Формула любви, или О бедном диэре замолвите слово - Славачевская Юлия
Диэра с гудением окутало серебристое пламя. Оттолкнув Эсме, он развел руки в стороны, и я подумала, что, если он продолжит, сейчас вокруг будет много трупов.
Вместо диэра встал огромный ледяной дракон! Длинное узкое тело хрустально-голубого цвета, четыре лапы, длинная морда с гребнем на темени. Там, где он дохнул, осталась дорожка инея. Но дракон на этом не остановился. Из его пасти вырвалась струя ледяного пламени, отяжеляя камни замка глыбами льда. Дракон водил своей башкой туда-сюда, словно определяя будущую мишень. Глаза горели потусторонним синим огнем.
И в ответ на его действия вокруг меня опять загорелось голубое сияние. Не понимаю, а со мной-то что стряслось? Или заболевание диэра заразно?
– Эсме, стой! – метнулась я к ней, стараясь схватить за руки и не дать устроить здесь побоище. – Диэры… они ведь маги! – Попробовала ее урезонить: – Ты чего взбесилась? Мы вроде пили вчера, а не сегодня?
Ревущее пламя внезапно погасло. Мы и оглянуться не успели, как вместо дракона опять стоял диэр.
– Эсме? Эсме?! – потрясенно пробормотал мужчина в серебряном наморднике, опуская руки и отшатываясь. Владелец замка потер челюсть, невольно касаясь края разломанной от удара маски. Неверяще: – Это и правда ты?
– А ты надеялся меня никогда не увидеть? – злобно прошипела та, вырываясь из наших рук (держали уже я, Шушу и эльфы). Пнула диэра в голень: – Я столько лет тебя искала, а ты сидел здесь?
– Ты его знаешь? – потрясенно спросила я, переводя взгляд с разъяренной подруги на застывшего диэра. Ее удара он словно не почувствовал, даже не дрогнул.
– Да лучше бы не знала! – рявкнула орчанка, так и норовя метнуть кинжал и скрежеща зубами от невозможности еще как-нибудь приголубить неверного бывшего. – Он мне всю душу вымотал!
– Ничего не понимаю, – заметила змеелюдка, крепче сжимая ее хвостом. – Но, думаю, нам лучше уйти, пока мы не создали тут проблемы из одного трупа диэра и сумасшедшей орчанки, кромсающей его перочинным ножиком.
– Он меня бросил! – орала девушка, прорываясь к мужчине с явно членовредительскими намерениями. – Соблазнил, наобещал золотых гор и сбежал!
Мы, как по команде, резко ее отпустили и даже посторонились, давая проход. Тогда неудивительно. Кто бросил Эсме – тот заведомо труп! А мы поможем.
– Это неправда, любимая, – устало сказал диэр, скидывая маску. Под ней оказался красавец с серебристыми волосами и стального цвета глазами. – Ты просто не знаешь всего.
Мое поле сомнительного цвета резко пропало.
– Да ты что? – злобно рявкнула Эсме. – Так расскажи мне, Ким! – Она прищурилась. – Или не Ким?
И ее глаза блеснули такой злостью, что мы решили ее еще немножко подержать. Так, на всякий случай. А то ни за что ни про что поляжет весь гарнизон, а мне потом придется перед Ладомиром отчитываться и отмазывать соратников.
– Расскажи им, как ты вырос с моим племенем, как играл в наших шатрах, как ел нашу пищу, – стряхнула орчанка державшие ее руки. – Поведай, как вырос рядом со мной рука к руке, как сопровождал меня повсюду! Похвастайся, как соблазнил меня при полной луне в степи, как клялся в вечной любви, а потом исчез! Давай, Ким!
– Я не исчезал. – Стальные глаза, устремленные на девушку, были полны боли. – Так было нужно. Твой отец…
– Что мой отец? – снова взбесилась Эсме, размахивая кинжалами. – Как ты смеешь порочить моего отца, любившего тебя, как родного сына? Как у тебя язык повернулся?
– Но больше тебя и меня, – возразил диэр, – он любил свою землю и свой народ. И потому, зная, что его люди и соседние племена никогда не примут меня как мужа дочери вождя, заклинал меня всем дорогим уйти и не ввергать вашу расу в междоусобную войну. – Он склонил голову. – И да, я трус, я ушел, не в силах сказать тебе это. Я слишком сильно тебя любил и люблю, Эсме, но я не хочу иметь на своих руках кровь народа, вырастившего меня.
– «Санта-Барбара», помноженная на «Ромео и Джульетту», – обессиленно пробормотала я, потирая виски. – Какой вождь? Какая вражда? Какие шатры?
– Блин! – выдала Шушу, нервно перекидывая туда-сюда кончик своего хвоста. – Так ты из легендарного рода Серебряных Орков, положивших конец вечной вражде, взяв на воспитание маленького диэра?
– Я последняя из этого рода! – гордо выпрямилась Эсме. – После того как Ким исчез, все равно разразилась война. Нас обвинили в убийстве диэра. На той войне пала вся моя семья.
– О, Эсме, – бросился к ней Ким, притягивая к себе. – Я не знал. Я так старался отгородить себя от внешнего мира, что пропустил все.
– Ты! – ткнула его девушка в грудь крепким кулачком. – Ты должен был мне сказать. – Она подняла на него полные слез глаза. – Я бы ушла с тобой не оглядываясь. Без сожалений. Ты же знаешь, мы всегда верны своему слову и своей клятве, а я отдала свою тебе.
– Может, еще не поздно? – перехватил одной рукой повторно занесенный кулачок мужчина, второй прижимая Эсме к себе. – Давай попробуем еще раз, любимая?
– Пойду-ка я ворота восстановлю, – вздохнула Ар’Инна и тактически грамотно укатилась.
– Так, – влезла я, пока не зазвонили свадебные колокола и у всех не раскисли мозги от счастья за пристроенную подругу, которая уже не будет являться к вам в любое время суток и выпивать весь ваш алкоголь. – Пока вы не устроили медовый месяц, хочу задать один вопрос: зачем был весь этот цирк с эльфами и пристрастиями?
– Каждый маскируется по-своему, – озорно подмигнул мне диэр. И добил: – А вам идет эта симпатичная масочка, княгиня Леля!
– Маскировался, значит? – изогнула бровь орчанка, запуская руки сзади к себе за пояс и доставая спрятанные было два стилета. Угрожающе: – Сейчас посмотрим, насколько ты забыл все, чему тебя учили. – И… нет, не поцеловала: попыталась перерезать ему глотку.
– Теперь я понимаю… – протянула Шушу, вставая рядом со мной и наблюдая, как одна половина будущей семьи активно старается прибить другую, а вторая ловко ускользает и корчит веселые рожи, вовсю делая от любимой ноги. – Что такое брачные игры орков на выживание…
– Угу, – кивнула я, раздумывая: помочь подруге его прибить и побыть на похоронах или постоять в сторонке, пока орчанка не выдохнется, и поздравить со свадьбой? – Не знаю уж, кто тут выживет, но у Эсме точно шансов мало убежать. Вернее, один: бежать впереди него в постель – и то… опоздает.
– Насколько я знаю Эсме, – заверила меня змеелюдка, – она счас как выпрыгнет, как выскочит… и штаны он снимет прямо здесь. И еще неизвестно, кто от кого удирать будет.
– Зачем? – изумилась Миримэ, принимая ставки у эльфов. – Что у него в штанах?
– В штанах у него то, что и у всех остальных, я думаю, – хмыкнула Шушу, стуча эльфийку кончиком хвоста по лбу. – А теперь подумай: если мужик со спущенными штанами, то, во-первых, уже сразу можно пользоваться; во-вторых, видно, чем можно пользоваться; в-третьих, не сбежит.
– Ну ты намудрила, – промычала я. – Я уже сама – кто, куда, с кем в штанах – запуталась!
– Й-й-й-о-о-о! – издала гортанный клич Эсме и сделала неуловимый захват, заломив руку диэру и схватив его за загривок. – Быстро пошел в замок, полонянин!
– Да, моя госпожа, – подмигнул нам из-за спутанных волос Ким и с видимой неохотой потащился в сторону дома.
– Простите, девочки, – крикнула Эсме прежде, чем скрыться из глаз, – но если я его сейчас на себе не женю, то потом за него замуж не выйду!
– Ну уж нет, – возмутился диэр, сгребая будущую жену в охапку и срочно утаскивая. – Ты меня взяла в плен, так корми, пои и обеспечивай детьми и сексом! По законам военного времени!
– Хорошо, что я пленных не беру, – мудро заметил Къяффу. – Потому что если еще с каждым заниматься сексом, то здоровья не хватит.
Эльфы помрачнели и о чем-то задумались. Наверное, вспомнили о том, как сдуру чуть не объявили войну. И ведь не знаешь в этом случае, что лучше: то ли плен и секс, то ли смерть и душевное спокойствие.
– Первого вычеркиваем, – тяжело вздыхая, грустно сказала я. – Хотя за Эсме я очень рада.
