Наталия Ипатова - Цикл: Рохля

Повесть

18.12.2006

Стремление отдать жизнь за великое дело - признак незрелости.

Взрослый человек хочет просто жить.

Баффин никогда не смотрит в глаза, выдавая нам очередное задание. Глаза у него непрерывно и беспорядочно перемещаются: с декоративного пресс-папье на настольные часы гномской работы, подаренные коллективом к юбилею, с часов на чернильницу, с чернильницы - на третью пуговицу моего жилета, на немытую чашку, на ворону в окне. Будь в нашем лейтенанте хоть на кончике ногтя магии, он бы и ворох бумаг перелистал взглядом. Как дисциплинированные подчиненные, мы с Дереком Бедфордом, младшим офицером по прозвищу Рохля, следуем направлению мысли начальника. И направлению его взгляда. И в руки себя берем разве что на вороне.

- От зарубежных коллег получена ориентировка, - выдает наконец Баффин. - В наши края ожидается мошенница международного масштаба Аннет де Белльтой, она же Мадлен де Куртенэ, она же Инфэнция дю Брас, она же Эврибадия Челси… она же, - сверяется с записью под манжетой, чем портит все впечатление, - Бельфлер д’Оранж. Дама весьма любопытная. Соседи взять ее не смогли, придется действовать нам.

Перебрасывает нам вскрытый конверт с делом, с отметкой служебной почты. Дерек ловит его: он любит бумаги. Я занимаюсь остальным.

- Чем любопытна оговоренная персона? - спрашивает мой начальник. - И на какие меры предупреждения нам в отношении нее рассчитывать?

Баффин некоторое время жует воздух.

- Она делает из мухи слона, - говорит он. - В буквальном смысле. Она использует магию словесного преувеличения.

- Каким образом ей это выгодно?

- Бриллианты, - Баффин делается лаконичен. - Спекуляция. Большие камни стоят дороже.

Дерек думает.

- Но она же продает большие камни? То есть, в момент продажи никакого обмана нет.

- Но она не прилагает к увеличению их стоимости никаких усилий. Всего лишь пара слов лжи, а делать состояние на лжи - асоциально. К тому же, - буднично добавляет Баффин, - они вскоре сдуваются. Вы должны найти эту лгунью и арестовать ее. Это все. Свободны. Приступайте.

- По крайней мере не очередной висяк, - говорит Дерек, и я с ним согласен.

- Баффин как рупор социальной нравственности. Какая прелесть!

Тонкая это штука - социальная нравственность. Каждый готов ее защищать, однако каждый мнит себя ее мерилом. Лично мне для полновесного геморроя до конца дней хватило бы одного общественного порядка.

- Что вообще подходит под определение: делать состояние на лжи?

- Спроси у Альбина Мяты, - посоветовал я. - Он журналист, он умеет.

- Не любишь ты эльфов, Рен, - поддел меня Дерек.

- Никто не любит эльфов. Но Альбина, по крайней мере, можно терпеть.

- Угу. Он пиво пьет.

- А чем тебе не нравится Баффин? Собственно, каков социум, такова и нравственность, и Баффин как рупор ее.

- А чем тебе не нравится социум?

Я вздыхаю. Мы идем из участка, улицу обглодали дымчатые сумерки, все кажется черно-белым, или скорее черно-серым, посеребренным инеем, и только витрины сияют по обе стороны пути. Близится Ночь Зимнего Солнцестояния, и там, в другом, отделенном стеклом мире граждане покупают подарки. Серебряные шары, серебряная бумага, чуть слышный серебряный звон и шелест упаковочной бумаги - тоже посеребренной. Мир в ожидании чуда, на острых цыпочках, на пуантах. Свет витрин ложится на лицо Рохли и превращает его в маску, серебряную, с черными тенями, и выражение этой маски мне незнакомо.

Что мне знакомо, так это рыжая грива, пущенная кольцами по плечам, единственное яркое пятно в царстве оттенков серого. И пар дыхания, окутывающий нас как туман.

- Что может осчастливить эльфа? - спрашивает Рохля. - Эльф ведь и сам чудо, откуда ни взгляни.

Я понимаю, о каком эльфе он ведет речь.

- Как дела у Мардж? Скоро ли ей рожать?

- Хорошо, - отвечает он. - Нет, правда, хорошо. С нею вдруг стало удивительно легко, как будто сразу все изменилось. Будто бы сыскалось что-то недостающее или наоборот, потерялось и забылось то, что мешало. Закрылась дверь в темную комнату или открылась - в светлую.

Я даже не уверен, что он сказал это вслух, потому что вслух он сказал:

- Со дня на день ждем. В самый раз к Празднику.

Боятся - определил я по голосу. То есть Рохля боится один за всех, а Мардж - ни капли, и это тоже его пугает. Мардж, которая не боится - это новая Мардж.

- Все это дело с лживой джинни, - говорит Дерек, - одно сплошное дежа вю. Уже было. Помнишь, как мы ловили Мардж? У нее тоже была особенная способность исчезнуть, сделав несколько шагов. Опасная такая способность, и для кого-то, как всегда, весьма полезная. Держать эту, как ее… Инфляцию дю Брас подле золотого запаса страны, например? Я больше никогда, - он подчеркнул последнее слово паузой, - не применю военно-транспортного дракона против девушки с ребенком на руках.

- Девушки ж будут этим пользоваться, ты готов?

Он пожал плечами.

- Каждый случай - частный. По месту и станем решать.

- Командир, - ответил я на это, - там, где начинаются философские вопросы, там заканчивается нормальная работа отдела и начинается постижение Дао, каковое постижение всегда заканчивается тем, что лучше бы и вовсе ничего не делать, а сесть на бережку и пусть Река-Жизнь течет мимо. Нам это вправду надо?

Он фыркнул.

- Ладно, зайдем с другого боку. Что ты знаешь о брюликах, Рен?

В ювелирном магазине «Россыпь» приказчик-гном подозрительно глянул на латаные Рохлины рукава и артистично небритую челюсть. С таким видом - да и с троллем за компанию! - допускаю, ювелирные магазины впору грабить, а не шмонать. Но мы сегодня были зайками. Дерек смиренно попросил о консультации «как представитель Закона», и тогда к нам спустилась хозяйка - убеленная сединами мистрис Фанго, ростом Рохле до локтя. Мы оставили продавца с его витринами, а сами прошли за дамой в ее рабочий кабинет.

В силу специфики своего бизнеса, ювелиры с нами весьма приветливы. Личные отношения строятся на мелких услугах. А от личных отношений зависит рвение, если вдруг случится плохое. К тому же, если с нами тут будут недостаточно вежливы, мы можем пойти через дорогу и за угол, в «Старую копь».

Она даже предложила нам шерри.

Сказать по правде, я бы не пошел в «Копь». Они слишком респектабельны, у них дорогая клиентура. У мэтра Брабантуса, держателя «Копи», достаточно веса, чтобы в случае нужды выходить прямо на Баффина, и тогда мы забегаем и без каких-то там отношений. «Россыпь» пока не может себе этого позволить - мистрис Фанго вдова и хочет удержать в руках бизнес мужа.