Всё ещё человек (СИ) - Владислав Хохлов
На утро Майкл покинул город и направился дальше в родные места. Он начал узнавать некоторые виды, из-за чего ускорял шаг, но снова возвращался к привычному и спокойному темпу. Чем ближе он был к концу пути, тем сильнее билось сердце в предвкушении финала.
По приближению к финишу, Майкл начал примечать небольшие особенности местности — кругом царила полная разруха. Издали он видел некоторые деревни и небольшие города, которые будто бы были жертвами настоящей войны. Майкл шел не просто в родной город, он приближался к тому месту, откуда началась вся напасть. Легко было заметно то, как демоны в самом начале уничтожали всё на своём пути, и, как они лишь со временем научились деликатно минимизировать повреждения для зданий. Даже местные леса попали под горячую руку. Огромное множество деревьев было вырвано с корнем или сломано у самых корней. Будто дикая свора чудищ, вырвавшиеся из угольной шахты, обезумели от гнева в своём заточении.
В последнюю ночь путешествия, Майкл страдал от бессонницы. Закрывая глаза, он видел картины знакомого ему города, ещё до того, как тот был уничтожен. Эту ночь он продолжил путь, не смотря на все трудности и опасности.
К заре, Майкл добрался до холма, что располагался в паре часов ходьбы от дома. Холм стоял недалеко от крайних построек и был настолько высок, что с него легко наблюдался весь город. Подняться на эта возвышенность была последним, и, пожалуй, одним из самых сложных испытаний. Склон был крутым и мокрым от дождя. Проросшие на каждом квадратном сантиметре кусты мешали продвинуться вверх. Обойти эту преграду было бы проще, чем подняться на её вершину, но Майкл всё же не свернул.
Когда мужчина поднялся на вершину, солнце терпеливо ожидало его, светя прямо в лицо. Ветер успел перегнать тучи в другое место, и оставил маленький зазор в небосводе для света, и, если бы несколько дней назад картина окутанного в янтарный блеск и золотистую пыль города была какой-то притягательной и драматичной, то сейчас, из-за солнца родной город Майкла выглядел безжизненной серой степью. Лучи света согревали лицо, параллельно разрывая сердце в клочья от вида изувеченной родины. Торчащие арматуры и металлические пластины слепили глаза, отражая свет. Из сотен зданий уцелели только единицы, и то, они не могли похвастаться тем, что были никем не тронуты, тут и там они пестрели трещинами и дырами. Большая же часть строений выглядела как горы из камня, металла и дерева. За всё время странствий Майкла, город изменился до неузнаваемости.
Это был словно плевок судьбы в лицо наивному ребёнку. Мечты Майкла обрушились так же, как и его родной дом. В свете утреннего солнца он видел изуродованный труп прошлой жизни. Жестокая правда, в своей неизменной простоте. Блудного сына заполонила злоба и скорбь. Стоя на вершине холма, он поклялся, что отомстит.
Глава 11. Выжженные огнём
Небольшой город, превращённый временем и катастрофической неудачей в свалку, не предвкушал ничего хорошего. Это был одно из первых мест, на которые выпал жестокий рок проверки нечеловеческой силы. Вся жизнь в нём была практически уничтожена. Ни растения, ни мелкие животные, ни насекомые. В этой свалке отсутствовало всё, кроме морозного ветра, — проносясь через завалы бетона и щебня поднимались достаточно сильные пылевые бури, — и безжизненных руин. Даже солнце не могло согреть хоть что-то в этом гигантском могильнике.
Майкл брёл через едва узнаваемые переулки, — если где-то и приходилось теряться, то через некоторое время он с трудом вспоминал, где находится. Прогуливаться по развалинам незнакомого города было бы не так болезненно, если бы не приходилось вспоминать старые виды и невольно сравнивать с текущими. Сердце блудного сына болезненно сжималось от ощущения чудовищной судьбы его родины. Иногда он, сдерживая слёзы, смотрел на знакомые дома, представляя, что их бывшие жильцы — а также и друзья самого Майкла — погибли, и им больше не дано увидеть родных и любимых.
Невольно в уме происходил подсчёт погибших. (Хотя этим можно было и не заниматься, как-никак Майкл был последним представителем этого города.)
Все выбранные Майклом пути до дома не являлись безопасными — весь город был одной сплошной ловушкой. Рядом с некоторые тропами и переулками располагались опасно нависшие каменные стены, так и грозящие свалиться вниз, под каждым новым дуновением ветра. Пробираться через кучи мусора также было невозможно: под новыми шагами Майкла, все хрупкие конструкции продавливались, грозя погрести непутёвого путешественника за собой. Даже казавшиеся на вид крепкие, широкие и устойчивые тоннели, возникшие из-за того, что при крушении того или иного объекта что-то смогло удержать всю конструкцию, не выглядели надёжными. Майкл напряжённо прокладывал себе путь, готовясь каждую секунду сорваться с места и покинуть опасную для жизни территорию.
Родной дом Майкла находился недалеко от того холма, откуда он сейчас спустился. До него можно было добраться за полтора часа неторопливой походкой. Майкл же потратил на это половину дня.
Добравшись до знакомого места и узнав табличку, на которой было написано: «семейство Кодар», у него уже не осталось сил, чтобы хоть что-то сделать и обдумать. Он свалился недалеко от развалин дома, напротив бывшего входа, так, чтобы руины лежали у него, как на ладони.
— Здравствуйте, я вернулся, — тихо прошептал Майкл.
Борясь с набросившейся сонливостью, он смотрел на дом, замечая то, как сильно тот изменился за столь долгое время. Могильник, возведённый Майклом в «день потери», был скинут, возможно, ветром, возможно, кем-то ещё. Пытаясь подняться, чтобы из последних сил вернуть эту священную память семье, он только рухнул обратно и сразу же погрузился в сон.
Гонимый страхом и желанием достижения цели, Майкл проходил через опасные участки расходуя такой запас сил, который у него просто не мог быть. Потеряв сознание чуть раньше, он никогда бы не добрался до дома.
Впервые за долгое время, Майкла посетило сновидение. Никаких красочных образов или чарующих видов, только нескончаемый мрак вокруг. Везде в темноте кишели странные силуэты, почти сливающиеся с тьмой. Воздух был тошнотворно загрязнён пылью и частицами пепла. Запах этот был реален, а не являлся частью сна. Сам же
