Ольга Голотвина - Знак Гильдии

На мгновение Шенги испытал сочувствие к тому, кто был воспитан Подгорным Охотником, но отлучен судьбой от страшных и прекрасных земель за Гранью. Подавив в себе это чувство, Совиная Лапа строго сказал:

– Да, об Охотниках... Это ведь ты их так лихо истреблял в Издагмире?

– Не я один. Хотел, чтоб Хранитель признал Охотниками меня и мою ватагу. Так унизительно быть пролазой! Заодно отомстил бы Лаурушу и Гильдии за то, что меня вышвырнули. Но Тагиарри решился бы взять нас на службу лишь тогда, когда не осталось бы под рукой ни одного гильдейского Охотника, а Твари вконец запугали бы округу.

– Для того и балаган с водяными ежами, запущенными в озеро?

– Ну да. Ежи начали бы жрать людей, ты бы героически погиб при попытке управиться с хищниками. Погиб бы, не сомневайся, все было продумано. Затем являюсь я и красиво усмиряю Тварей. Один из моих парней знает приманку – ежи с другого конца озера приплывут на запах! А если добавить в приманку яда...

– Понятно. Следы Клыкастой Жабы на дороге – это деревянные «лапы» на сапоги надеты, верно? Напортачил ты со следами. Сразу видно, что за Гранью давно не был. А кто летом ревел на меня в лесу?

– Один из наших смастерил трубу: подуешь – и жуткий рев. Не отличить от Клыкастой Жабы!

– Ясно. И Хозяйка Зла еще надеется сделать людей подлее и коварнее, чем они есть! Вот дуреха, правда? Караваны тоже ты грабил?

– Конечно, я!

– А вот это врешь! – заявил вдруг Шенги уверенно и зло. – Не по усам тебе и твоим приспешникам грабить караван с охраной! Убить исподтишка какого-нибудь бедолагу – это вы еще...

Он не договорил: Урихо, как разрывающий кольцо облавы хищник, метнулся вперед. Нож ударил, целя в горло Охотнику. Но сильная рука отбила его в сторону, лезвие лишь распороло ворот рубахи. Черная лапа встретила врага, когти впились в бок, обагрив атласный камзол. Урихо рванулся, оставил на когтях врага клочья окровавленной одежды и, прихрамывая, кренясь на каждом шагу, побежал по оврагу.

Шенги дернулся было догонять беглеца, но остановился, пораженный чувством ужасной, невосполнимой потери. Что-то он утратил, несказанно дорогое... но что?

Левая ладонь поднялась к груди. Так и есть! От удара ножа лопнула цепочка, и бархатный мешочек с талисманом в драке был отброшен в сторону.

На лбу Охотника выступил холодный пот. Он не знал до этого мгновения, как сжилась его душа с небольшим кусочком серебра. Шенги разом забыл о противнике. Опустившись на колени, он поспешно перебирал левой ладонью палую листву в поисках своего сокровища. На дне оврага было сыро и темно, из-под листьев сочилась грязь. Шенги ничего не замечал. Когтистая лапа нервно сжималась и разжималась.

Наконец драгоценная пропажа отыскалась. Шенги положил ее на перепачканную ладонь и с удивлением заметил, что ладонь дрожит! Да что там рука – все тело сотрясает дрожь! А сердце бьется, как не билось после нападения крылатого демона!

Да чем же она стала для Шенги, эта серебряная пластинка с загадочными знаками?!

Ладно, а как там беглец? Ну-ка, ну-ка... Ух ты! Далеко успел уйти, хотя и ранен! Ничего, талисман его везде отыщет.

Великолепная книга в синем переплете скучала на краю стола. Учителя нет дома, некому проверить, как Нитха переписывает «Животных Наррабана». Так зачем пачкать пальцы чернилами? Юная ученица Подгорного Охотника проводила время гораздо, на ее взгляд, полезнее: установила в дальнем конце зала доску и, подняв тяжелый арбалет, старательно ловила в прицел центр мишени, нарисованной угольком.

Нургидан тоже занимался любимым делом: закинув руки за голову, лежал на лавке и ехидно критиковал Нитху. Хотя ему, между прочим, велено было к приходу учителя вымести золу из очага в пристройке.

Дайру, поставив на стол широкую миску, перебирал пшено для похлебки на ужин. Ни Нургидан, ни девочка с ним не заговаривали, опасаясь нарваться на холодный и злой отпор или, хуже того, на нарочитую, ехидную угодливость.

И то сказать, посыпались на беднягу невзгоды, причем разом! Ошейник... да от такого позора и жить-то не захочется! Запрет носить оружие... а что за Подгорный Охотник без меча и арбалета!

А тут еще днем, в отсутствие учителя, заявился наемник, сопровождавший караван до Аргосмира и только что вернувшийся назад. Он, дескать, по просьбе Шенги возил письмо Главе Гильдии, так вот ответ (просьба не серчать, что печать в дороге сломалась да пергамент малость помялся).

Ну, раз печать сломалась, значит, сама судьба велит сунуть в письмо три любопытных носа! Они же знали, что учитель писал в столицу насчет Дайру. Мол, есть у него ученик, очень способный мальчик, но позволено ли будет рабу войти в Гильдию?

Вот и пришел ответ... ох, лучше бы его не читать! Как только ни честил Лауруш своего бывшего ученика за неуважение к традициям и достоинству Гильдии! Странно, что пергамент от таких выражений не задымился! А про Дайру была такая фраза: «Сам знаешь, из куриного яйца орленок не вылупится, а тебе яйцо попалось и вовсе тухлое! Вижу, перестал ты уважать знак нашей Гильдии!»

Дайру прочел – и лицо стало серым, как зола погребального костра.

Нитха сунулась к нему с утешением: мол, Шенги еще уломает Главу Гильдии, Дайру наденет браслет Охотника... Лучше бы не совалась!

Подросток ответил подрагивающим, но ядовитым голосом, что такому ничтожеству, как он, вполне хватит и того, что уже надето на шею. А если светлой принцессе лень самой таскать по Подгорному Миру дорожный мешок, так этому горю легко пособить. И Лауруша не надо беспокоить – достаточно договориться с Бавидагом, чтоб своего раба на время одолжил.

После этого Нитха и начала возню с арбалетом...

Нургидан, снабжая ее действия ядовитыми комментариями, нет-нет да поглядывал на угрюмую физиономию, склонившуюся над миской с крупой. На время забыв распри с белобрысым хитрецом, юный Сын Клана думал о запрете на оружие. Это казалось ему главной проблемой. Без оружия в Подгорном Мире незадачливому напарнику и впрямь останется одно – дорожные мешки таскать!

После напряженных размышлений Нургидан заговорил, обращаясь, однако, не к Дайру, а к девочке:

– Зря нас Шенги обучает только карраджу да из арбалета стрелять. Оружие ведь разное бывает, не только меч. Вот, скажем, нож. Если носить за голенищем или под курткой, со стороны и не видно. Как будто ты безоружный.

Пальцы Дайру прекратили работу, но тут же по лицу скользнула презрительная усмешка. Нитха заметила эту гримасу, опустила арбалет и ответила Нургидану:

– Нож – это что! В плен попадешь – обыщут и в два счета найдут. Можно похитрее что-нибудь измыслить. В Наррабане говорят: «Придет нужда, так и с черепахи шерсти настрижешь». Вот бывает оружие, которое вроде и не оружие совсем. Никому в голову не придет, что такой штукой можно убить. Это называется иру-кхао – «оружие-невидимка».