Иар Эльтеррус - Три дороги во Тьму. Изменение

— Хорош, — буркнул маг. Затем, словно по наитию, достал распятие и вышел вперед, выставив его перед собой. — На колени, сын мой, и рассказывай, как на духу, всю правду.

Раор устало поглядел на учителя. Потом выпрямился, опустился на колени и приложился губами к распятию.

— Как на исповеди глаголь, сын мой. — Стиор осторожно огляделся, пытаясь понять, как отреагировали люди. В глазах дядьки Михла горит отчаянная надежда. Остальные равнодушны. Тех, кто поддерживает старосту можно узнать по откровенно враждебным взглядам.

Раор начал рассказ. Все оказалось до банальности просто и в то же время непонятно. Похоже, юноша в последние дни находился на взводе и просто не выдержал, когда к ним в дом явилась староста с дочерью и парочкой слуг, чтобы официально сделать предложение. Вот Раор и наговорил лишнего. Староста разозлилась, попыталась первым попавшимся предметом проучить наглеца, но юноша уклонился, а Пилагма споткнулась и налетела на угол стола, заработав синяк под глазом. После этого раскричалась, что подкидыш поднял руку на уважаемых людей, и велела схватить его. Михл попытался вступиться за приемного сына, но досталось и ему. Его жена рухнула на колени, но Пилагма уже завелась. Так Раор и угодил в поруб. Насколько понял Стиор, мальчику грозило стать общественным рабом деревни. А значит, выполнять всю грязную работу, быть абсолютно бесправным… в таком статусе здесь долго не живут. Отношение к таким людям хуже, чем к скотине.

И опять Стиора неприятно кольнула мысль о собственной несостоятельности. Ведь мог разрушить этот институт общественного рабства. Мог… но разве хоть что–нибудь сделал? Пророчества, предсказания, Ушедший, Трое… Ругая людей за невежество, что лично он сделал, чтобы исправить это? Пока не коснулось его ученика, даже не задумывался ни о чем.

— Интересно, — произнес маг, словно в пустоту, но внимательно отслеживая реакцию людей. — Вы все пользовались трудами этого юноши, а сейчас… вы в самом деле думаете, что превратив его в раба, принесете большую пользу деревне?

— Ниче, мы его заставим все делать, — проворчал один из слуг Пилагмы.

— Да? Хотелось бы посмотреть. Знаете, заставить творить пытались люди посерьезнее вас. Еще ни у кого не вышло. Работать — да, заставить можно. Можно заставить таскать камни с полей и навоз на поля. Заставить спать в яме, трудиться от зари до заката, но творить… Но ладно. Уважаемая Пилагма, как я понимаю, вы уже неоднократно приходили к родителям юноши со сватовством. И юноша вам сразу отказал. Неужели вы готовы были пойти против Божьих заповедей? Неужели хотели привести молодых к алтарю силой? Извините, но я не могу одобрить такой брак. И я призываю к милосердию. Наказание не соответствует проступку…

— Ах, не соответствует?! — внезапно донесся из толпы чей–то злой голос. — Святой брат, а соответствует ли наказание проступку моей дочери, которая всего лишь задержалась в лесу, была обвинена в распутном поведении и отдана в общественные рабы? Она не прожила после этого и года! Почему вы не выступили со своим милосердием тогда? Почему выступаете сейчас?!

Стиор почувствовал, как у него уходит почва из–под ног. Он чуть пошатнулся. Прикрыл глаза. Почему? «Почему, почему, почему???» В голове бесконечно звучал один и тот же вопрос. В чем задача священников в таких вот деревнях? Стиор никогда не давал себе труда подумать над этим. Считал, что Церковь старается проникнуть всюду, чтобы контролировать даже мысли людей. Но во что превращаются такие богом забытые места, если нет противовеса местной власти? Зачем гадать — Стиор все видел своими глазами. Видел — и не вмешивался в действия невежественных и жестоких людей. Он смотрел на них свысока. Маг Тьмы. Обладатель знаний, недоступных другим. А ведь мог что–то сделать. Мог помочь. Мог хотя бы в этом уголке мира что–то изменить. А он? Нашел одного из Трех? Воспитал его? А дальше? Дерзай, мальчик, а твой учитель свое дело сделал…

Стиор опустил глаза и увидел распятие, которое он все еще держал перед собой. Маг повернул его к себе. Ему показалось, что изображение распятого человека смотрит на него укоризненно.

— Ты мог изменить здесь что–то. Ты сделал это?

Маг нахмурился. Голос в голове — плохой признак. Жаль, нельзя проверить, почудилось ему или нет. Но сейчас не до этого. Стиор повернулся к толпе. Опустился на колени. Ошеломленная толпа замерла.

— Я не всесилен и мне не дано знать последствия многих моих решений, — пробормотал маг. — Но не в этом случае. Я знал, что общественное рабство — зло, и ничего не делал, чтобы исправить его. Я прошу прощения у всех, кто пострадал от несправедливости и к кому я не пришел на помощь. — Он поднялся. — Но с этим надо заканчивать. Больше никто не будет отдан в рабы! Властью, данной мне Святой Церковью, я отныне запрещаю рабство!

Пилагма злобно выругалась, но, вопреки ожиданиям Стиора, спорить не стала.

— Будем считать, что я тоже погорячилась, — буркнула она. — Но в деревне подкидыш не может остаться. После всего. Забирайте его и проваливайте.

Не ожидая столь легкой победы, Стиор даже растерялся. Потом немного склонил голову.

— Я понимаю. Мы сейчас уйдем. — Кивнув Раору, он повернулся и двинулся сквозь расступившуюся толпу, не заметив горящих лютой злобой глаз Пилагмы.

Всю дорогу до дома Стиор был мрачен и молчал. Раор тоже не горел желанием начинать разговор, понимая, что в случившемся и его вины немало.

— Что ж ты так? — уже на подходе к избе поинтересовался маг.

Раор не стал делать вид, что не понял вопроса.

— Да достали уже! Вот и не сдержался. Высказал все, что накипело.

— Хорошо. Ну, и как дальше будешь жить? Думал?

— Думал. Еще раньше думал. Ждал только, чтобы пятнадцать исполнилось. Теперь я вроде как взрослый уже. — Раор вздохнул и честно признался: — Наверное, еще и потому не сдержался.

— Вот как? И что надумал?

— Уходить надо. Тесно мне здесь.

Стиор остановился и внимательно оглядел юношу с ног до головы.

— Вон как ты заговорил. А про нас с Броахом думал? Как нам волноваться за тебя?

Тут Стиор с удивлением увидел улыбку, которая на основательно помятом лице Раора выглядела несколько неуместной.

— Думал, учитель. Вместе с Броахом и думали.

— Ишь ты, — только и нашел что сказать маг. Надо же, ученики успели за его спиной сговориться и все за него решили. — И что надумали?

— Дык ведь вы, учитель, все равно не отпустите меня одного. Не всему еще научили. А мне здесь не хочется задерживаться. Броах меня отпустить тоже не может. Сами понимаете, как крепко мы с ним связаны.

— И когда только успели обо всем сговориться? — повторил свои мысли вслух Стиор. А ведь мальчики взрослеют, подумалось ему. И он им, на самом деле, уже почти не нужен. Не всему обучил? Многое знает Броах. А остальное… остальному жизнь научит. Она, как известно, учитель гораздо лучший.