Плевать мне на Игру! (СИ) - Пефтеев Сергей "Imbir"

Анрин умолк и залпом осушил кружку, а Нибор продолжил за него:

— Ты отчаялся. Решил, что этой битвы вам не выиграть, и вместо того, чтобы продолжать лечить, сбежал. Спрятался в этом доме, или ещё где.

— Абсолютно верно. Так всё и было. Один из мертвецов повалил меня на землю и откусил несколько пальцев. Он смотрел на меня своими пустыми глазами и пытался вцепиться в глотку. Если бы не лопата, которая оказалась вовремя под рукой, я бы погиб. — Ален немного помолчал и продолжил. — Быть авантюристом чудно. Ты герой, который побеждает чудовищ, спасает деревни и принцесс, но когда смерть касается рукой плеча, ты становишься обычным человеком. Чувство доблести улетучивается, его заменяют страх, отчаяние, а теперь и сожаление. Если бы я остался, если бы помог им, они были бы живы.

— Какие у них были уровни и какую роль кто исполнял?

— Их было четверо. Два мечника 10 уровня Геральд и Весемир. Волшебница Йен 14 уровня и мой брат Парот, защитник 11 уровня.

— В таком случае ты сделал правильно, что сбежал. Им следовало последовать твоему примеру.

— Да что ты понимаешь?! — вспылил и тут же угас, подобно свече Анрин.

— Понимаю, что твоя мана не вечна. Если бы ты остался…

— Тогда бы я мог выпивать с ними каждую ночь за одним столом, — перебил его мрачный лекарь. — А вместо этого я словно призрак, сижу рядом и смотрю, как они веселятся. Они ведь даже не помнят меня. Никто из них не помнит, что происходит днем.

— Ночью, когда ворота были открыты. Почему ты не сбежал?

— Смеешься надо мной? Как я могу сбежать, зная, что мой брат и друзья каждое утро горят заживо и становятся монстрами? Не важно, сколько времени это займет, но я искуплю свою вину перед ними.

— Каким это образом?

— Я уже как два года живу в этой деревне и лечу её жителей. Несмотря на проклятье, они тоже болеют, а ещё частенько гниют заживо.

— Я правильно понял, ночью все эти упыри снова станут людьми и забудут о том, что было?

— Верно. Ночью ты сможешь покинуть деревню.

— А ты?

— А я останусь расплачиваться за свою трусость. Я поклялся, лечить всех кто в этом нуждается. И я намерен сдержать свою клятву.

— Смешно.

— Что тут смешного?!

— Ты лечишь мертвецов, когда в твоей помощи нуждаются живые люди. Ты хоть представляешь, сколько жизней ты мог спасти за эти годы? Думаешь, ты сидишь в этой деревне ради них? Нет, ты делаешь это ради себя.

— Нет, тут дело в другом, — оправдывался Анрин. — Мы были командой, единым целым… Я не могу оставить их тут.

— Ты выяснил, как можно снять проклятье? Полагаю, твоя магия тут не поможет.

— На этого ушло без малого год, но я всё разузнал. Хоть по толстому слою снега и не скажешь, но когда-то жители деревни страдали от засухи. Солнце сожгло их урожай, высушило водоемы, оставило на коже ожоги. Отчаявшись, они воззвали к древним темным богам и принесли им в жертву юную девушку. Юноша, который был в неё влюблен, забрал тело девушки и закопал его за частоколом. Вместо прощальных слов он пожелал жителям вечных мук, чтобы они каждый новый день горели заживо, обращаясь в мерзких тварей, которыми являлись. Темные боги услышали его просьбу, и вместо того, чтобы вызвать дождь даровали деревне проклятье.

— И какая у истории развязка? Ты сказал, что знаешь, как снять проклятье.

— Знаю. Жителей деревни нужно похоронить за частоколом.

— Действительно нелегкая задача, учитывая, что эти твари распадаются на части, а через какое-то время испаряются и выходят из своих домов. Кстати об этом, может, стоит поджечь деревню? Им будет негде возрождаться.

— Бесполезно. Деревня тоже проклята, ночью она соберется из щепок и пепла. Но ты меня не так понял. Жителей деревни нужно похоронить ночью, когда они находятся в человеческом обличии.

— Полагаю, причина, по которой ты до сих пор этого не сделал это клятва Гиппократа. Или же внутренняя слабость, нежелание пачкать руки.

— Так говоришь, словно это сущий пустяк. Среди них женщины и дети, и что немаловажно мои друзья.

— И что с того? Из-за этого они должны жить в грезах, а поутру гореть и охотиться на живых? Умертвить их твоя прямая обязанность, как друга и лекаря. Только так ты сможешь действительно искупить свою вину. К тому же, — Нибор зашел в список достижений, — за снятие массового проклятия положена награда в виде эпического артефакта на выбор. Мне бы подошел вот этот меч. Он без характеристик, но зато имеет шанс уничтожить оружие противника.

— Ты точно человек?! — вытаращился на Нибора Анрин. — Ради какого-то предмета ты готов резать женщин и детей?

Нибор схватил собеседника за воротник и резко вжал его в стену.

— Я готов освободить их от вечных мук и стать сильнее, чтобы спасти как можно больше людей. Знаешь, как говорят у меня на родине, стоять в стороне, значит быть причастным к убийству. Каждый день, что они горят заживо и страдают на твоей совести, потому что ты бездействуешь. Просто наблюдаешь со стороны, как они страдают, и тешишь себя иллюзиями, что стоишь на праведном пути.

Нибор бросил Анрина обратно на стул, словно тот что-то очень омерзительное. Анрин притих, погрузился в собственные мысли, посмотрел на гербовую накидку и произнес:

— Ты прав. Как и в тот раз, я ухожу от ответственности. Сижу неподалеку каждый вечер, в надежде, что брат и друзья меня узнают. Я так жалок, что даже позволить сожрать себя не могу.

— Подыхать, когда ты можешь что-то изменить тоже не выход. Предлагаю тебе свою помощь в этом нелегком деле, а взамен ты вернешься со мной в гильдию, и станешь членом моей команды.

— Ты хочешь иметь дело с таким как я? — удивился Анрин.

— Я хочу иметь дело с тем, кто справиться с внутренним страхом и сделает то, что должен.

— В таком случае предлагаю лечь спать. Ночью нам понадобятся силы.

— Только обговорим пару моментов, как будем действовать. Твои друзья авантюристы, а значит, они попытаются остановить кровопролитие. Пригласишь их к себе и запрешь в этой крепости, а я в это время разберусь с дозорными и закрою ворота.

— Боюсь, привлечь их внимание будет не так просто. Я уже не раз подходил к ним, первые слова, с которых они начинают разговор, это мы отдыхаем, нам сейчас не до заданий.

— Возьмешь свою накидку, и скажешь, что у тебя дома раненый, который хочет срочно увидеть своих согильдийцев, на это они должны повестись. Заодно сможешь попрощаться с братом.

Весь день жители деревни царапались в окна и двери, бились о них своими телами, а к вечеру стихли. Послышались голоса, смех и музыка. Словно дверь из дома вела в какой-то другой неизведанный мир, а не на пятый круг ада. Нибору и Анрину так и не удалось сомкнуть глаза, поэтому оба были наготове. Анрин одобрительно кивнул Нибору и тот медленно отворил двери, неспешно выглянул наружу. Жители деревни как ни в чем ни бывало занимались своими делами. Бабы плели сидя на крыльце корзины, мужик с хорошим замахом колол дрова, юноша с тяжелыми ведрами спешил покормить скотину, мальчишка натирал прохожим за серебряник ботинки. В каждом окне и у порога горели масляные лампы, частокол освещали факелы, деревня ожила и преобразилась, подобно стае веселых светлячков.

— Всё чисто, — уведомил Нибор и вышел во двор. Меч убрал в ножны, но был готов пустить его в ход в любую секунду. — Действуем по плану. Ты запираешь бывших друзей в доме, а я закрываю ворота и разбираюсь с дозорными. Затем, стиснув зубы, начинаем умерщвлять проклятых. Всех подряд, — уточнил Бродяга. — Не факт, что наша затея сработает, если хоть одни из них ускользнет от могилы.

— Я понял, — кивнул Анрин.

Закинув лопату на плече, он натянул шляпу так, что та скрыла его обеспокоенный взгляд, и двинулся в сторону постоялого двора. Доносившаяся из окон веселая музыка с частушками бардов и смех его друзей заставили остановиться у порога. Несколько минут он убеждал себя в том, что по-другому нельзя и наконец, набравшись храбрости, вошел внутрь. Друзья мрачного лекаря сидели за столом у окна и, распивая пиво, травили байки о подвигах минувших дней. На их лицах сияли улыбки, отчего Анрину стало ещё тоскливей. Особенно когда он услышал историю из уст брата, без своего участия.