Владимир Мясоедов - Море сумерек

«Надо разобраться, что там происходит», — решил Келеэль, шпионы которого едва справлялись с тем, чтобы проанализировать защитную магию шамана и не выдать своего присутствия. Это было сложно. Очень. Для кого-то, кроме него и богов, вообще невозможно. Даже высшая жрица, пользующаяся поддержкой покровительницы, но отнюдь не являющаяся ею самой, смогла понять, что делается, но не как именно делается. Ей с разделяющего их с шаманом расстояния было видно лишь, как ее чары бьются в построенную на тьме защиту непонятного создания, чьим учителем считался сильнейший черный маг мира. Заклинания же, способные собрать о противнике информацию и передать ее по назначению, в битвах высших магов почти не использовались. И это было известно обоим врагам. Правителю сумеречных эльфов из бесед с архимагом, а высшей жрице из личного опыта. Поскольку обратно волшебство должно было вернуться через охранные чары своего создателя, оно неминуемо будет содержать подсказку, как его прикончить, миновав все щиты до единого. Если провести аналогию с обычной схваткой, можно было сказать, что рискнувший сделать такой шаг в единый миг оказывался без брони против закованного в латы противника. Ударить врага становилось легче, но воспользоваться подобным преимуществом мало кто успевал. А потому дуэли высших магов и жрецов по сути сильно напоминали фехтовальный поединок между двумя рыцарями: выиграет тот, кто первым обрушит на соперника удар, превышающий прочность его брони и направленный в уязвимое место.

«Неплохо», — оценил наконец защиту Михаэля архимаг, все-таки разобравшийся с тем, как она устроена.

Внешнюю границу ее составляли настоящие эманации тьмы, которые держали в себе недовольные таким соседством, но все же подчиняющиеся воздушные элементали. Но были они по сути дела маскировкой, призванной ввести жрицу в заблуждение. Дальше начинались щиты, в которых слившиеся разумом с Михаэлем сущности всего лишь держали в воздухе измельченный уголь, от души напитанный разными видами энергий. В результате защита шамана стала слоистой, словно пирог, приготовленный искусным кулинаром. Вуаль из вытянутого с нижних планов зла чередовалась с вполне нейтральной пленкой обычной черной пыли, за ней шла весьма широкая перемычка, заполненная перемолотыми в труху кристаллами, содержащими тем не менее ману воды, завершающуюся еще одной полностью безобидной перемычкой. Собранное в единое целое, это поддерживал дух-сервер, один из тех, что шаман поставил следить за источником магической энергии — меллорном, сделав, таким образом, нематериальную сущность фактически богатым дворянином среди себе подобных. Возможность сохранить привилегированный статус, очевидно, оказалась сильной приманкой, чтобы заставить эти создания участвовать в бою против служанки божества. Они тоже частично слились с сознанием шамана, но определенно обладали большей автономностью, помогавшей им не только противодействовать вражеским чарам, но и помогать друг другу. К примеру, сейчас тот из них, что был крайним, отступал внутрь защиты вместе со своими слоями из более мелких духов сквозь создаваемые другим прорехи. А за спиной оказавшегося будто бы в случайном месте Михаэля находилось несколько кучек заряженного разными силами угля, немного присыпанных песком. Громадные черные крылья, как и разбегающееся от ног зеленое пламя, были всего лишь бутафорией, призванной ввести в заблуждение. Роль первых играли гигантские куски окрашенных тряпок, не иначе служивших парусами какому-нибудь невезучему пирату, зеленое пламя создавалось слабенькой огнесмесью, сварить которую мог любой алхимик. Горела она не жарко и не особо ярко, но долго. А несколько мелких духов, невидимых из-за окутывающего гигантскую фигуру темного облака, ее периодически подливали.

Всего сильных слуг у Михаэля оказалось пятеро, столько же слоистых щитов, для стороннего наблюдателя представлявших монолитный кусок тьмы. И в них непрерывным потоком вонзались заклинания Алии Мессе, состоящие по большей части из чистого света, лишь немного приправленного различными добавками. Против могущественного демона или темного мага, напитанного энергиями низших планов, что мог сойти там за коренного обитателя, это бы сработало лучше всего. Вот только мелкие духи воздуха, немного загримированные благодаря удерживаемой ими угольной пыли, заряженной энергиями зла, порождениями Бездны вовсе не были. Против них подобные чары работали едва лишь в половину силы. А иногда и вовсе в четверть. Если помощникам шамана удавалось подставить, к примеру, слой, содержащий огненную ману, под удар пламенной стрелы, способной запечь слона.

Редкие контратаки Михаэля тоже не приносили результата. Особо мудрить он не стал, ограничившись самым удобным для слившихся с ним сущностей оружием — молниями. Ветвистые потоки электричества устремлялись к стоящей на световой колонне фигурке резко меняя направление под действием божественной силы, врезались в песок у ее подножия. Вероятно, шаман мог сплести из заряженного угля и пары духов более сложную комбинацию, но тогда он рисковал выдать сущность своей защиты, а потому старательно изображал из себя то ли громовержца, то ли тропический шторм. Высшая жрица упорно пыталась его испепелить, не без основания полагая, что ей это рано или поздно удастся, но отвлекаться на помощь своим уже не решалась, видимо опасаясь утратить инициативу. А армии, огибающие своих предводителей по широкой дуге, чтобы не попасть под их шальную атаку, уже успели сойтись и теперь рьяно сокращали численность друг друга.

Мраморные статуи, в которые божественная сила вдохнула жизнь, давно сблизились с «Буратинаторами», и теперь между ними кипела некая смесь перестрелки в упор и рукопашной, грозившая затянуться. Срывавшиеся с раскрытых ладоней потоки жгучего света обугливали дерево, но не поджигали его. Залпы оружия, называемого сумеречными огнестрельным, выбивали крошку и щебень из своих целей, но храмовые стражи не могли умереть от ран или почувствовать боль. Каменные руки цеплялись за дерево и ломали его, пусть и не сразу, гигантские лезвия, прицепленные к не менее гигантским ружьям, работающим подчас, как вульгарные дубины, справлялись с твердой породой лучше, чем любая кирка. Огнеметы, установленные в фальшивых головах, окатывали врагов потоками пламени, не причинявшего тем видимого урона, а заклинания прекративших бомбардировать Михаэля магов, которыми те бросались преимущественно из рядов обходящей свалку исполинов пехоты, старались их поломать, заставив поджечь деревянный корпус. Расслабляться личным солдатам владыки царства Эрсийского не давала парочка сестер-драконов, кружившая над ними и окатывающая людей пламенем. Животы и бока гигантских рептилий были утыканы стрелами, но для чешуйчатых дам, защищающих свой дом, те были не опаснее заноз. А катапульт идущее спешным маршем через раскаленную пустыню войско с собой не захватило. На потуги же магов сбить их снарядами из спрессованного песка обладающие великолепной природной защитой от магических энергий разумные ящеры плевали потоками огня, воспламеняющими все и вся.