Наталия Ипатова - Цикл: Рохля

- Когда главарь вынул нож, тот, другой, расстегнул сюртук, снял шейный платок, раскрыл на груди сорочку и показал выжженный на груди знак. Это не твое дело, сказал он, и наш атаман почернел лицом, должно быть от зависти. Это мое дело. Я заберу ее.

- Что такого в выжженном знаке? - фыркнула Мардж, а прабабушка улыбнулась ее нетерпению и глупости.

- Знак был выжжен изнутри. Яблоко. Ты готов платить чужими жизнями, я заплачу своей.

- Не понимаю! - воскликнула Мардж. - Зачем так уж нужно крушить мир?

- Миры должны обновляться - так или иначе. Мечты о том, каким прекрасны будет новый мир, некоторых увлекают столь сильно, что они перестают видеть вокруг.

- И тогда раскалывается земля, умирают от унижения драконы, гниют яблоки и засыхают яблони, - сказала Мардж, которая недаром общалась с Метафорой. - Что тебе было в том, втором?

- Я знала, что он будет любить меня всю жизнь, пока внутренний жар, выжегший клеймо на его груди, не испепелит его вовсе. И мне было все равно, меня ли он любит, или Силу в своих руках. Заодно мне выпало узнать, что Сила, вызываемая к жизни страхом и гневом, отчаянием и одиночеством - ничто перед Силой, пробуждаемой любовью. Потому что любовь включает в себя это все. То есть вообще - все.

- Я знаю, - откликнулась Мардж. - В конце концов, они тоже знать не знают, из какой мозаики складывается наша любовь. И пусть. Таким образом, вы вступили в союз, который прикончил этот мир - раз, и моего прадедушку - два. А хорошее из этого что-нибудь вышло? Вон, дерево засушили…

- Засушили? Да мы первыми вкусили от ее плодов, и не удивлюсь, если Добро и Зло тоже мы открыли. Четыре полных поколения эльфийских жизней даже в бурную эпоху могут накрыть всю историю мира, каким ты его знаешь. Мир должен меняться, иначе он просто сгниет, как это яблоко. Как старый Король. Будущее такая вещь, иной раз оно пугает настолько, что, кажется: лучше б его и вовсе никогда не было, так ведь?

- Что толку в трупе старого Короля, если нового нет?

Дама-Яблоня прищурилась, как это может сделать только эльфа бальзаковского возраста: достаточно мудрая, чтобы не раздражаться глупостью молодых.

- Как это нет? Думай дальше. Ничто не то, чем кажется, и вся логика - женская. Вот яблоня. Во мне яблочная кровь, и в тебе такая же. Яблоня - тайный Дом. На смену старому Королю непременно приходит новый. Приходит… или его приносят, если он достаточно мал.

Мардж, даром что уже лежала, почувствовала себя так, словно ее сбили с ног. Медленно-медленно подняла глаза на прабабку.

- Словно я и без того не любила бы это дитя так, словно на нем белый свет клином сошелся?

- Апрель, - сказала на это Яблоня, - кончился.

Май вступил в свои права, полыхнул цветением яблонь: месяц, когда тебе кажется - нет, ты твердо знаешь! - все будет хорошо, все будет прекрасно, все обязательно будут счастливы. Нет, все счастливы уже теперь! Дракон, упивавшийся свободой и волей, нес Марджори Пек домой, поплевывая огнем на законы физики, а снизу зеленая стрела весны упрямо пробивала бурые Бесплодные Земли. Верещали в воде веселые розовотелые нимфы с признаками начинающегося целлюлита, и, прячась в ветвях ивы, к ним приглядывался какой-то заинтересованный бог. Когда же солнце растеклось по горизонту, а после - вылилось за него, множество золотых шаров повисло в небе, сгустилось пламенем на шипах драконьего гребня и острых кончиках его крыл, подобно эльмовым огням, сеткой заткало ночь. Девушка Фара взглянула в небо, прикрыв глаза рукой, и ослепительный луч ударил из ее лица.

Мимо лотка, где цветочный фей продавал ленты, хлопушки и мелкие заклинания-потешки к майскому дню, Марджори вошла в подъезд. Полосатая кошка, нарисованная на стене мелом, забралась вместе с нею на третий этаж.

Дерека не было. Обычное дело: его работа суток не считает. Дверь привычно отворилась на кодовое «сим-сим». Хозяйский глаз Мардж углядел пивную жестянку, стыдливо спрятанную под диван, однако посуда была вымыта - даже кастрюля! - и на двери холодильника синим фломастером написано: «Вернусь поздно, жду». В холодильнике нашелся свежий кефир.

Внезапно стало нечего делать. С кефиром в руках Мардж устроилась на диване, подобрав под себя ноги и завернувшись в тартан. От скуки включила ЖК-палантир и пустила в фоне очередную трансляцию заседания Палаты Общин. Как и не уходила из дому! Тот же Гракх Шиповник на трибуне зачитывает отчет Комиссии по лицензированию. Благодаря своевременно принятым энергичным мерам, как-то: мораторию на магическую деятельность, борьбе с нелегальными производителями бытовых и промышленных заклинаний, арестам крупных партий контрафакта - ситуация стабилизировалась. Особенную благодарность Глава Комитета выразил диаспоре гномов, чьи инженерные разработки позволили свести к минимуму негативные последствия вынужденных перебоев. Камера показала лицо гномского представителя: похоже, он хотел бы рассчитывать не только на слова благодарности, но опасался, что ими одними дело и ограничится.

Внезапно в рядах секьюрити произошло движение: человек в тартане Шиповника в нарушение утвержденной процедуры протиснулся к самой трибуне. Гракх увидел его и сделал крохотную паузу. И чуть заметно кивнул: мол, да, пропустите. Зал загудел, ожидая, что произошло чрезвычайное, и сейчас последует экстренное сообщение. Человек в тартане Шиповника подошел к Гракху и сказал ему на ухо пару слов. Оператор-умелец взял в этот момент крупный план лорда Шиповника. Зал затаил дыхание, но ему не бросили даже кости. Читайте с лица, кто умеет: яростного и страстного, и полного неистовой надежды под корочкой обязательного эльфийского льда. «На этом у меня все», - сказал Гракх, небрежно одной рукой скомкал бумаги и сбежал с трибуны. На свое место он, однако, не вернулся, а жестом предложил Хоресу Папоротнику взять бразды заседания, после чего во главе немногочисленных близких - в основном, секьюрити Дома - покинул зал так стремительно, словно был смертным.

Марджори посмотрела не него свысока.

«Вечный спикер» затянул столь же вечную песню про устойчивость мироздания, которое регулирует себя само, и про то еще, что недостойно вмешиваться в естественные процессы. Марджори непочтительно хмыкнула ему в лицо. Дом Яблони хоть и тайный, но старше их всех.

Новый Король вступал на царство.

Екатеринбург

03.12.2006

Лживая джинни

Повесть

18.12.2006

Стремление отдать жизнь за великое дело - признак незрелости.

Взрослый человек хочет просто жить.