Тринадцать жертв (СИ) - "Lillita"

Первой узнать, что да как будет на практике, вызвалась Фрейя. Точнее, своей фразой: «Первой буду я», — она просто не дала другим возможности сказать что-то против этого решения. Эрланн, ожидавший такого поворота, пригласил хранительницу устроиться рядом с Хальдис и взять её за руку, после чего передал ведьме выбранную сестрой фигурку и отошёл в сторону.

— То, что тебе нужно сделать, на самом деле, довольно просто, — начала объяснение Хальдис. — Попробуй постепенно концентрировать силы в той руке, которой держишь мою. Улавливай волны, которые посылает осколок, и перенаправляй к руке. Не надо торопиться и не надо пытаться собрать как можно больше сил. Сейчас от этого не будет проку. Всё остальное сделаю я.

— А тебе это не навредит? — обеспокоенно поинтересовалась Гленда.

— Если делать всё аккуратно и если никто не попытается воздействовать на меня, вместо того, чтобы просто сконцентрировать силы, то всё будет в порядке. Мне доводилось быть проводником для других ведьм, а это куда рискованнее, ведь их магия не имеет чёткой направленности, а в данном случае я знаю, от чего защищаться. Так что не стоит беспокоиться. — Ведьма улыбнулась и чуть крепче сжала руку Фрейи, тем самым прося её начинать.

Пускай Хальдис и говорила про просто, но так бы было для обычных магов, у которых в основе очень многих чар лежала именно концентрация энергии в руках или других частях тела, тогда как для хранителей обычным делом было сдерживать силы, а для использования требовалось просто ослабить контроль. О том, чтобы прислушиваться к осколкам, и речи не шло, так как это создавало опасность потерять контроли над собой, но Фрейя очень старалась сделать всё правильно. Она была достаточно в себе уверена, чтобы отбросить страх быть захваченной, и полностью сосредоточилась на деле, впервые замечая, что испускаемые осколком волны полностью совпадали с ритмом биения сердца.

Удар, волна, рука. Удар, волна, рука. Где-то в подсознании отголосками всплывали картины кровавых битв, послышались крики с поля боя, но это быстро прошло. Почувствовав, что уже можно начинать, Хальдис поудобнее обхватила фигурку и зашептала заклятье. Иногда, когда сквозь неё проходил слишком большой поток энергии, ведьма слегка морщилась и пыталась усилить защиту, но в основном всё шло довольно гладко. Дело заняло не более пары минут, так как для простой пробы этого было достаточно. Хальдис ослабила хватку, давая знать, что можно заканчивать, и хранительница вернулась на своё место.

Потом был Мейлир. Шепнув сестре, что пусть обязательно сообщит ему, если почувствует слабость, он за руку взял её аккуратно, почти тут же сумел поймать нужную волну. В силу своей деятельности он лучше управлялся со способностями и всё же, когда лечил, старался концентрировать силы для лучшего результата. То, что увидел он, заставило приложить усилия, чтобы не выдать свои эмоции. Особняк, дом. Место, о котором не хотелось вспоминать и куда не было желания возвращаться. Гадючник, в котором подвиг — это дожить до совершеннолетия.

Следующим стал Эгиль. Хранитель страха старался не всматриваться в то, что подсовывало ему подсознание, так как хватило и резанувшего по ушам полного страданий вопля и ударившего в нос запаха крови. Как же хорошо, что бледнеть ему было уже некуда.

Элеонора, услышав от Фрейи о мелькнувших видениях, боялась, что тоже увидит что-то жуткое, но ей достались просто виды лечебницы, тишина и терпкий запах трав. Исаак не заметил ничего, кроме леса и густого тумана, а Лауге окружало бесчисленное множество зеркал. Вышедшей вслед за ним Сюзанне досталась пекарня, а Дикре — часовая мастерская.

Мейнир очень не хотела выходить. Она теребила кончик хвоста и отводила взгляд — боялась, что навредит Хальдис, ведь хуже всех контролировала свои силы, которые были самыми губительными. Она даже вслух произнесла, что, наверное, сейчас стоит попытаться обойтись без неё. Все постарались приободрить хранительницу, а Эрланн заверил, что если что-то пойдёт не так, он обязательно вмешается и не позволит ничему плохому случиться. В итоге Мейнир всё же решилась и даже мысленно не удивилась тому, что в своих видениях оказалась среди болот. Разве могло ей достаться что-то другое?

Последней была Гленда. Она намеренно не торопилась, понимая, что к концу Хальдис точно устанет, а от сил хранителя надежды хотя бы не придётся защищаться, так что будет немного легче. Конечно, будь в конце Мейлир или Сюзанна, тоже можно было бы поберечь силы, но малышка знала, что они точно не дотерпят. В отличие от неё, они не привыкли быть почти всегда последними. Младшей хранительнице в видениях пришёл заброшенный храм, вызвав на лице мимолётную ухмылку и заставив вспомнить о своих костяных крыльях. Не зря же они были так похожи на крылья священной птицы из-за которой, пусть даже не существовало её никогда, и начинались охоты на ведьм и на магов.

Закончив, Хальдис взяла странное яйцо двумя руками и произнесла последние слова, которые должны были удержать всю переданную энергию, не давая ей рассеяться или испускать вредящий окружающим магический фон.

— Что же, теперь надо подождать несколько дней, после чего проверить, не разрушит ли магия этот предмет, удержится ли она внутри и сможет ли слиться в одно целое, — пояснила ведьма, возвращая фигурку Эрланну.

Все начали расходиться. Мейлир, беспокоясь о состоянии сестры, подхватил её под руку, заверив, что не позволит идти до комнаты самой. Камилла затормозила на выходе, обернулась, а после и вовсе отошла в сторону, чтобы подождать, пока гостиная освободится, так как ей захотелось переговорить с Эрлом. Он, как только получил яйцо, сел на диван и почти не шевелился, выглядя сильно о чём-то задумавшимся. Это напоминало о том, в каком состоянии он был после обеда, а потому заставило обеспокоиться.

— Эй, — окликнула Ками, опустившись рядом и осторожно дотронувшись до плеча, — что-то не так?

Эрланн отрицательно покачал головой и медленно отставил фигурку на стол. Тихо вздохнув, он обнял Камиллу, сильнее прижимая её к себе, но стараясь не сделать больно и не задеть рогами. Выдохнул в растрёпанные волосы и прикрыл глаза.

— Не могу сказать точно, так или нет. Но, просто… Даже сейчас, держа в руках эту несуразную вещь, я смог почувствовать какой-то отклик. Что-то странное. Это трудно уловить, понять, но показалось, словно память стала яснее. Словно если я постараюсь, то смогу что-нибудь вспомнить. И куда отчётливее, чем обычно, когда обрывки не сложить ни в какую картину.

— Но ведь это хорошо?

— Не знаю, — он усмехнулся. — Хочу ли я знать, что было раньше? Сейчас начинаю сомневаться. Почему-то.

— Даже если так… То, что ты что-то почувствовал, значит, что мы на верном пути.

— Надеюсь. Что же, времени уже много, поторопись в комнату.

Эрланн отпустил Камиллу, и, прежде чем встать, поцеловал в висок, только после этого забрав фигурку и покинув гостиную. Ками, не сдержав глупой счастливой улыбки, тоже направилась к себе. Она не знала, что там и как Эрл почувствовал, но была просто рада тому, что он стал смелее в выражении чувств.

Глава 22: С кражами надо быть осторожнее

Звон от разбившейся чашки заставил отвлечься от своих дел и обернуться на звук тех, кто после ужина убирал и мыл посуду. Ирмелин смущённо посмотрела на девушек и присела, чтобы убрать последствия своей неаккуратности.

— Гость будет. Мужчина, — заявила вдруг Дикра, следя за действиями Ирмы.

— М-мужчина? — робко переспросила Элеонора, сразу как-то сжавшись.

— Однозначно, — кивнула в ответ малышка и продолжила расставлять тарелки.

Волнение Элеоноры понять было несложно, ведь она всегда чувствовала себя неловко в присутствии незнакомцев, но с женским полом было всё же как-то попроще, в то время как беспокойство Ирмелин не могла объяснить и она сама. Вроде бы, ну, что такого? На улице даже погода снова испортилась, так что ничего удивительного, если кто-то вдруг заплутает в лесу, набредёт на замок и решит тут укрыться — сёстры сами так в своё время сделали. И всё равно после слов Дикры стало неуютно.