.

Я сказал благожелательно:

— Клемент Фицджеральд.

— Ваша светлость, — произнес он.

— Как же, — сказал я тем же тоном сюзерена, у которого все прекрасно, — я помню вас! Это и есть ваши люди?

— Да, ваша светлость, они пришли со мной издалека.

— С виду хороши.

— И не только с виду, — уточнил он. — Вы их увидите в бою, ваша светлость.

Я поинтересовался:

— Много прибыло?

— Около восьмисот рыцарей, — доложил он, — двенадцать тысяч ратников, восемь тысяч лучников. Но еще подходят.

— Как ладите? — поинтересовался я. — Слышал, вас называют распорядителем…

Он смущенно улыбнулся.

— Нет, я человек поля боя. Но так уж получилось, что я сюда пришел из Сен-Мари, и как-то многие сочли, что командую я, хотя это не мое дело.

— А маркиз?

Он пожал плечами.

— Он больше занимается тем, что старается всех накормить, напоить и расположить так, чтобы не подрались. Все мы ждали вас, ваша светлость!

— Что ж, — сказал я бодро, — время ожидания, похоже, заканчивается. Давно прибыли?

— Вчера, ваша светлость.

— Ого, — сказал я, — значит, наотдыхались вволю.

Он ответил очень серьезно:

— Так точно, ваша светлость. Приказывайте.

— Завтра на рассвете выступаем, — пообещал я. — А пока отсыпайтесь, вылеживайтесь. Поспать всласть придется очень не скоро.

Я соскочил на землю, повод арбогастра перехватили оруженосцы, но к шатру Ангелхейма я сделал только шаг, как полог резко отлетел в сторону, маркиз выскочил с воспламененным лицом и сияющими глазами, возопил счастливо:

— Сэр Ричард!

Однако опомнился и преклонил колено:

— Мой лорд…

Я поднял, обнял и с беспокойством всмотрелся в его бледное одухотворенное лицо творческого человека. Вином не разит, не прет, не несет и даже не пахнет.

— Маркиз, — спросил я, — вы здоровы?

Он сказал счастливо:

— Дорогой друг, еще бы! Произошло то, о чем я всегда мечтал по своей всегдашней лени: совершать подвиги, не поднимаясь из-за стола, а желательно — не вылезая из постели!.. И вот мечта исполнилась, война сама пришла ко мне на дом.

Я вздохнул.

— Да, кто не идет неприятностям навстречу, к тому они приходят сами. Пойдемте в шатер, надо поговорить. Что сообщают гонцы, еще кто-то прибудет?

Оруженосцы придержали для нас полог, в шатре богато и достаточно уютно, маркиз с его имениями может позволить себе жить на широкую ногу даже в походном лагере.

Миловидный юный паж тут же принялся таскать на изящный столик ювелирной работы кубки и чаши, поставил на середину столешницы серебряный кувшин с дорогой росписью на боках.

— Ожидаем два-три небольших отряда, — заверил Ангелхейм с гордостью. — А так уже почти все на месте. Не такой уж слабый получается бронированный кулак!

Я опустился за стол, с удовольствием вытянул усталые ноги.

— Где сейчас армия Гиллеберда?

— Основная масса, — сообщил он, — медленно движется по долине Зеленой Зари через владения графа Вильгельма Лейбница к землям барона Ньюкастла, а у него там не замок, а хорошо укрепленная крепость.

Я сказал с горечью:

— Для осады не остановятся, пойдут дальше.

— Уверены?

— Абсолютно, — ответил я. — Гиллеберду нужно захватить побольше территории, он жаждет дойти до Тоннеля и перекрыть наглухо. И тогда все непокоренные замки и крепости сдадутся сами.

Он сказал сердито:

— Мы никогда не сдадимся!

Я тяжело вздохнул, взял кубок и сам налил себе светлого вина.

— Маркиз, войска нужно отправить сразу же на рассвете. Вот карта, я отметил, как и где идти. Нет-нет, никаких боев!.. У нас не армия, а боевой отряд. Армия Гиллеберда пусть сражается с армией Барбароссы, мы же пойдем мимо и дальше… Нет-нет, дорогой маркиз, это не трусость, а как раз выполнение великого долга! Нам одним предначертано Господом совершить то, что делает армия Барбароссы… Более того, скажу скромно, все три армии…

Он переспросил изумленно и настороженно:

— Три?

— Три, — подтвердил я. — Кроме армии короля Барбароссы еще армии Фальстронга и короля Найтингейла. Да-да, король Шателлена тоже участвует… Правда, он сам об этом еще не знает, я прямо сейчас помчусь к нему. Надо будет сообщить мимоходом. А вы, маркиз, поведете войска вот по этому пути…

Он замялся, посмотрел чуть в сторону, потом прямо взглянул мне в глаза.

— Дорогой друг, признаюсь честно, ваш командир из Сен-Мари прибыл с отрядом таких воинов, каких я давно не видел. Они действуют, как один человек, и сотней могут сражаться против тысячи!.. Мне лестно возглавить армландское войско, но я, увы, признаю, мне далеко до воинских талантов графа Ришара, с которым мы так дружны. Потому я рекомендую передать командование на время вашего отсутствия этому сэру Клементу Фицджеральду.

Я подумал, поколебался, что для меня мало характерно, последние испытания не слишком-то сбили спесь.

— Мне он тоже показался прекрасным военачальником, просто я его слишком мало знаю. Он не сенмаринец, прибыл туда совсем уж из диких мест. Чуть ли не оттуда, откуда я сам, только я еще… дальше. И прибыл как раз в день моего отъезда сюда.

— Он хороший военачальник, — повторил Ангелхейм. — А у вас сомнения в его умении руководить или… в верности?