Елизавета Левченко - Цвет неба

… Не хочу вставать. Вот останусь тут и все.

А-а-а-а!!! Нет!

Как же стыдно…

Над ухом раздался до боли знакомый хрипловатый шепот.

— Демон, дай первый раз за столько лет, наконец, расслабится и успокоится.

Тот откликнулся уж с чересчур напускной укоризной:

— Ай-яй-яй, разве тебе не говорила старшая сестричка, что расслабление для нас подобно самоубийству, ведь всегда найдется желающий ударить в спину! Да и кстати, можешь не шептать, она не спит.

Я обреченно зажмурилась. Ну, вот, началось… глупой была надежда на то, что они забудут про меня. Придется вставать… как же я боюсь! Как я посмотрю в глаза Демму?

Он медленно убрал руки, чем я и воспользовалась, перекатившись и вскочив на ноги с поразительной даже для меня резвостью. Уставившись под ноги, словно там было что-то, от чего зависела вся моя жизнь. Едва удерживаясь, чтобы позорно не перейти на бег, быстрым шагом покинула палатку, буквально ощущая меж лопатками чей-то взгляд. Или даже два, в чем я больше уверена.

Ну вот, ушла. И что делать дальше? Идти некуда, да и боюсь я, а избегать Демма, когда мы так близко, не удастся…

Притворюсь, что ничего особенного не случилось. На крайний случай, если он спросит, я всегда могу что-нибудь придумать… к примеру: так устала, что не заметила, как меня сморило прямо рядом с ним. Ведь… о, нет, ведь это же он меня тогда схватил! Он виноват! Вот, я не буду оправдывать, просто скажу, что он сам меня заставил!

… Заставил. Я могла уйти, но осталась, потому что мне захотелось чуть подольше побыть с ним рядом. Но Демму противопоказано такое слышать!

Все же… почему же он меня обнял? Тогда, когда мой разум затуманился от его близости, я думала, даже, почти уверена была, что он испытывает подобные моим чувства. Что я ему небезразлична. Но сейчас я могу полной грудью вздохнуть свежий и чуточку прохладный воздух, и развеять глупые надежды и мечты — Демма не может интересовать вот такая, как я. Встрепанная, никогда не пользующаяся косметикой, с этими дурацкого апельсинового оттенка волосами, приносящая только одни проблемы… Нет никакой надежды, поэтому чем быстрее я приму действительность — тем будет лучше для меня.

Огромная, на пол черничного неба, луна дарила успокаивающий, исцеляющий свет. Ну вот, уже ночь… точнее, еще только ночь. Прошло лишь часа три с момента, как я заснула. А я перепугалась. Просто Демм уж слишком быстро очнулся. Как там демон говорил? Тридцать — сорок часов хватит на восстановление? Но почему же, на самом деле, потребовалось гораздо меньше?

Позади мягко зашуршала трава.

— Нет, ты ошибаешься. Вы вдвоем провалялись чуть больше суток.

— Суток?? — потрясенно воскликнула я, разворачиваясь.

Ничего себе! Суток! Да я никогда в жизни, даже когда болела, не спала столько!

Сиреневые глаза демона слегка светились в окружающей темноте. Но это уже стало как-то… привычно. Одна из неотъемлемых странностей демонов. Даже если бы сейчас его волосы вдруг поменяли цвет, а на лбу вырос рог, я бы не особо удивилась.

Демон развел руками.

— Ну а что ты хотела? Вчера вы оба выложились на полную. Выжившая использовала ресурсы твоего организма, чтобы творить свои штучки, а у него половина сил утекала из-за потери концентрации через рану, половина — чтобы залатать оную. Так что даже наоборот удивительно, что вы не провалялись подольше, особенно Дмитрий… — и тихо добавил. — Он вообще ломает все принятые как данность понятия…

— Какие там понятия я ломаю? — Демм распрямился и с довольным выражением выгнул бровь.

Как хорошо, что его взгляд был направлен не на меня!

— Понятия здравого смысла, — усмехнулся демон. — И понятия глупости.

Демм пожал плечами.

— Да говори что хочешь — настроения ты мне не испортишь. — И с улыбкой посмотрел на меня. Я едва подавила бегательный рефлекс и заставила себя стоять прямо и, почти, спокойно.

Не паниковать, не паниковать!

Но вот странность, вроде как его глаза вновь стали прежними. Во всяком случае, больше не светились.

— Так, ладно, сядь, нужно посмотреть как там твоя рана.

Демм отвернулся и, фыркнув, бухнулся на землю.

Я была готова расцеловать демона за это неожиданное от него спасение.

Он украдкой мне подмигнул, и, опустившись перед ним на одно колено, начал разматывать импровизированный бинт. Демон делал это так небрежно, размашистыми движениями отрывая трещащие куски ткани, что я не выдержала:

— Осторожнее!

— Нормально. Не неженка, потерпит, — отозвался он. — Верно ведь?

Демм скривился, перевел взгляд на ночное небо. Даже если ему больно, он не показывал этого. Снова.

У меня вырвался удивленный восклик, неверяще уставилась на совершенно гладкую грудь Демма, словно и не было на ней никогда страшной раны. Да, похоже, не только я была удивлена.

Демон с задумчивым видом трепал свою блондинистую прическу, а сам Демм старательно ощупывал причину удивления.

— Ничего себе… — потрясенно выдохнул он. Демон согласно угукнул, а потом с немым укором посмотрел на меня.

— Что?

— Да ничего особенного, — протянул он, продолжая на меня смотреть.

Ну что я такого сделала? Мне стало как-то не по себе. Но тут Демм неожиданно притянул меня и обнял. Я на автомате выставила вперед руки, чтобы не въехать носом в его грудь.

— Хватит ее пугать.

Обнимает меня… я прикасаюсь к почти что голому мужчине…

Я не выдержала и со всей силы рванулась назад, конечно же, не удержав равновесия, шлепнулась на спину.

— А… э-э-э… — Демм, нахмурившись, отвернулся, а демон продолжал меня сверлить теперь уже насмешливым взглядом. — Холодно что-то стало… Пойду ветки для костра соберу!

Вскочила и, не оглядываясь, бросилась в лес.

Немного отбежав от поляны, действительно начала хаотично собирать ветки, впрочем, не отходя от нее далеко.

Я совсем запуталась в происходящем, запуталась в своем поведении, желаниях, надеждах. Что мне думать о твоем будоражащем сердце поведении? Позволишь ли ты мне надеяться или для тебя происходящее не более чем развлечение? Я боюсь. Эх… но я ведь не смею делать выводы без его ответов. Не смею, но так проще и легче — уверить себя в худшем, чтобы, когда это худшее наступило, было не так больно.

Ну, думаю, я собрала достаточно. И подтверждение будет, что я действительно хворост собирала, и сам костер запалим, а то пришедшая ночь весьма прохладна.

Я подняла руки повыше, чтобы ветки закрывали лицо и быстро, и как мне казалось уверено, вышла на поляну. Осторожно положила их, стараясь поменьше шуметь и привлекать внимание. Я сложила ветки «шалашиком» (просто другой формы я не знала) и критически осмотрела сооружение. Не шедевр, конечно, но стоять должно.