Карина Демина - Наша светлость

Мне действительно стыдно, хотя все и вправду случайно получилось. Но я даже не знаю, принято ли здесь вообще дни рождения праздновать.

…не думаю, что на тебя сильно обидятся. Урфин мог бы и напомнить.

Ох, не думаю, что он в курсе.

И значит, теоретически, обиженных будет минимум двое.

Кайя качает головой: мол, глупости я думаю. Наверняка, так и есть: глупости. Но умности совершенно не думаются, потому что слишком много всего… нехорошего.

Не стоит портить семейный ужин такими вещами.

— Ласточка моя, а ты уже подумала, каким будет Зимний бал? — дядюшка Магнус ковыряется вилкой в зубах, но без особого энтузиазма, скорее уж по привычке, чем из желания поддержать образ. А вот взгляды на Урфина бросает весьма выразительные. Кажется, этим двоим будет, что сказать друг другу. — А то слышал я, будто бы к нему уже и готовиться начали… дай, думаю, спрошу, а то вдруг ты не в курсе.

Я не в курсе. Я вообще понятия не имею, что это за бал такой.

— Вот… удачно, выходит, спросил.

— А… мне обязательно?

У меня тут на руках комитет благотворительный, который так толком и не заработал, лечебницы открытие, счетные книги недосчитанные, и еще фермы рабские… какой бал?

— Боюсь, что обязательно, — Магнус откладывает вилку. — Я понимаю, ласточка, что тебе не с руки им заниматься. Цветочки. Птички. Ленточки. Тебе другого охота, но Зимний бал — особый. Его еще Невестиной Ярмаркой называют.

Кажется, начинаю понимать.

Но до чего же Нашей Светлости неохота…

— И когда?

— Через месяц.

О нет! Значит, завтра мне предстоит заняться приглашениями? А потом и вправду лентами-цветами, размещением гостей? Меню… салфетками, кольцами для салфеток, посудой, столовым серебром…

За что?!

…приглашения рассылать не надо. В эту ночь всякий, кто имеет титул и не связан обязательствами… или связан, но еще не состоит в браке, является нашим гостем. Тебе помогут, Иза. Но Магнус прав: ты должна заняться балом. Прежде его устраивали дамы из Благотворительного комитета.

А я думала, что хуже быть не может!

…но сейчас у Замка появилась хозяйка. Это должны увидеть.

— Не волнуйся, ласточка моя. Распорядители знают, как и что делать. Это не свадьба, бал проводится ежегодно. Ты лишь скажи, каким желала бы видеть Замок.

— А каким он был? В прошлом году?

Молчание…

— Я… — Кайя потер мочку уха, — как-то не обратил внимания. Но вроде бы цветы были розовыми. И еще бантики. Точно были бантики.

Урфин кивнул. Магнус руками развел: мол, что ты хочешь от мужчин? Хорошо, если вообще заметили, что бал этот имел место.

— В прошлом году был Сад невинности. Зал украшали розами пятнадцати сортов… всех оттенков белого. Белый — цвет невинности, — Тисса говорила все тише и тише, пока совсем не замолчала.

Что ж, тема для беседы у нас имеется. У мальчиков тоже. Это расставание будет недолгим, но мне жуть до чего не хочется выпускать мужа из виду.

…я буду рядом.

Говорю просто так.

…я знаю.

Поднимаюсь и протягиваю Тиссе руку. А Урфин тотчас подбирается.

— Иза…

— Мы просто побеседуем. О Садах невинности…

Урфин краснеет? Пытается во всяком случае. Кажется, меня неправильно поняли, но настроение внезапно улучшается. Все-таки чудесная у меня семья.

В маленькой гостиной уже подали чай.

Комната-табакерка. Обитые тканью стены. И панели розового дерева. Обилие лепнины — завитки, виньетки, медальоны. Высоченные вазы с павлиньими перьями. Изящная, почти игрушечная мебель. Засилье фарфоровых безделушек.

И стеклянный шар с водяной лилией.

Тисса присаживается на краешек кресла, глядя исключительно на лилию. От меня ждут моралей? Нет уж, Нашей Светлости надоело. И вообще, у нее жених имеется, вот он пусть и воспитывает. Представив процесс, я с трудом сдержала смешок.

Заговорила первой все-таки Тисса.

— Мне очень жаль, что вчера я… ушла без предупреждения.

Вздох.

— Магнус предупредил.

— …и все бросила.

— А у тебя был выбор? — я разливаю чай по фарфоровым чашечкам, которыми только в куклы играть. Кажется, поняла, чем мне не нравится эта комната — она не для людей, для игрушек. И я сама начинаю ощущать себя этакой куколкой.

— Их Сиятельство были… настойчивы.

Ей идет улыбка. И кажется, вчерашний день был прожит не зря.

— Тисса, — протягиваю ей чашку. — Я не собираюсь тебя ругать или упрекать в чем-то. Сейчас за тебя отвечает Урфин, и я понимаю, что ты должна ему подчиняться.

А Их Сиятельство не всегда предугадывают последствия собственных поступков.

— Но если вдруг случится, что он тебя обидит… случайно. Или ты почувствуешь, что что-то идет не совсем так. Или понадобится совет… да что угодно. Я всегда буду рада тебе помочь.

Проникновенно получилось, но вот поняли ли меня?

— Спасибо.

Всегда пожалуйста. Тисса пьет чай маленькими глотками. И нельзя не признать, что она, в отличие от Нашей Светлости, в обстановку вписывается.

Шкатулка лежала на каминной полке между двумя фарфоровыми дамами, которые перемигивались друг с другом, заслоняя личики веерами. Фигурки были расписаны с удивительной тщательностью и дамы казались живыми.

— С днем рожденья тебя, — я протянула шкатулку, надеясь, что подарок ей понравится. Нет, Тисса в любом случае будет очень благодарна, но хотелось бы, чтобы подарок ей действительно понравился. — Извини, что с опозданием.

— Это… мне?

— Тебе.

Кажется, ей давно не дарили подарков. Тисса принимает шкатулку очень бережно. И не сразу решается открыть. Я не мешаю. Я помню, какое это удовольствие — угадывать, что лежит внутри коробки. Сразу столько вариантов, один другого безумней. Угадать получается через раз.

— Я, правда, не знаю, принято ли у вас праздновать дни рождения.

— Только если в семье…

А семьей Тисса пока меня не считает. Да и не только меня, но надеюсь, со временем все изменится.

В шкатулке — гребни удивительной красоты. Белая кость. Лунный камень. Серебро. Резьба. Чеканка. И каждая вещь — произведение искусства. Кажется, их не только для расчесывания волос используют.

— Я… очень вам благодарна, — она все-таки решается посмотреть на меня. И взгляд долгий, выжидающий, но Тисса решается. — И… я бы хотела спросить… я не могу понять, чего он от меня ждет! Он сказал, что не хочет, чтобы я только подчинялась. Что его это оскорбит. А как тогда мне себя вести? И что делать? Чего он хочет?

Глобальный женский вопрос, на который до сих пор нет внятного ответа.

— А чего ты сама хочешь?

Глава 16. Корабли и пушки