Робин Бейли - Поющая кровь

— Все, что тебе нужно от нас, — твое, — сказал Перикант. — Дакариар — мирный город. Мы не будем оказывать тебе сопротивления.

— О да, я обещаю, вы не окажете мне сопротивления, — с насмешкой ответил Кел. Он отвернулся от жрецов, столкнув ведро. Веревка с резким свистом соскользнула с ворота, и из глубины донесся тихий всплеск.

Лико обратил свой взгляд к ней. Она уповала на то, что он сможет прочесть страх в ее глазах или поймет хотя бы часть ее мыслей. Но она не могла ничего ни сказать, ни сделать. По ее молчанию он, может быть, даже поверил, что она присоединилась к своему сыну против Дакариара!

Она напряглась, чтобы дотянуться до меча, который она вложила в ножны по приказу Кела. Мускулы не хотели повиноваться; колдовство ее сына было слишком сильным. Но она все же пыталась, от этих усилий даже выступил пот на ее челе.

— У нас невинные люди в храме, — внезапно вскричал Джемейн, делая шаг вперед. — Мы умоляем вас не причинять им зла!

Стужа видела, как побелели щеки старого жреца. Он заметно дрожал, заламывая руки. Лико положил руку ему на плечо и потянул назад, к колодцу. Так они стояли рядом, обнимая друг друга, и ждали, чтобы услышать от Кела, что ему нужно от них; младший из двоих утешал и успокаивал старшего.

Но Кел ничего не потребовал. Он вяло взмахнул рукой из-за плеча.

Вдруг воздух наполнился звоном летящих стрел. Она не могла видеть лучников за своей спиной, но стрелы тучей обрушились на жрецов, с отвратительным треском впиваясь в их тела. Удар четырех стрел отбросил Джемейна назад, через край колодца. Орик и Клеомен, не успев даже вскрикнуть, упали наземь, хватаясь за многочисленные раны. Перикант, возможно самый быстрый из всех, попытался убежать, но безуспешно. Три короткие стрелы свалили его с ног, застав у порога храма.

Лико опустился на колени и с изумлением разглядывал семь стрел, торчавших из его груди и живота. Он хотел до них дотронуться, его руки дрожали, как будто не решаясь, к которой из стрел прикоснуться. Затем он в последнюю минуту посмотрел на нее, и сердце ее чуть не разорвалось. Он рухнул вперед, деревянные стрелы раскололись под тяжестью его веса. Тусклая дымка быстро заволокла его открытые глаза.

Из спины его торчали обагрившиеся металлические наконечники. Белая ткань платья медленно окрашивалась растекавшимся пятном крови.

Она не могла кричать. Ее рот не желал открываться. Но тихий стон дрожал в горле, это было для нее единственным выходом излить свое горе. Слезы хлынули из глаз, потекли по лицу. Что касается всего остального, она по-прежнему была куклой в руках Кела.

Холодный ветер засвистел по улицам. Небо обложили тучи, заслоняя солнце.

Кел исчез из ее поля зрения и спустя мгновение вернулся, неся в руках предметы из своего седельного мешка. Он разложил все на землю около тела Лико.

— Оттащите это прочь, — приказал он своим стражникам, пнув ногой жреца. Два солдата схватили тело за пятки и поволокли его за колодец.

Стужа прокляла души их обоих. Ярость стала вытеснять ее боль, и она делала все, что было в ее силах, то есть внимательно наблюдала за своим сыном.

Среди принесенных им предметов были кубок из золота, небольшой изумруд, извлеченный из лоскута черного чистого шелка, в который он был завернут, и кинжал, украшенный замысловатой резьбой. Кел склонился над ними и тихо произнес что-то, она не расслышала что. Стражник передал ему флягу, и тот наполнил кубок. Затем он поднял драгоценный камень и покатал между ладоней. На этот раз она услышала, что он говорит. Это был эсгарианский язык.

— Глаз Скраал, — нараспев произнес он над камнем, взывая к имени богини мудрости. Он говорил что-то еще, но это были слова на другом языке, которого она не знала.

Он вернул драгоценный камень на шелковый лоскут и взял в руки кинжал. Предплечьем он разровнял место в пыли на земле, после чего здесь же острием кинжала стал выписывать символы. Она узнала эти знаки. Все они были обращены к Скраали.

Зачем, — недоумевала она, — он вызывает эсгарианских богов здесь, в этой стране? И почему Скраал? Почему не ее божественный супруг, Властелин Так — покровитель ведьм и колдунов?

Кел осторожно поднялся, обошел свои надписи и кивком подал знак двоим из своих людей.

— Вы знаете, что мне нужно, — бросил он. — Любой из них подойдет.

Два мятежника подняли тело Клеомена, взобрались на край колодца и перевернули старого жреца вниз головой. Подол платья скользнул вниз по лицу, и обнажилась немощная плоть старца. Когда Кел выдернул стрелы из тела, оно опустилось еще ниже. Кел стал резать его все тем же кинжалом, что он использовал для написания символов.

Атаме, догадалась она. Ритуальный нож. Она вновь попыталась освободиться от довлевшего над ней заклинания, испытывая ужас от того, что вознамерился сделать ее сын.

Кинжал мелькнул вниз и вверх, войдя глубоко в живот Клеомена. Кел сделал разрезающее движение и вспорол старика, как если бы это была свинья, готовая для разделки. Кровь, теплая и дымящаяся, хлынула вниз, оскверняя священный колодец Дакариара.

Гнев Стужи достиг нового предела, и из ее уст вырвался настоящий крик. Кел вздрогнул от удивления. Опустил руку в карман, спрятанный в левом рукаве, и извлек из него амулет. Тот вспыхнул от его прикосновения, и она почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Кел пошел к ней, скаля зубы.

Сияющая вспышка молнии осветила небо на западе, за ней сразу лее прогремел могучий гром. Тучи стали еще темнее.

Кел остановился на полпути, обратив внимание на небо. Его досада была очевидной, и он нахмурился. Еще один порыв ветра с воем пронесся по улицам, сметая начертанные им символы. Он свирепо выругался и поспешил к ним обратно, позабыв о ней.

Но она улыбнулась про себя; и эта улыбка внутри нее была полна ненависти и отвращения к сыну. Да, он имел над ней власть. Но в его колдовстве был какой-то изъян. Ведь ей удалось снять его наговор хотя бы на мгновение, этого хватило ей, чтобы вскрикнуть. Вот если бы она могла справиться с ним еще раз…

Кел второпях снова стал чертить символы, которые сдуло ветром, произнося нараспев заклинание. Те двое, на краю колодца, уже устали держать на весу Клеомена, но Кел не обращал внимания на их жалобы. Казалось, что в старом жреце уже совсем не осталось крови, но ее хватило Келу, чтобы смочить лезвие его атаме. Эти несколько драгоценных капель он разбрызгал среди символов.

— Выбросьте тушу и проваливайте, — приказал он двоим. Они грубо отшвырнули Клеомена в сторону и спрыгнули вниз.

Новый звук неожиданно возник в воздухе, высокая нота, которая заставила Кела вздрогнуть и в страхе посмотреть по сторонам. Затем послышался грохот, и еще раз. Ее сын чертыхнулся, поднял кубок, желая завершить начатое дело.