Сергей Лукьяненко - Ночной Дозор

Мы взяли по рюмке «Бейлиса», заказали что-то из еды. Наверное, это наводило официантов на определенные мысли по поводу нашего визита: две неопытные проститутки в поисках работы, — но мне, в общем-то, было все равно.

— А он был Иным?

— По? Неинициированный скорее всего.

Есть свойства — существа без воплощенья,С двойною жизнью; видимый их лик —В той сущности двоякой, чей родник —Свет в веществе, предмет и отраженье,

— тихо произнесла Светлана.

Я удивленно посмотрел на нее.

— Знаешь?

— Как тебе сказать? — я поднял глаза и торжественно произнес:

Не бойся воплощенного Молчанья,Ни для кого не скрыто в нем вреда.Но если ты с его столкнешься тенью(Эльф безымянный, что живет всегдаТам, где людского не было следа),Тогда молись, ты обречен мученью.

Секунду мы смотрели друг на друга, потом разом засмеялись.

— Маленькая литературная дуэль, — ехидно сказала Светлана. — Счет: один — один. Жаль, зрителей нет. А почему По остался неинициированным?

— Среди поэтов вообще много потенциальных Иных. Но некоторых кандидатов лучше оставить жить людьми. У По была слишком неустойчивая психика, давать таким особые способности — все равно что пироману подарить канистру с напалмом. Я даже не рискну предположить, на чью сторону он встал бы. Скорее всего, ушел бы в сумрак навсегда, и очень быстро.

— А как они там живут? Те, кто ушел?

— Не знаю, Светлана. Да и никто не знает, пожалуй. Иногда их можно встретить в сумеречном мире, но общения, в привычном понимании, не случаетется.

— Я хотела бы узнать, — Светлана задумчиво оглядела зал. — А ты заметил здесь Иного?

— Старик за моей спиной, что говорит по сотовому?

— Какой же он старик?

— Глубокий. Я же смотрю не глазами.

Светлана прикусила губу, сощурилась. У нее уже начинали просыпаться маленькие амбиции.

— Пока не получается, — призналась она. — Даже не пойму, Светлый он или Темный.

— Темный. Не из Дневного Дозора, но Темный. Маг средней силы. Кстати, он нас тоже заметил.

— И что мы будем делать?

— Мы? Ничего.

— Он же Темный!

— Да, а мы — Светлые. Что с того? Как работники Дозора, мы вправе проверить у него документы. Они наверняка в порядке.

— А когда мы вправе будем вмешаться?

— Ну, если он сейчас встанет, взмахнет руками, превратится в демона и начнет откусывать всем головы…

— Антон!

— Я вполне серьезен. У нас нет никаких прав мешать честному Темному магу отдыхать.

Официант принес наш заказ, мы замолчали. Светлана ела, но без всякого аппетита. Потом обронила, обиженно, как капризный ребенок:

— И долго Дозор будет так пресмыкаться?

— Перед Темными?

— Да.

— Пока мы не получим решающего преимущества. Пока у людей, становящихся Иными, даже мимолетного колебания не будет, что выбрать, Свет или Тьму. Пока Темные не вымрут от старости. Пока они не смогут подталкивать людей ко Злу с той легкостью, как сейчас.

— Но это ведь капитуляция, Антон!

— Нейтралитет. Статус кво. Обе стороны в цейтноте, что уж скрывать.

— Знаешь, Дикарь, который в одиночку наводит ужас на Темных, мне куда симпатичнее. Пусть он нарушает Договор, пусть даже невольно подставляет нас! Ведь он борется с Тьмой, понимаешь ты, борется! Один против всех!

— А ты не думала, почему он убивает Темных, но не выходит на контакт с нами?

— Нет.

— Не видит он нас, Светлана. В упор не видит.

— Он ведь самоучка.

— Да. Талантливый самоучка. Иной с хаотически проявляющимися способностями. Способный увидеть Зло. Не способный разглядеть Добро. Тебя это все равно не пугает?

— Нет, — мрачно сказала Светлана. — Извини, но не пойму, куда ты клонишь, Оль, извини, Антон. Ты заговорил совсем как она.

— Ничего.

— Темный куда-то пошел, — глядя через мое плечо, сказала Светлана. — Сосать чужие силы, творить злобные заклинания. А мы не вмешиваемся.

Я слегка обернулся. Увидел Темного — внешне ему, действительно, было от силы лет тридцать. Со вкусом одетый, обаятельный. За столиком, где он сидел, осталась молодая женщина и двое детей — мальчик лет семи, девочка чуть младше.

— Отлить он пошел, Света. Пописать. А его семья, кстати, вполне обычная. Никаких способностей. Их тоже предлагаешь ликвидировать?

— Яблочко от яблоньки…

— Скажи об этом Гарику. Его отец — Темный маг. До сих пор жив.

— Бывают исключения.

— Вся жизнь состоит из исключений.

Светлана замолчала.

— Я знаю этот зуд. Света. Творить Добро, преследовать Зло. Сразу и навсегда. Я сам такой. Но если ты не поймешь, что это тупик — кончишь сумраком. И кто-то из нас будет вынужден прервать твое земное существование.

— Зато я успею.

— Ты знаешь, как будут выглядеть твои действия со стороны? Психопатка, убивающая нормальных, хороших людей налево и направо. Леденящие душу описания в газетах. Звучные прозвища — «московская Борджиа», например. Ты заронишь в человеческие сердца столько Зла, сколько бригада Темных магов за год не сотворит.

— Почему у вас на все готов ответ? — с горечью спросила Светлана.

— Да потому, что мы прошли через ученичество. И выжили. В большинстве своем — выжили!

Подозвав официанта, я попросил меню. Сказал:

— По коктейлю? И двинемся отсюда? Выбирай.

Светлана кивнула, изучая винную карту. Официант, смуглый, высокий, нерусский парень, ждал. Он всякого навидался, и две девицы, одна из которых вела себя как мужчина, его тоже не смущали.

— «Альтер Эго», — сказала Светлана.

Я с сомнением покачал головой — коктейль был из самых крепких. Но спорить не стал.

— Два коктейля и счет.

Пока бармен готовил коктейль, а официант возился со счетом, мы сидели в тягостном молчании. Наконец Светлана спросила:

— Хорошо, с поэтами все понятно. Они — потенциальные Иные. А как со злодеями? Калигула, Гитлер, маньяки-убийцы?

— Люди.

— Все?

— Как правило. У нас — свои злодеи. Их имена ничего не скажут людям, а у вас скоро начнется курс истории.

«Альтер Эго» оказался правильным. Два тяжелых, несмешивающихся слоя колыхались в бокале: черный и белый, сладкий сливочный ликер и горькое темное пиво.

Я расплатился наличными, не люблю оставлять электронных следов, поднял бокал.

— За Дозор.

— За Дозор, — согласилась Света. — И за твою удачу, чтобы ты выбрался из этой истории.

Мне очень захотелось попросить ее постучать по дереву. Но я смолчал. Выпил коктейль — в два глотка, вначале мягкая сладость, потом легкая горечь.