Вергилия Коулл - Мой враг, моя любимая

Нужно было срочно что-то делать.

— Ты не мог бы отвернуться? — чужим визгливым голосом выпалила я и бросила взгляд на корзину, где лежала одежда.

Нож сверкал длинным лезвием. Такой манящий… но такой же недосягаемый, как и полотенца. Я сделала осторожный шаг в его сторону. Жорж тут же двинулся вперед, заставив меня отскочить.

— Не надо, — покачал он головой.

Расстояние между нами сократилось еще на один шаг. Я сжалась в комок, чувствуя себя униженной, почти как та девушка-лекхе. Жорж потянулся, не глядя нащупал полотенце и снял с крючка. Кровь оглушительно пульсировала в моих ушах. Во рту пересохло.

Жорж оказался близко. Очень близко. И все мои инстинкты кричали: «Бей или беги!» Колени задрожали, но теперь не от страха, а от прилива адреналина. Держа в одной руке полотенце, другой рукой Жорж собрал мои мокрые волосы и принялся их вытирать. Перебирал пряди, любовно просушивая их тканью. При этом продолжал смотреть на меня, будто хотел загипнотизировать. В любую минуту я готовилась отбиваться, но ожидание нападения сводило с ума сильнее самой атаки.

Справившись с делом, охотник обернул меня полотенцем и всунул его концы в мои судорожно сжатые пальцы. Я вцепилась в ткань, как утопающий — в спасательный круг.

— Я чувствую на тебе его запах, — вдруг произнес Жорж.

Меня пробрала крупная дрожь. Да о чем он толкует?

— Запах лекхе, который тебя имел, когда ты была в плену, — ровным безэмоциональным голосом продолжил охотник.

По его глазам я поняла, что момент истины настал. Сейчас — или никогда. И мне больше не хотелось быть слабой. Как та забитая лекхе. Я — не такая.

Удерживая полотенце одной рукой, я выпростала другую, размахнулась, влепила Жоржу пощечину и прошипела:

— Следи за языком, когда говоришь о другом охотнике. Я тебе не грязное животное, чтобы меня кто-то имел.

Он моргнул. Что-то в выражении лица поменялось.

— Подожду тебя в коридоре, — сообщил Жорж, а потом развернулся и покинул меня.

Я метнулась к корзине, схватила нож, выставила перед собой… и услышала, как закрылась дверь в спальне. Прислонившись к стене, я выдохнула. Вытерла выступившую испарину со лба. И что это было?

Откуда он узнал про Ивара? Это у меня на лице написано? Или просто блефовал? Хотел, чтобы я смутилась и проболталась? Рассказала ему все подробности своего пленения?

И дала еще более мощный козырь в руки. Информацией, что я спала с кем-то из низшей расы, можно шантажировать моего отца бесконечно. Такой позор для семьи!

Ну уж нет.

Уже одеваясь в спальне, я поймала себя на мысли, что оглядываю мебель и подбираю, чем бы загородить дверь на ночь. О спокойном сне можно забыть, пока у Жоржа есть ключ. Мне не улыбалось проснуться и опять наткнуться на непрошеного гостя. Или того хуже…

Охотник ждал в коридоре, как и предупреждал. Нож я предусмотрительно спрятала под одеждой, но Жорж не проявлял больше враждебности. Он, как ни в чем не бывало, улыбнулся при моем появлении и подставил локоть, чтобы я положила руку.

— Больше так не делай, — процедила я, проигнорировав его предложение.

Жорж пожал плечами и засунул руки в карманы джинсов.

— Прости, Кира. Забылся. В нашем деле не часто встретишь женщин. А в нашем доме — особенно.

Я хотела напомнить, что у него под носом бродит девушка, пусть и лекхе, но прикусила язык. Вместо этого спросила:

— А как же твоя мама? Где она?

— О, пойдем, покажу, — воодушевился охотник.

Мы вышли из дома и прогулочным шагом обогнули его, следуя между розовых кустов. Наклонившись, Жорж сорвал красный бутон и протянул мне.

— Спасибо, — пробормотала я, приняла цветок и машинально поднесла к лицу.

Бархатистые лепестки пахли терпко-сладким ароматом, но мне чудился в нем запах гнили. Вся окружающая красота казалась ненастоящей, восковой. Копни глубже — и вылезет отвратительное мертвое нутро.

С обратной стороны здания я увидела еще одну дверь и поинтересовалась, запасной ли это выход. Такое знание никогда не помешает.

— Нет, — хмыкнул Жорж, — в этой части у нас живут наемники.

Я кивнула. Набирать помощников за деньги было обычной практикой среди охотничьих кланов. Семья всегда оставалась семьей, но иногда в ней просто не хватало столько людей, сколько нужно. Условия в кланах не сильно различались: обычно наемников обеспечивали едой и крышей над головой, чтобы в любой момент они находились рядом. Также им выплачивали определенный оклад, который зависел уже от опыта того или иного человека. Папа не любил менять людей, поэтому в нашем клане наемники оставались по пять-десять лет и становились едва ли не частью семьи, как, например, однорукий дядя Миша. Но что за люди служили Седому — оставалось лишь гадать.

— И много у вас людей? — с напускным равнодушием поинтересовалась я.

— Постоянных — трое. Есть еще двое вольнонаемных из города. Отец вызывает их, если предстоит крупная облава, — не стал скрывать Жорж. — А у вас?

— Раза в два больше, и все — постоянные. Но у нас и территория того требует.

— Да, — с легкой завистью протянул он. — У вас есть, где разгуляться.

Мы добрались до самой ограды и остановились перед двумя поросшими травой холмами. Я сразу догадалась, что это, хотя ни крестов, ни табличек не заметила.

— Вот это моя мать, — указал Жорж на правый холм, — а это — Митяя.

— У вас разные матери? — удивилась я.

— А что, не заметно? — хохотнул он и пригладил пятерней волосы. — Да, разные.

— И обе умерли?!

— Мать Митяя отец застрелил, когда сбежать хотела, — беззаботно поведал Жорж. — Потом женился на моей. Но она умерла от преждевременных родов. Вторых, после меня.

Я растянула губы в вежливой улыбке, а у самой все поплыло перед глазами. Застрелил? При попытке бегства? Это до чего же нужно довести женщину, чтобы хотела сбежать? А вторая? Не удивлюсь, если преждевременные роды тоже случились не просто так. И снова вспомнился синяк на лице затравленной служанки. Да у них тут, похоже, жестокое обращение с женщинами само собой разумеется, если Жорж так спокойно об этом рассказывает. Удивительно, что со мной носятся.

Неудивительно, одернула я себя потом. Обещанный фургон оружия явно стоит того, чтобы сдержаться и не трогать меня.