Острие лезвия, ветер и любовь (СИ) - Галицына Варвара
Капитан стражей рассказывал подруге о недавней вылазке, а Сули внимательно (почти) слушала его, думая при этом о чём-то своём, пока знакомый звонкий смех не раздался где-то рядом. В последний раз девушка слышала его далеко отсюда — в Ривенделле — эльфийка тогда рассмеялась от радости, ведь её младшая сестра выходила замуж.
Анариэль!
Сули остановилась, остановив и Халдира. Совсем недалеко, по другой тропе им навстречу шли человек и эльфийка. Ани обхватила своими ладошками локоть мужчины и неизменно улыбалась. Так мило и влюблено. А человек говорил, что-то рисуя в воздухе свободной рукой, пока эльфийка вновь не рассмеялась. Оба поглощенные друг другом не замечали эльфа и оборотня, а Сули попятилась назад и, если бы не удерживающий её под руку Халдир, умчалась бы отсюда прочь.
Боромир и Анариэль?!
До девушки доносились обрывки их разговора, кажется гондорец рассказывал одну из тех историй о Белом городе, только теперь голос его звучал тихо, медленно, тягуче, а иногда быстро и смешливо.
— Сули? — окликнул оборотня, встав перед ней, Халдир. Девушка молчала, смотря вперёд с чуть приоткрытым от удивления ртом. Быть такого не может! Ерунда. Чушь. Бред! Но глаза её видели иное: темноволосая эльфийка в легком бирюзовом платье, идущая под руку с гондорцем. С её Боромиром! Тем самым, который не щадил её на тренировках, пронёс на руках почти через весь Ривенделл, и чья борода так нестерпимо, но в то же время так приятно колола руку. Тот самый Боромир, которому читала книги, а он пробирался в её покои через балкон, чтобы подарить цветы. — Что с тобой?
— Всё… — Сули часто заморгала, — хорошо? — отвернулась и пошла назад.
Она шла быстро. Так быстро, как только могла, но (будь проклят этот острый волчий слух!) всё равно слышала звонкий смех Анариэль. Сули злилась и инстинкты её от этого обострялись всё больше. Она слышала биение сердец — эльфийского и человеческого — чувствовала, как бежит кровь по их жилам. А ещё как клыки вырываются наружу. А сдерживать их вовсе не хотелось.
— Сули! — Халдир нагнал девушку, схватил за плечи и повернул к себе, столкнувшись взглядом с жёлтыми зрачками. Она зарычала, отталкивая друга. — Что происходит? — неподдельное волнение в голосе старого друга заставило оборотня смягчиться. Она порывисто обняла эльфа и, кажется, заплакала. Страж гладил оборотня по волосам, пока та не успокоилась и не отстранилась. Клыки исчезли, и своё законное место вновь занял серый цвет глаз. — Ты собираешься рассказать мне, что это было?
Оборотень раздраженно взмахнула рукой, не понимая, какой смысл вкладывала в этот жест. Да и зачем вообще смысл? Сделала и всё.
— Я же вижу, что тебя что-то злит, — как можно более миролюбиво начал эльф и прищурился. — А может кто-то?
— Халдир! — Сули хотела уйти, но лориэнец остановил, поймав за руку. Девушка цыкнула. — Ничего особого. Просто один из моих друзей людей удумал повторить судьбу Берена, видимо, — громко фыркнула она, отвернулась и прислонилась боком к ясеню. Жесткая кора оцарапала щёку, но девушка не отстранилась.
— А ты, стало быть, желала бы быть на месте Лютиэн? — Халдир беззлобно усмехнулся и положил руку на плечо темноволосой, вставая рядом. — Помнится мне, тоже самое мы проходили около двух веков назад, только тогда ты лила слезы по Ралису. Кто теперь? — он не видел, как подруга болезненно зажмурилась, впиваясь ногтями — пальцами, а не чёрными когтями — в кору дерева. — Я всегда готов выслушать.
— Нечего рассказывать, Халдир, — она стряхнула руку стража с плеча. — Я влюбилась в человека, но ему нет дела до меня… в таком смысле нет. Он мой друг и на этом конец.
— Тот самый гондорец, — ни сколько спрашивал, сколько утверждал страж. Он и прежде подмечал взгляды подруги, направленные на человека, но не подумал бы никогда, что всё зашло так далеко. — Ты говорила с ним?
— Я не хочу этого делать, — оборотень устало провела рукой по лицу. — Но зато со мной поговорила Элениэль. Она сказала, что её сестру — нашу милую Анариэль, которой никогда на месте не сиделось — человек позвал с собой в Гондор. Арагорну это всё не нужно, а вот Боромир… Ладно. Не важно.
Девушка посмотрела наверх и закусила губу.
Она ещё в Мории поняла, что это совсем не дружба горит в сердце всякий раз при взгляде на гондорца. Не дружба заставила оборотня вернуться к Братству, после случившегося у Остранны. И уж тем более не из-за дружбы она сейчас плачет. Ей хотелось рвать и метать. Прежде Сули не желала портить крепкую дружбу своими неуместными чувствами, но теперь хотелось испортить хоть что-нибудь. Дать себе волю. Отыграться. Отвести дух. Она утробно зарычала.
— Ралис влюбился в тебя сразу, — вдруг произнес капитан лориэнской стражи, на что оборотень не могла ответить ни чем иным кроме удивленного и не понимающего взгляда, брошенного через плечо. Глаза покраснели, а по щекам бежали блестящие дорожки слёз. Халдир подошёл к ней и встал рядом, не касаясь, но находясь очень близко. Он улыбнулся. Так тепло и мягко, как в её молодые годы, в детстве, когда темноволосая девочка пробралась на делонь. — Помню я как вы всё бегали по Кветлориэну, думая, что вас никто не видит. Вы полюбили друг друга сразу, но кто сказал, что каждый раз всё будет так же? Ты влюбилась в Боромира, а он пока в тебя нет. Но это пока. Неужели ты правда решила сдаться? Что же, тогда я удивлен.
Сули хмыкнула.
— А что мне ещё делать. Если он и Анариэль влю… — она снова зарычала подобно волку. — Я буду ему другом. Остальное не важно.
— Неужели?
— Мудрый эльф хочет дать совет? — бросила Сули. — Вы ведь так любите этим заниматься.
Но когда она обернулась, Халдира рядом уже не было. Он решил оставить подругу наедине со своими мыслями, давно убедившись, что порой это лучший вариант из всех возможных.
Сули глубоко вздохнула, досчитав по-эльфийски от 1 до 10 и обратно, стерла слёзы и побрела обратно к шатру. Что ей ещё оставалось делать? Преследовать Боромира и Анариэль? Глупее этого и придумать ничего нельзя было. Что ж, она вообразила бы себя шпионом Сарумана и выглядывала бы из-за каждого ясеня, преследуя человека и эльфийку. Сули усмехнулась, нарисовав в уме эту картину. Было бы забавно.
Зажмурилась. Она была такой дурой, что не рассказала Боромиру о своих чувствах. Темноволосая была просто обязана рассказать. Глядишь и сложилось бы всё иначе. Даже если бы гондорец так и не ответил взаимностью, сейчас он, скорей всего был бы рядом с ней, а не рядом с… Анариэль.
Сложив руки на груди девушка шла по тропе, пиная, от нечего делать, подол золотого платья. Другого дела, чтобы как-то занять себя, или может даже отвлечься от тревожных мыслей Сули не нашла. Да и этот способ особо не помогал. Всё о чём она могла думать это медноволосый воин. Воспитанница эльфов пыталась вспомнить всё, что происходило с ними: их разговоры, его жесты, улыбки — пыталась найти в них хоть какой-то намёк на ответные чувства. Некоторые воспоминания вызывали у неё невольную улыбку, другие даже наталкивали на мысли о том, что мужчина, быть может, в глубине души, но испытывает к ней то же самое.
Когда же девушка вспоминала свои слова, то начинала чувствовать себя глупой девчонкой. Может и Боромир думает, что она такая? Но почему же он тогда продолжает быть ей другом? Вдруг человеку что-то от неё нужно, и он собирается использовать оборотня в своих целях? От таких догадок у темноволосой глаза на лоб полезли.
— Сули, — девушка вскрикнула и непроизвольно взмахнула руками, ударив мужчину. — Напугал, прости, — она разглядела, что перед ней стоит гондорец. Тот, усмехнувшись неловкости и глупости произошедшего, неспешно почесал ушибленный подбородок. Это уже стало входить в привычку.
— Боромир ты меня используешь? — выпалила Сули, не дав себе и секунды обдумать вопрос.
Воцарилась звенящая тишина. Мужчина не знал что ответить; девушка пока не осознала, что сказала. Так и молчали. И вдруг догадка показалась оборотню настолько бредовой, что захотелось поскорее отправиться в Мандос или лучше — намного лучше — прямиком за Врата Ночи. Там ей и место.
