Музыка Океании (СИ) - Ледова Полина

Одна из историй рассказывала о том, как огромный кашалот проглотил солнце и обрёк племя антропосов на три года существования в кромешной ночи. Тогда среди детей нашёлся мальчик-сирота по имени Версанек, отправившийся в море на поиски того самого кита. Спустя много лет странствий, он всё же смог отыскать кашалота, и вспорол ему живот. Но чтобы вернуть солнце на небо, Версанеку пришлось посетить страну великанов и найти самого сильного из них, который согласился при условии, что Версанек одержит победу над ним в поединке. На помощь мальчику пришёл амарок, дух северного волка. Он призвал тысячу белых куропаток, которые взвились к лицу великана, застлав своими крыльями ему глаза. Так Версанек был сражен, и вернул солнце на небо.

Нике уже не терпелось встретить тот народ, что плёл из нитей вселенной такие изящные рассказы. Главная загвоздка состояла в том, как отыскать племя, пусть даже такое огромное, в бесконечной белой равнине. Она искренне надеялась, что ключ к этой загадке могла дать Психея.

Очередной допрос она устроила на четвёртый день пути, когда проснулась раньше Эльпис и тихо выскользнула из их каюты, не желая будить подругу. Психею она нашла в гостиной «Икара». Метиска лежала на кушетке с чашкой ароматного кофе в руках и смотрела в иллюминатор. Увидев Нику, она сразу напряглась: опустила ноги, приосанилась и развернулась к ней.

— Доброе утро, кирие! — поприветствовала Психея девушку отрепетированной улыбкой.

— Мы не в «Резиденции», я больше не кирие, зови меня просто Ника, — попросила она.

Синие глаза чуть прикрылись, потупившись в пол.

— Вы помогли мне. Я у вас в долгу теперь.

Нику поражало то, как выросшая в Харибде Психея, совсем молодая девушка, была внутренне гораздо больше похожа на молчаливых, глубоких северян. Она придавала большое значение обещаниям, высоко ценила помощь, и была готова самоотверженно сделать всё ради тех, кто вступался за неё саму. Такая юная, но уже не по годам мудрая. В её синих глазах таилась глубокая пучина океана.

Ника подсела к ней на кушетку и взяла девушку за руку, погладив смуглую кожу.

— Раз в долгу, попытайся вспомнить что-то ещё об Ууракулисе. — Ника пробовала разговорить Психею уже раз пять, им удалось углубиться чуть дальше в воспоминаниях, но ничего существенного пока понять не получилось. — Даже любая мелочь может оказаться полезной.

Психея глубоко и обречённо вздохнула, высвободившись из рук Ники.

— Я была совсем маленькой, когда меня забрали. Я не помню конкретных мест, да и на Пацифиде всё действительно слишком похоже…

Психея поднялась с кушетки и стала рассеянно бродить по гостиной, опасливо поглядывая на стол посреди, где были разложены все карты полуострова антропосов, что им удалось найти.

— Но мы же смогли высчитать, что, когда отец увёз тебя, была осень, — настаивала Ника.

— Да, потому что оленям пилили рога, — подтвердила Психея. — Их нужно спиливать до начала гона, иначе они могут поранить друг друга, — протянула она задумчиво. — Да и если уезжать из Ууракулиса, то осенью последний шанс. Зимой добраться до Термины по заснеженной тундре практически невозможно. Зима в отменённых землях долгая. Отцу бы пришлось ждать весны для следующей попытки, а весной у меня был первый день рождения в городе, поэтому я запомнила его. Думаю, это была осень перед гоном. Большая часть сильных мужчин занималась оленями, отцу было проще сбежать незамеченным.

Ника подошла к карте и ещё, уже в тысячный раз посмотрела на изображение полуострова, которое теперь, после рассказов Психеи и «Ууракулиса обретённого» начало напоминать своей формой олений рог.

— Антропосы ведь ещё охотятся на водных млекопитающих. — Продолжала рассуждения Ника.

— Да, безусловно. Не только олени кормят мой народ. В племени даже были китобои, я уж не говорю о тюленях и морских коровах, которых привозили рыбаки по нескольку раз в месяц.

— Ты говорила, что помнишь океан, — Ника ухватилась за эту ниточку. — Опиши его ещё раз, всё что помнишь.

— Кирие, я… — В синих глазах задрожало смятение.

— Давай, — ободрила её Ника. — Ты вспомнишь.

Психея развела руками.

— Галька, скалы и утёсы. Океан швыряет волны на каменистый берег. Мы бежим с отцом вдоль линии воды. Моё сердце рвётся из груди от страха, но я не останавливаюсь, бегу всё быстрее и быстрее. Потом я спотыкаюсь, и отец подхватывает меня на руки, дальше несёт сам, закинув на плечо. В чистом небе облако в виде собаки, оно отвлекает меня. За нами нет погони, но вдалеке я всё ещё слышу лай собак и шум людей. Потом мы садимся с ним в лодку и… это всё, правда.

— Посмотри ещё раз на карту. Может, ты вспомнишь, где это могло быть. — Не сдавалась Ника. — Может, там была необычная береговая линия… какие-то острова на горизонте. Подумай, прошу!

Психея покачала головой.

— Кирие, я не помню даже лицо мамы. Не помню их язык, антроп. Не могу просто взять и достать это из памяти. Если бы всё было так легко!

Она сокрушалась очень искренне. Просто действительно очень хотела помочь, хотела сама побыстрее отыскать племя. Без хоть каких-то зацепок «Икар» обречен бороздить небо над полуостровом до тех пор, пока они не найдут сам Блуждающий город. На это могли уйти недели, а может и месяцы, запас еды у них тоже был не бесконечный.

Если затянем… если пройдёт больше трёх месяцев, нас точно начнут искать. Столько времени нет.

Ведь обнаружение Ууракулиса было только первым шагом, дальше им нужно ещё договориться с племенем, чтобы те согласились показать дорогу в Океанию. Ника даже примерно не представляла, чем мог оказаться портал, ведущий в другой мир, как добраться до него, как им воспользоваться и сколько на это уйдёт времени, но она давала им на это месяц — максимально допустимый срок. Чем раньше они покинут Эллас, тем лучше. Главное не возвращаться назад. Ни при каких обстоятельствах.

Ника почувствовала, что передавила Психею. Нужно немного ослабить. Девочка и так переживает из-за ответственности, которая на неё внезапно свалилась. Она отошла от стола, выглянула наружу, посмотрев в иллюминатор. За толстым слоем прочного стекла расстилалась бесконечная белизна. Идеальное полотно портили всего несколько тёмных мазков, словно трещины, которыми покрывался Эллас. Скоро даже здесь не останется ничего. Она была убеждена — боги, истинные, которые скрывались за полотном реальности, всегда возьмут своё. Взгляд Ники поднялся на небо, она стала разглядывать курчавые облака.

Словно смешные звери, — подумала она. Это была строчка припева, над которым она раздумывала последние несколько дней. Ника хотела написать песню о них с Эли и об облаках.

Облако, которое похоже на собаку, — перебирала она в голове слова Психеи. Облако…

Как же избирательна бывает память. Девочка не могла вспомнить свою мать, зато описывала облако, которое видела в детстве.

Облако, похожее на собаку. В чистом небе…

Сказка, о кашалоте, который проглотил солнце. Может, она имела место в реальности. Кто-то также смотрел на небо и увидел огромную тучу, закрывшую солнце…

И тут её осенило.

— Психея! — воскликнула Ника. — Ты сказала, что видела облако! И что небо было чистое в тот день.

— Да, кирие, — пролепетала девочка смущённо.

— Подумай ещё. Пожалуйста! С какой стороны было солнце?

Психея задумалась.

— Может, оно слепило в глаза? Или садилось в море? Это действительно может помочь!

Психея выглядела так, словно старалась собрать по кусочкам сложный замысловатый пазл. Самое удивительное, что этим пазлом была её жизнь.

— Был вечер. Мы бежали навстречу солнцу. Вдоль пляжа… Солнце закатывалось налево если смотреть на море. Значит… — Она начинала понимать. Психея подлетела к карте и опять приникла к ней. — Это было на северном побережье. — Она уверенно ткнула пальцем в карту.

— Вы убегали на запад. Значит ли это, что племя двигалось на восток? — Ника продолжала пялиться в карту, словно надеясь, что ответ вдруг магическим образом появится прямо на ней.