Надежда Кузьмина - Драконья доля

А зря.

Следующая атака Лианны пришла, откуда я её совершенно не ожидала.

Сегодня я отвечала за обед и, пока Оласа занималась стиркой, сварила большую кастрюлю борща — чтоб на пару дней хватило, а ещё потушила в чугунном горшке мясо с луком и грибами. Гарниром ко второму должна была стать обычная варёная картошка.

Еда уже была готова, когда на кухню неожиданно заглянула Лианна. Улыбнулась:

— Попить чего-нибудь есть? А, да, тебя сестра звала, она в столовой.

Переставив кувшин с квасом на ближайший стол, я вышла. Если Оласа зовёт, надо идти. Тем более что у меня всё уже готово.

Оласа и вправду была в столовой, с кипой белоснежного белья на руках.

— Ты меня звала?

— Я? Звала? — Оласа нахмурила лоб. — Ну, раз ты тут, помоги сменить скатерти!

Конечно, помогу.

Когда вернулась на кухню, Лианны уже не было. Я пожала плечами и выкинула взбалмошную девчонку из головы.

К обеду обычно собирались все, кто был на заимке. Ну, кроме тех, кто патрулировал сейчас дорогу, и Марлины, которой в её положении было не до обедов.

Мне нравилось слушать, как соседняя комната наполняется шумом шагов, мужскими голосами, смехом. Слышно, как двигают стулья — наверное, все рассаживаются за столом. Сейчас вынесу хлеб, зелень, а потом кастрюлю с торчащим из неё половником. Запах от наваристого борща шёл такой, что у меня самой слюнки текли.

Заглянула Оласа:

— Давай помогу, а то они сейчас скатерть жевать начнут.

— Бери хлеб. А я борщ.

Прихватила полотенцем горячие ручки и рывком подняла огромную кастрюлю.

Сейчас мы всех накормим!

Радовалась я ровно до того момента, когда Тиваль, которому я налила миску борща сразу вслед за Батькой, поднёс ложку ко рту.

Поднёс — глотнул — и скривился.

Я недоумённо заморгала. Что не так? Я ж пробовала, пока варила, всё было хорошо, даже отменно.

Лэш сунулся в тарелку, зачерпнул ложку — и закашлялся. Причём первым порывом было — я видела — плюнуть на пол.

Батька поднёс ложку ко рту не спеша, осторожно. Пригубил — и его тоже перекосило!

Я, не выдержав, подтянула к себе тарелку Тиваля, зачерпнула… тьфу ты! Живая соль! Причём пересолено так, что скрыть огрех, как скрывают обычно — разведя бульон водой, — никак не выйдет.

Но откуда? Всё ж было нормально буквально десять минут назад!

С дальнего конца стола на меня, улыбаясь, глядела Лианна.

Тушёное мясо я попробовала прямо на кухне — и не зря, то также было непоправимо испорчено. Хоть плачь. И никому ничего не объяснишь и не докажешь…

Обедали молча, картошкой с зеленью и постным маслом.

Батька, глядя на меня, укоризненно качал головой.

Я сама предложила впредь готовить только под присмотром Оласы, ведь вряд ли Лианна станет подставлять сестру? А ещё собиралась заплатить из еженедельного жалованья за испорченные продукты, хотя тянул убыток почти на три серебрушки.

Настроение было паршивым. Патрульные явно были на меня в обиде, Оласа расстроена, а Лианна улыбалась.

Получается, эта стерва, чтобы добиться своего, не стесняется портить жизнь окружающим.

Сейчас мне было жаль её мачеху. И стало ясно, что неспроста отец сослал милую доченьку куда подальше.

На том дело не кончилось. От следующего скандала с позором меня буквально чудо уберегло.

Вечером я полезла за мешком под кровать, хотелось подержать в руках дедов кинжал, словно через сталь ко мне могла перейти частичка его мужества и везения, и вдруг заметила, что угол простыни не заправлен под матрас. А я всегда стелила постель аккуратно. Поморгала, потёрла переносицу, приподняла угол матраса — и увидела лежащий на дне кровати гребень. Красивый, похоже, серебряный, зубья ровные да частые, а навершие яркими синими камнями украшено.

Только откуда он тут?

Ответ напрашивался сам собой: из соседней комнаты. И пусть меня заставят съесть полную кастрюлю того пересоленного борща, если ещё сегодня вещицу не начнут искать. Вернуть нормально не получится. Стоит взять гребёнку в руки и выйти с ней в коридор, как — спорить могу! — Лианна поднимет плач и визг, на которые сбежится весь дом.

Остаётся одно — выбросить эту штуку в окно. Причём надо постараться кинуть так, чтобы та упала под окном соседки. Если она Лианне нужна, пусть в крапиве ищет.

Сказано — сделано.

Протянула руку к гребню — и отдёрнула. Почему-то не захотелось его касаться. Подумала, взяла чистое полотенце, и уж им прихватила вещицу. Высунулась во двор — никого не видно? — и швырнула гребень под окно Лианны. И только успела затворить ставни, как в коридоре раздались шаги.

Дверь распахнулась без стука.

В проёме стояли Оласа, Тиваль и Лианна. Лианна выглядела совершенно несчастной, не знала бы, в чём дело, первой бы жалеть начала.

Я, как могла, изобразила недоумение — заморгала и чуть наклонилась вперёд:

— Что-то случилось?

— Да, случилось! — заговорила Лианна. — У меня пропал мамин гребень! А я видела, как сегодня ты выходила из моей комнаты!

Тут уж изображать удивление не пришлось — я аж рот открыла. Я? Из её комнаты? Да что я там потеряла?

— Ага! Испугалась, что тебя за руку схватили! — истолковала по-своему мой ступор голубоглазая зараза. — Днём гребень был, а потом пропал. — Обернулась к Оласе: — Я уверена, она где-то тут его спрятала!

— Разрешишь, мы посмотрим? — насупился Тиваль.

— Смотрите. У меня всех вещей — две пары порток да котомка, обыскивать недолго, — уставилась я в серые глаза патрульного.

Тиваль слегка покраснел, похоже, ему было неудобно.

Лианна прошла прямо к кровати, встряхнула и скинула на пол подушку: «Ой, уронила!» — а потом потянула простыню с матраса.

— Тиваль, помоги, мне не поднять!

Угу, как она, немощная беспомощная бедняжка, стулья-то двигает или ложку ко рту поднимает?

Я, скрестив руки, прислонилась к стене в углу. Оласа так и осталась стоять в дверях.

Матрас подняли, Лианна сунулась под него — и застыла. Похоже, то, что гребень пропал по-настоящему, стало для неё сюрпризом. Впрочем, пришла в себя она быстро — и сначала полезла в шкаф, а потом потянула мой мешок.

— Не тронь, сама покажу.

Вытряхнула на перекошенный матрас со свисающей простынёй содержимое сумы — плащ, портки, чайник, флягу, дедов кинжал. Потрясла, показав, что та пуста. Лианна снова попыталась было схватить кинжал, но я не дала:

— Дедов, не тебе его лапать.

Тиваль кивнул и впервые с осуждением посмотрел на обиженно поджавшую губки милую красавицу.

— Хватит. Пошли, — неожиданно произнесла Оласа.