Уильям Моррис - Воды дивных островов

Отвечала Заряночка:"Так, выходит, ты знаешь, кто они такие? раз ведомо тебе число их и намерения. Послушай! Заклинаю тебя душой твоей и вечным спасением, признайся: тебе они друзья больше, чем мне?"

Отвечал рыцарь, чуть придержав коня:"Клянусь моей душою и вечным спасением, что эти люди для тебя - худшие недруги, страшнее не сыскать во всем мире. А теперь, госпожа, обещаю тебе, что разрешу для тебя эту загадку и поведаю всю правду о том, что происходит, к чему бы не привели мои слова, когда мы окажемся в месте более безопасном, нежели это; а тем временем умоляю тебя довериться мне хотя бы настолько, чтобы не сомневаться: я увожу тебя от опасности, ужаснее которой не выпадало тебе на долю. Нет же, ты должна мне довериться; ибо я говорю тебе, что хотя люблю тебя больше всего на свете, я бы лучше своими руками убил тебя в этой долине, нежели допустил бы, чтобы ты попала в руки этих людей".

Сжалось сердце Заряночки при этих словах; но столь страстно звучала речь рыцаря, что девушка ему поверила и тихо ответствовала:"Сэр, ровно настолько я готова тебе довериться; но заклинаю тебя сжалиться над бедной девушкой, которую мало кто жалел вплоть до последнего времени"; и тут же воскликнула:"О горе мне, опять не знать мне доброты и любви!"

Черный Рыцарь помолчал немного, а затем проговорил:"Насколько способен я к жалости, я над тобою сжалюсь. Снова говорю тебе: когда бы ты только знала, ты бы поблагодарила меня за то, что я сделал для тебя в этот час; и еще сделаю, и стану щадить тебя настолько, насколько позволит мне любовь. Но ло! - здесь мы на какое-то время в безопасности; однако же медлить все равно нельзя".

Тут поглядела Заряночка и увидела, что оказались они у самого склона долины; отвесной стеною обрывался он вниз, а прямо перед ними зияла расщелина, что в нескольких шагах резко сужалась; прямо над нею скалы почти сходились, так что весьма напоминала она пещеру. Всадники немедленно туда въехали; совсем недалеко удалились они от входа, а долина за их спиною уже обратилась в звезду света, ибо каменный коридор слегка петлял то вправо, то влево; очень скоро ущелье перестало сужаться; теперь напоминало оно мрачную и до крайности тесную улицу, в которой становилось то темнее, то светлее, в зависимости от того, образовывали ли скалы крышу над головой, или расходились в разные стороны Долго ехали всадники; порою по скале ручейком сбегала вода, то по правую руку, то по левую; иногда преграждал им дорогу поток, что разливался от одной стены ущелья до другой на глубину фута или более. Огромные валуны то и дело загромождали тропу, так что порою всадникам приходилось спешиваться и пробираться через шероховатые камни; и по большей части путь был труден и утомителен. Рыцарь почти не обращался к Заряночке, кроме как для того, чтобы объяснить ей дорогу и упредить, ежели грозила опасность; и девушка тоже молчала, отчасти из страха перед незнакомцем, или, может быть, даже из ненависти к нему, ибо кто как не он навлек на нее такую беду, а отчасти от неизбывной печали. Ибо, терзаемая скорбью, она вновь и вновь задумывалась о том, а не приехали ли ее друзья домой, в Замок Обета, и если да, то станут ли они ее разыскивать и спасать. И так устыдилась Заряночка, вообразив себе их горе и смятение, когда вернутся Паладины и обнаружат, что ее нет, что даже спросила она себя не раз и не два, а не лучше ли было бы ей никогда с ними не встречаться. Однако же, по чести говоря, ум бедняжки отказывался осмысливать такого рода предположение, несмотря на все усилия девушки.

Ехали путники долго, может статься, часов шесть, и в запредельном мире давно царила лунная ночь; и останавливались они отдохнуть редко и на короткое время, и вот, наконец, рыцарь придержал коня и обратился к Заряночке, и спросил спутницу, не притомилась ли она. "О да, - отвечала девушка, - я уж готова была умолять тебя, чтобы позволил ты мне спешиться и прилечь на голый камень. Говоря по чести, слишком измучена я, чтобы задумываться об опасности, и о том, кто ты есть такой, и куда мы едем". Отвечал всадник в черном:"По моим подсчетам, мы преодолели половину пути через горы, и похоже на то, что и впрямь можем отдохнуть, не подвергая себя большой опасности; ибо думается мне, что никто из тех людей не знает об этом ущелье, да и не осмелится войти в него, кабы и знал; и в долину они наверняка попали по верхнему перевалу, что достаточно узок, однако открыт солнцу".

Едва договорил Черный Рыцарь, Заряночка качнулась вперед в седле, и упала бы, если бы спутник не поддержал ее. Затем он снял девушку с коня, и уложил в самом пристойном месте, что только сумел отыскать; а ущелье здесь весьма расширялось, и свет внешнего мира, пусть даже только от луны и звезд, свободно проникал туда; а дно ущелья было скорее песчаным, нежели каменистым. Засим Черный Рыцарь устроил, как смог, ложе для Заряночки, и снял сюрко, и укрыл девушку; а затем остановился в отдалении, не сводя с нее взгляда, и пробормотал:"Не в добрый час так случилось; однако что за отрада, что за отрада! Да уж, - добавил он, - неудивительно, что притомилась она; я сам с ног валюсь, хотя в нашей шайке я не из самых слабых". С этими словами он улегся у противоположной стены ущелья и тут же заснул.

Когда в узком проеме потаенного пути забрезжил утренний свет, Заряночка открыла глаза, и увидела, что Черный Рыцарь седлает коней: засим поднялась она, и совладала с горем, и пожелала спутнику доброго дня, и он принес девушке еды; и подкрепились они малость, и сели на лошадей, и двинулись дальше. Теперь дорога стала ровнее, и повсюду вокруг значительно посветлело, ибо скалы более не смыкались над головой, и показалось Заряночке, что теперь дорога ведет вниз.

Рыцарь держался с Заряночкой учтиво, и до поры более не навязывал ей своей любви, засим общество незнакомца в черном было девушке отчасти отрадно, хотя заговаривал он со спутницей крайне редко.

Поднялись они спозаранку, и ехали все утро, пока не наступил полдень; а об этом путешественникам не составило труда узнать, потому что ущелье весьма расширилось и стены скал уже не поднимались так высоко, как прежде, так что солнце светило прямо на всадников, подбадривая их.

И вот Черный Рыцарь натянул поводья и молвил:"Не отдохнуть ли нам, госпожа, и не подкрепиться ли? А после того, ежели пожелаешь, я поведаю тебе мою повесть. Или, лучше, коли позволишь ты мне, я расскажу сначала, а поем потом, иначе кусок не пойдет мне в горло". "Рыцарь, - отвечала Заряночка, улыбаясь, - я надеюсь, что не станешь ты перед обедом глотать ложь". "Нет, госпожа, - отвечал ее спутник, сейчас, по крайней мере, ты лжи не услышишь".